Пленница чудовища - Саша Ким

Наконец, поднявшись на ноги, я со смущением обнаружила на себе рубашку капитана. Пытаясь вспомнить, как она оказалась на мне я забрела в ванную. Казалось, тело обдало жаром от смущения, вызванного воспоминаниями.

Сейчас я умоюсь, и все пройдёт. Но вставив в рот зубную щетку, я заметила, как мои щёки залила краска. Все из-за моих вчерашних грязных фантазий. Нет-нет, я не должна об этом думать. Я обдала лицо холодной водой, но чувствуя, что этого все ещё недостаточно, засунула голову под кран, в попытках освежить свои мысли. Нужно как-то отвлечься. Заняться чем-то, что поможет не прокручивать в голове события прошлого вечера. Книга! Отлично. Это должно сработать. Я просто погружу своё бессовестное сознание в другой мир.

Слегка промокнув волосы полотенцем, я поспешила в кабинет капитана.

В прошлый раз я уже успела изучить стеллаж. На верхних полках хранились научные книги, «разговорники» всевозможных языков мира, бухгалтерские отчеты, зашитые по годам в обложки, какие-то документы на оборудование и прочая, видимо, необходимая для работы капитана литература. Художественные же произведения занимали пару нижних полок. Я нагнулась и тут же пожалела о своём неосмотрительном поведении… За моей спиной послышался протяжный вздох, пожалуй, больше смахивающий на стон. Я молниеносно выпрямилась и обернулась. Капитан. Сидит в кресле и пожирает меня глазами.

– Р-разве Вы не должны уже быть на мостике? – от неожиданности вспомнились устаревшие для наших отношений формальности.

– Я взял отгул, – его взгляд бесстыдно скользил где-то в районе края рубашки, – а ты разве не должна быть в своей комнате? Помнится, я специально ушёл в кабинет, чтобы избежать такого рода столкновений.

О чем это он? Он же не помнил, что было той ночью… Неужели, эта его алкогольная амнезия нестабильна?

Он проснулся как раз, когда Элли боролась с его руками. Ослабил хватку, предоставляя ей возможность повернуться и остался неподвижным, не желая смущать девушку. Пирс думал, она поспешит избавиться от неприятного соседства, но вместо этого она вдруг коснулась его лица. Может ещё не проснулась или же не протрезвела?

– Прости, – прошептала она, вполне осознанно, – не знаю, какой черт меня понёс на это представление, – она продолжала гладить его лицо, заставляя тем самым его сознание метаться в поисках ответов.

«Я что-то упустил? Почему она не убегает?»

– Я не хотела причинять тебе неудобства, – что-то шевельнулось в его воспоминаниях от этих ее прикосновений, – нет, ну как ты мог, снова все забыть? Даже стихи мне читал в ту ночь…

«Стихи? О чем это она…»

Когда девушка, наконец, скрылась за дверью ванной, Пирс снова смог дышать. Эти ее слова пробудили в нем желание вспомнить, что же произошло в ту ночь.

«Никогда больше не буду пить! Эти провалы… Будто я упускаю важную сторону своей жизни…» – Пирс, ведомый подсознанием, забрёл в кабинет. Его пальцы скользили по кожаной спинке дивана, тогда как он пытался восстановить в памяти события, которые заставили его переехать из спальни. Эти ее прикосновения… Что-то снова дернулось в сознании…

Он действительно читал ей стихи той ночью? Целовал. Она поддавалась ему. Но он ушёл. Не желая снова причинить ей боль. Всё?

Нет. Должно быть что-то ещё…

Она гладила его голову, мурлыкая себе под нос какую-то колыбельную.

Воспоминание будто бы сбило его с ног, и Пирс опустился в кресло.

Он проснулся тогда от собственного крика. Задыхаясь от едкого дыма, что словно наяву разъедал его лёгкие.

– Тише-тише, – вдруг раздался ласковый шёпот рядом с его ухом, – это просто сон… – легкая ладонь похлопывала его по спине, будто бы помогая прокашляться, – все хорошо, – продолжала шептать девушка, поглаживая его лицо.

В темноте каюты Пирс смог выхватить лишь несколько едва видимых черт. Хотя он и без того знал, кто настолько безумен, чтобы приближаться к нему, пока он мечется в агонии своих воспоминаний.

Он поймал ладонь на своём лице:

– Глупая, – прошептал он и прижал ее руку к своим губам, – зачем опять вторгаешься в мои кошмары? Пока ты здесь, я не могу в полной мере получать своё наказание.

– Ты не должен это продолжать, – уверенно сказала Элли, – ты ни в чем не виноват, перестань уже мучать себя!

Ее слова казались обдуманными и подготовленными заранее. Он был удивлён ее реакцией. Будто она знает слишком много.

– Как часто я говорю во сне? – попытался он найти источник утечки.

– Каждую ночь, – рапортовала она, не задумываясь.

– Как часто ты… прогоняешь мои кошмары? – глаза почти привыкли к темноте, и он уже мог видеть, как она потупила взгляд.

– Последнее время… каждую ночь, – пробормотала она.

Пирс сбитый столку, переспросил, ещё сильнее смущая девушку:

– Каждую ночь ты обнимаешь меня, прижимая мою голову к своей груди, гладишь, напевая песни, шепчешь успокаивающие слова, целуешь…

Элли стало совсем неловко:

– В этом же нет ничего такого, – даже в темноте он мог видеть, как она пожала плечами, будто оправдываясь, – никаких непристойностей…

– Нееет, – протянул он, – В этом есть нечто большее, – он приложился щекой к мягкой ладони, – так, я слышал, делают в семье – заботятся друг о друге. Мне только непонятно, почему ты это делаешь? Разве не должна бояться меня? Ненавидеть…

Элли молчала, и в ожидании ее ответа Пирса сморил сон. Это комфортное тепло ее ладоней создавало уют.

Проснувшись уже на рассвете, он обнаружил, что все ещё удерживает руку Элли. Тогда как девушка спала на полу, облокотив свою голову на его предплечье. Он, не раздумывая подхватил ее на руки, желая уложить свою балерину в кровать. Опустив хрупкий силуэт на одеяло, капитан замешкался. Он должен был вернуться на диван, но полупрозрачный пеньюар манил его, заставляя его член напрягаться. Будет ли безопасно поддаться своей минутной слабости и остаться в кровати? Здравый смысл больше не пытался протестовать, уступая место нестерпимому желанию прикасаться к этой нежной коже.

Поток воспоминаний был прерван бесцеремонным вторжением, когда Элли, видимо рассчитывая, что Пирс ещё спит, беззаботно вошла в кабинет. С ее влажных волос вода капала на рубашку, в местах, куда попадали капли, ткань становилась прозрачной.

«У неё вдруг оказалось слишком много власти надо мной…»

Девушка нагнулась, и шёлк заманчиво подскочил, открывая жадному взгляду наблюдателя упругие ягодицы. Нетерпеливый стон невольно сорвался с его губ.

– Р-разве Вы не должны уже быть на мостике? – пробормотала она обернувшись.

– Я взял отгул, – он завороженно изучал прекрасное видение, – а ты разве не должна быть в своей комнате? Помнится, я специально ушёл в кабинет, чтобы избежать такого рода столкновений, – девушка не показалась ему испуганной, может только слегка растерянной.