Пятая Салли - Дэниел Киз

В больнице я завела знакомства – к ним очень располагал просторный, светлый холл с многочисленными комнатными растениями. Однако вскоре кто-то напел моим новым приятелям, что я – мультяшка, и они начали меня сторониться.

– Ну и кто вы сегодня? – спрашивала одна седенькая старушка.

До тех пор спрашивала, пока я не сказала:

– Джек-потрошитель. Знаете, сколько я таких вот старушенций выпотрошил?

Нехорошо, конечно, пугать пожилых людей, но ведь и мое терпение имеет границы.

Я близко сошлась с Марианной – прыщавой, жидковолосой девочкой-подростком. Марианна твердила, какая я милая и дружелюбная. Стоило выйти в холл и устроиться на кушетке, обитой кожей с радужным принтом, как появлялась Марианна и начинала чесать языком. Она всегда была в курсе мелких больничных событий и охотно выкладывала новости. Ей льстила роль главной больничной сороки. Я слушала внимательно – Марианну наблюдал Роджер, из болтовни я выуживала информацию о нем.

На третий день, с утра, меня долго тестировали. Я и фигуры в чернильных пятнах искала, и даже делала «Калифорнийский психологический тест». Здорово вымоталась, в холл пришла мрачная. Мечтала посидеть в тишине.

А Марианна только и ждала, когда я появлюсь.

– Не хочу, чтобы доктор Эш меня и дальше лечил, – зашептала она, придвинувшись ко мне вместе со стулом.

Я раскладывала пасьянс. Не глядя на Марианну, спросила:

– Почему?

– О нем такое говорят, такое говорят! Я вот в буфете со стола убирала, а там трое докторов болтали. Я и подслушала. Эша хотят исключить из врачей-консультантов, да боятся проблем. Один доктор сказал: «Эш – настоящий диктатор. Если уж что решил, нипочем его не разубедишь. Воображает, будто все знает лучше всех».

– Может, так и есть.

Я очень устала после тестов, пасьянс не складывался. Я смухлевала – убрала туза.

– А еще говорят, Эш слишком много времени уделяет твоему случаю, а остальные пациенты у него позабыты. Другим докторам приходится делать его работу. И это правда. Эш с тобой больше возится, чем со всеми нами.

– Это потому, что нас – пятеро, а вас – каждого по одному, – сказала я.

– Так ты это признаешь? – опешила Марианна.

– Не просто признаю – я этим горжусь. Я ведь в пять раз умнее, в пять раз красивее, в пять раз сексуальнее любой из вас.

Такого Марианна никак не ожидала.

– Ах ты дрянь! Недаром говорят, что ты притворяешься, лишь бы Эш с тобой возился! Ты время у нас воруешь, потаскуха!

Я только рассмеялась.

– Конечно, притворяюсь. Я никакая не больная. Я – актриса. Сейчас фильм снимается про расщепленных личностей, вот я и вживаюсь в роль. Да ты скоро сама увидишь. Вы все увидите.

– Ты меня разыгрываешь. Ты меня всерьез не принимаешь. А знаешь, что я еще слышала? Медсестры говорят, у Эша жена повесилась на дереве перед их же домом, – вот до чего он ее довел!

– Врешь! Врешь, мерзавка прыщавая!

Тут, наверно, я переборщила. Но Марианна сама нарвалась, честное слово. Зачем было хаять Роджера? Услышав про «прыщавую мерзавку», она подскочила, расшвыряла мои карты и опрокинула меня вместе со стулом. Я здорово ушиблась. И вот я валяюсь на полу, а Марианна сидит у меня на груди и волосы мои дерет. Я решила, что сама с ней справлюсь, без Джинкс. Потому что Джинкс, уж конечно, девчонку насмерть задушит, а мне осложнения без надобности.

Короче, мы катались по полу, Марианна разодрала мое платье, но я все-таки сумела положить ее на лопатки.

– Погоди! – вопила Марианна из своего незавидного положения. – Ты еще пожалеешь, что напала на меня!

– То есть это я на тебя напала? Недурно! По-моему, все было как раз наобо…

Прежде чем я договорила, подоспели языкатая Даффи и еще одна медсестра. Меня схватили за руки, практически распяли, а мерзавка Марианна вскочила и давай лягаться. Прямо в живот била. Трое на одну – несправедливо, подумала я и вызвала подкрепление.

Джинкс лягнула в ответ, угодила Марианне в челюсть и отправила паршивку в нокаут. После чего обмякла, заставив медсестер потерять бдительность, и высвободила левую руку. Почти сразу одна медсестра получила удар слева, а вторая, секундой позже, соответственно – удар справа. Раздались свист и вой (кто-то нажал тревожную кнопку). Набежали другие пациенты, попрятались по углам, как стадо овец. Джинкс продолжала обрабатывать медсестер. Пол обагрился кровью.

Даффи сопротивлялась отчаянно, предприняла вторую попытку зафиксировать Джинкс, но была жестоко бита ногами. Дверь отворилась, ворвались дюжие санитары, один – со смирительной рубашкой. Джинкс окружили. Только тогда она перестала пинать Даффи.

– Ну, подходите ближе! Что застыли, ублюдки? Я и вам покажу, почем фунт лиха!

Во рту скопилась кровь. Джинкс тошнило, однако она решила сдерживаться до последнего. И сдерживать натиск санитаров.

Все-таки здоровенный санитар изловчился и схватил ее. Джинкс лягнула его в мошонку, но он успел выставить для защиты ногу, еще крепче сжал Джинкс и произнес со смехом:

– Вот бешеная кошка!

– Держи ее, Тоби. Я пока рубашку надену.

– Поторопись! Откуда только у таких субтильных силы берутся?

Джинкс пыталась царапаться, санитар уворачивался. В конце концов Джинкс повалили на пол и затянули на ней смирительную рубашку.

Одного она не понимала – как ее угораздило сюда загреметь? Чьи это интриги? Мало того что упекли Джинкс в дурдом, так еще и на драку спровоцировали. Ох и не поздоровится теперь кое-кому!

– Надо сообщить Эшу, – сказал санитар. – Пускай сам разбирается.

Второй кивнул.

– Распустил своих психов, а нам расхлебывать. Глянь, она меня укусила! Придется от бешенства уколы колоть.

Даффи со скрипом поднялась.

– Спасибо, ребята. Теперь я справлюсь. И доктору Эшу я тоже сама доложу. Помогите только в палату ее втащить и к койке пристегнуть. Эш не велел давать ей аминазин, так что пускай эта сучка в зафиксированном виде поостынет. Ситуация под контролем. Незачем беспокоить доктора в выходные.

– Ты труп, – прошипела Джинкс. – Вот только освобожусь – сердце твое вырву и съем, так и знай.

Даффи взглянула холодно, с плохо скрываемой ненавистью.

– У вас, Салли, завидные актерские данные. Но сегодня вы явно переигрываете. Может, доктора Эша вы и вводите в заблуждение, однако остальных вам не одурачить.

Джинкс поволокли в палату и стали «фиксировать» ремнями на койке. Она отчаянно лягалась, но в конце концов оказалась намертво прикреплена за запястья и лодыжки.

– Какого черта, Дерри? Не я эту драку начала! Давай, вылезай и лежи тут вместо меня! Вылезай, кому говорю!