Чеченская марионетка, или Продажные твари - Полина Дашкова

«Нет, не стану я сейчас задавать все эти вопросы пробандитов, — решила она, — пусть отдохнет, выспится после бессонной ночи. Апотом уж…»

— Трудное было дежурство? Тяжело не спать всю ночь? —спросила она.

— Я привык. — Неожиданно он сделал шаг к ней, осторожное, нов то же время стремительное движение.

Маша внутренне сжалась: «Вот сейчас… Он подойдет, сначаласядет на кровать. Конечно, ведь я на его кровати, в его доме!»

— Может, я пока завтрак приготовлю? — предложила она тихо. —Ты примешь душ, а я приготовлю. Что ты любишь есть утром?

Несколько секунд он смотрел на нее молча. «В самом деле,зачем я так спешу? Она должна хоть капельку ко мне привыкнуть, хоть немного».

— Да Машенька, приготовь. Что тебе самой хочется, то иприготовь.

Он сделал еще шаг, осторожно провел ладонью по ее щеке,легко прикоснулся губами к краешку ее губ и почувствовал, как она напряженнозастыла. Сделав над собой усилие, он отошел от кровати и отправился в ванную.

«Нет, надо все-таки уезжать, — думала Маша, взбивая вилкойтри яйца с холодным молоком, — вот позавтракаем сейчас, и я ему скажу. Я простоскажу, что мне необходимо домой, меня ждут родители. Так ведь нельзя, в самомделе! Я его совершенно не знаю, вторые сутки живу у него в доме. Даже не в немдело, а во мне. Он всего лишь по щеке меня погладил, чуть-чуть губамипритронулся, а у меня уже сердце закудахтало, как чокнутая курица, и головапоплыла. Вот с Саней ничего подобного не происходило и с тем первым мальчикомтоже. — Она вылила взбитые в пену яйца на раскаленную сковородку. — Я вообщеникогда не испытывала такого чувства. Самое интересное, что уезжать мне вовсене хочется. Именно поэтому придется уехать как можно скорее. Пока не поздно…»

Выйдя из ванной, Вадим обнаружил на кухне красиво накрытыйстол. Маша нарезала огурцы и помидоры, поджарила в тостере белый хлеб, дажемасло переложила из упаковки в масленку, чего сам Вадим никогда не делал. Насковородке ворчал нежно-желтый омлет, в джезве дымился крепкий кофе.

На Маше была длинная шелковая юбка, та самая, в которой онувидел ее в первый раз, и тонкая вязаная маечка без рукавов.

— Сегодня очень жарко, — сказала она, ловко скидывая омлетсо сковороды на тарелку Вадиму.

— Ты ведь вчера так и не ходила на пляж? Вот сейчаспозавтракаем и пойдем. Омлет потрясающий!

— Тебе кофе или чай? Я на всякий случай приготовила и то, идругое. Чай заварила свежий.

— Налей мне, пожалуй, чайку. А почему ты сама не ешь ничего?

— Я не привыкла так рано. Я обычно завтракаю в институте,между первой и второй парой, в двенадцать часов. А дома никогда не успеваю.Всегда хочется поспать подольше.

— Машенька, а куда делся твой замечательный жених, котороготы ждала? — Вадим встал, налил в чашку кофе и поставил перед Машей, потомнамазал маслом кусок поджаренного хлеба, положил сверху сыр и протянул ей натарелке. — Ты все-таки поешь хоть немного, за компанию. И кофе горячего выпей.

— У жениха случился приступ аппендицита, — сообщила Маша,откусывая бутерброд, — сначала мы собирались поехать вместе. Но в последниймомент ему дали роль на телевидении, в детской передаче. Есть такая передача«Вперед, за сказкой!», он получил там роль вампира. Он не мог отказаться, —Маша отхлебнула кофе. — Мы решили, что я поеду одна, а он потом приедет. Но онне смог — из-за аппендицита.

— Ну что ж, две вполне уважительные причины — вампир иаппендицит. А он тебе действительно жених?

— То есть?

— Ну, ты за него замуж собираешься? Маша засмеялась:

— За Саню?! Я вообще пока замуж не собираюсь, у нас так,роман… Ну, как это обычно бывает в институте.

Она доела бутерброд, допила кофе и закурила. Валим заметил,что тонкие пальчики ее левой руки выплясывают на столе какой-то причудливыйтанец. Он вдруг почувствовал, как она сильно нервничает сейчас, и удивился: илицо, и голос при этом совершенно спокойны.

— Вадим, — медленно и все так же спокойно произнесла она, —мне, наверное, лучше уехать. Мне здесь очень хорошо, у тебя. Я страшноблагодарна тебе за все, но пора и честь знать. Мне надо в Москву.

Повисла долгая напряженная пауза. Он отставил чашку с чаем,внимательно посмотрел на Машу, пытаясь встретиться с ней глазами. Но онаотводила взгляд.

— Почему, Машенька? Я тебя чем-нибудь обидел? — Он накрылладонью ее руку. Пальчики успокоились и напряженно застыли под его ладонью. Норуки она не убрала.

— Что ты! Просто… Родители ждут и вообще…

— Когда именно тебя ждут родители? Сегодня? Завтра?

— Двадцатого.

— А сегодня только тринадцатое. Машенька, может, ты нежнолюбишь того мальчика Саню и никто другой для тебя не существует?

— Нет, не то. Совсем не то. — Маша вдруг почувствовала, чтосейчас заплачет. Это получилось бы глупо и некстати.

— Я могу тебя прямо сегодня отвезти в аэропорт и посадить намосковский самолет. Ты ничем мне не обязана. Ты не должна бросаться мне вобъятия только за то, что я вытащил тебя из того сарая. Хочешь домой — это твоеправо, ты взрослый, свободный человек. Но просто объясни мне — почему?

— Потому… — Маша еле сдерживала слезы. «Ты дура и зануда», —с ненавистью сказала она себе, резким движением загасила сигарету, выдернуларуку из-под ладони Вадима и встала из-за стола. Он сидел и молча смотрел нанее. Она старалась не встретиться с ним взглядом.

— Мне очень неудобно, — произнесла она каким-то деревяннымголосом, — но ты не мог бы одолжить мне сто семьдесят тысяч? У меня ни копейки.Билет в плацкартный вагон стоит сто семьдесят тысяч. Я оставлю тебе адрес ителефон. Ты ведь бываешь в Москве? Я верну при первой возможности. И еще… гдемой паспорт и студенческий?

— Твои документы лежат на каминной полке, в гостиной, — тихосказал он, вставая, — поездом ты, конечно, не поедешь. Тем более плацкартнымвагоном. С поездами у тебя плохие отношения.

— Но самолет стоит очень дорого, — возразила Маша все тем жедеревянным голосом, — ты и так потратил на меня деньги. А плацкартный вагон —это не товарняк. Там есть милиция.

— Милиция — это серьезно, — кивнул он, — милиция тебя всегдазащитит. Ты полетишь самолетом. Адрес и телефон можешь не оставлять. — Он вышелв гостиную, вернулся через минуту, держа в руке Машины документы истодолларовую купюру.

— Это очень много, — сказала Маша, — билет на самолет стоитдешевле.