Голая агрессия - Михаил Серегин

– Ну мало ли! Мне кажется, ты сама себя накручиваешь.

– Хотела бы я в это верить.

* * *

Шикарный трехэтажный особняк на окраине Москвы утопал в зелени вековых деревьев.

Окруженный сплошным кирпичным забором, совсем недавно перестроенный дом впечатлял искусной кирпичной кладкой. Сочетание белого и красного кирпича было приятно глазу.

Они без проблем проехали на охраняемую территорию, что для скептически настроенного Петрова оказалось большим сюрпризом.

– Тебя здесь хорошо знают, иначе вряд ли бы согласились принять без приглашения.

– Ошибаешься, – продюсер покачал головой. – Просто хозяин этого дома знает, что мы уже наведывались к двум его конкурентам. С Юриным я знаком лишь визуально. Мы ни разу в жизни не здоровались, он богаче меня примерно в двести раз.

Они подъехали к крыльцу и вышли из машины. Их уже ждала служанка – высокая стройная блондинка с формами, будоражащими мужское воображение. Когда наконец они налюбовались на нее, она попросила гостей проследовать в дом.

Иволгин решил везде называть одну и ту же сумму: сто тысяч долларов. Может быть, это и много, но, с другой стороны, продаваться задешево не хотелось.

Петров тем временем был занят разглядыванием белой обтягивающей юбочки, колышущейся перед ним. Вот так бы встал на колени и пополз следом!..

Андрей Германович Юрин встретил посетителей в холле.

Он был в спортивных штанах и майке, которая выставляла напоказ атлетическое телосложение бизнесмена.

– Рад видеть.

Он оказался несколько ниже Петрова, но обладал широченными плечами и могучими бедрами. В общем, стопроцентный самец.

Андрей Германович предложил кваску. Предложение было с удовольствием принято. Расселись прямо в холле в глубокие кресла. Служанка подала литровые кружки с чуть хмельным напитком.

Гости были уверены, что хозяин в курсе их похождений. В то же время сам хозяин знал о том, что эти двое мужчин наверняка догадываются о том, что ему все известно о них. Если бы люди могли обмениваться мыслями, не прибегая к помощи языка, а напрямую – телепатически, то диалог двух мужчин – Петров предпочитал молчать, что у него другая функциональная нагрузка, – завершился бы уже через несколько секунд. А так пришлось по третьему кругу с самого начала рассказывать о снятых клипах.

Внимательно выслушав Иволгина, один из королей видеорынка сообщил, что ему это интересно, и спросил:

– Сколько?

Продюсер назвал сумму, ожидая увидеть, как густые брови Юрина взлетают вверх. Но реакции такой не последовало. Он просто заметил, что это очень много.

– Могу предложить вам тридцать тысяч долларов.

– Но ведь это их себестоимость! – не удержался Иволгин.

– Я думал, на их производство потрачено в два раза больше. Понимаете, Дмитрий Игоревич, певица мертва. Кто будет собирать деньги со зрителей? Клип снимается для того, чтобы сформировать или поддержать имидж. Выкачать из него деньги, когда уже артист умер, очень тяжело.

Вряд ли Юрин знал, что был единственным, кто назвал хоть какую-то сумму. Остальные просто махали руками, не желая ничего слушать.

– Мне надо подумать, – сделал «шаг назад» Иволгин.

Петров подошел к нему сзади и ткнул кулаком в бок, так, что тот покачнулся.

– Впрочем, мы согласны, – продюсер вяло улыбнулся.

– Диск у вас? – До этого Юрин периодически прикладывался к огромному стакану с квасом. Судя по тому, что он прекратил опиваться, ответ его очень интересовал.

– Мы привезем его завтра.

– Отлично, буду ждать.

Можно сказать, они расстались если не друзьями, то партнерами.

Выйдя на улицу, Иволгин процедил сквозь зубы, что они продешевили.

– Боюсь, у меня нет времени искать более выгодные варианты, – сообщил Иннокентий. – Разве только вместо денег взять его служанку, а? Как ты думаешь?

* * *

Дарья не слишком надеялась на положительный результат их поездки, но выход на посыльного позволил бы им добраться до тех, кому видеодиск очень нужен. Ради него даже убивали. Не исключено, что и заплатят.

Куркин приветствовал их громко и, казалось, искренне.

– О! Вот уж никак не ожидал увидеться снова.

Увидев шрам на щеке Вики, он от изумления приоткрыл рот.

– Что случилось, Вика? На тебя напали?

– Вот поэтому я и исчезла, – пояснила Сопля, снимая туфли.

– Какой ужас! Ну что же вы стоите? Проходите, проходите. Как вас зовут? – обратился он к Дарье.

Получив ответ, Куркин незамедлительно облобызал и Данилову, что ей совсем не понравилось.

Квартира была двухкомнатной. Они прошли в большую комнату и остановились на пороге.

За журнальным столиком сидел мужчина лет тридцати пяти и курил. Перед ним на столе лежала газета и стояла чашечка кофе. Дарья успела заметить, что он не разувался. Вряд ли это простой знакомый хореографа. Она не была готова к осложнениям, сумочка осталась в коридоре.

– Проходите, девчонки, садитесь.

Мужчина был одет в темно-коричневый костюм и белую рубашку в тонкую синюю полоску.

Голубые глаза бегали по гостьям вверх-вниз, рот в те моменты, когда был свободен от сигареты, демонстрировал большие прокуренные резцы.

Он не понравился Дарье сразу же. Опротивел же он ей после того, как сдвинул в сторону газету. Под ней оказался пистолет. К этому моменту они уже сидели на обтянутом белой кожей диванчике.

– Ну-с, где диск, девушки?

Дарья на мгновение закрыла глаза. Как сердце ныло, как ныло сердце по дороге сюда! Зато посыльного они определили безошибочно.

– Ты большой скот, Артур Никанорович, – открылась хореографу Сопля.

– Да ладно, – отмахнулся Куркин, – чего в жизни не бывает. Отдайте диск.

Дарья сомневалась, что она может двигаться быстрее пули. Пришлось заставить себя успокоиться и не обращать внимания на оружие.

– Какие у нас гарантии? – спросила Данилова.

– А какие гарантии могут быть у вора? – неизвестный отхлебнул кофейку. – Не надо задавать глупых вопросов. Отдайте то, что вам не принадлежит, и ступайте с миром.

– Это у вас никак «вальтер» времен Великой Отечественной? – Данилова попыталась приблизиться к столику, проявляя как бы дежурный интерес.

– Да, да, да. Вы угадали. – Он прекратил Дарьины поползновения в сторону оружия, взяв пистолет. – Какая мы хитрая. Где диск?! – Он гаркнул что было мочи. Наверняка соседи за стенами могли не напрягать слух, для того чтобы разобрать фразу.

Дарье пришлось остановиться. Не лезть же на рожон!