Ничья - Ольга Романовская

Как я могла о нем забыть! Спонтанный план обратился в пыль. Никудышный из меня стратег.

– Людям свойственно совершать ошибки, – философски заметил Адриан. – Ты попробовала – не вышло. Но если не объявишься до утра, ошибка перерастет в преступление. Во дворе не так много мест, где можно спрятаться, крыша и вовсе самое ненадежное. Если не можешь спрыгнуть, так и скажи.

Внутренняя борьба выдалась сложной. Мне безумно хотелось остаться здесь, в темноте, но разум таки погнал на свет. Настроение хозяина может поменяться, лучше смириться с уготованной судьбой участью.

– Надо же, спрыгнула! – удивился советник, когда я выпрямилась в полный рост и медленно направилась к нему. – Дважды, верно? Смелая!

– Вам не понравилась Мирта?

Хуже себе я уже не сделаю, можно спросить.

– Нет. Я сам выбираю женщин. Однако это наглость – подослать ко мне служанку!

А сбежать, значит, нет? Или побег – неслыханная вещь по определению? Спина заранее зачесалась от будущих ударов. Сколько их нанесут, выдержу ли я? Но уже поздно, выбор сделан. Я повинно замерла перед советником, только вот раскаянья не испытывала. Адриан поднял голову и окинул меня пристальным взором, затем похлопал ладонью по порогу рядом с собой – просил сесть.

– Почему вы не зовете солдат?

Недоумевая, какую игру он ведет, опустилась на доску.

– Зачем? Ты ведь больше не станешь?

Вопрос прозвучал как намек. Мне давали настоятельный совет, только воспользоваться им я не спешила.

– Ну сбегу снова, ну повесят меня, жизнь и так кончена.

Адриан грустно усмехнулся:

– Какое забавное совпадение мыслей! Жизнь кончена, ничего не имеет смысла… Даже сердиться не хочется. Со мной понятно, а почему ты думаешь о смерти?

– Скорее мне следовало бы задать тот же вопрос. Вы наделены властью, даже если лишитесь поста, сохраните титул, положение в обществе. Вас не продадут на рынке, не заставят…

Тут я благоразумно замолчала, и так перегнула палку. Советник тоже безмолвствовал, не спешил разродиться гневной тирадой. Украдкой взглянула на него. Света мало, толком выражения лица не разглядишь, но слишком уж густая тень возле губ, будто печальная складка.

– Ты уверена?

Вздрогнула: слишком неожиданно прозвучал вопрос.

– Больше не смей сбегать, во второй раз не пожалею. – Адриан поднялся и потянул за собой. – Радуйся, что я тебя нашел, не другие. В такой ситуации многие пытаются сбежать, а раз уж служанку подослала…

Выходит, совесть у Адриана имелась, понимал, что поступил со мной гадко. А еще он догадливый, раскусил хитрость. В одном он не прав: выставив Мирту, я всего лишь хотела избавиться от назойливой служанки, мысль о побеге пришла в голову позже. К слову, куда делать воздыхательница советника? Раз хозяин ее выставил, вернулась в мою комнату? Но тогда бы поднялся шум, забегали люди. А вокруг тишина. Выходит, отвергнутая Мирта плакала сейчас в укромном уголке. Жалко ее? Наверное, я плохая, но нет, себя мне жальче больше.

Слово «гарем» у меня неизменно ассоциировалось с восточными странами и с некоторых пор с помещением, в которое нас привез перед торгами Ага. Я ожидала увидеть нечто подобное: сады, парки, а оказалась в обычном доме. Ну, с обычным я немного преувеличила, но он ничем не отличался от стандартного особняка. Ни нарочитой пышности, ни крепостных стен, а ведь Адриан советник.

Столица произвела на меня смешанной впечатление. С одной стороны, красиво, с другой – слишком шумно и порой грязно. Узкие улицы, петляющие, как им вздумается, сменялись широкими проспектами. Те в свою очередь вели к набережным. Только прогуляться по ним от начала до конца не получилось бы, то и дело натыкалась бы на каменную ограду очередного особняка. Столица Фрегии выросла на берегах широкой, образовавшей в среднем течении несколько островов, реки. Мне предстояло жить на одном из них. Не удивилась, когда выяснилось, что окна особняка (или, как его здесь называли, дворца) выходили на воду. У такого важного сановника обязаны быть собственная пристань и уголок для созерцания заката. Ну или восхода, как кому больше нравится.

Сразу по приезду я очутилась в цепких руках домоправительницы. Она встретила меня у дверцы экипажа и немедленно отослала прочь Мирту:

– Наемная служанка? С рынка? Мы в таких не нуждаемся.

И не возразишь, домоправительница в своем праве. Да и Адриан ясно дал понять, при себе Мирту не оставит. Уж не знаю, что у них той ночью произошло, но с тех пор служанка спала с лица.

– Меня зовут Теодора, – продолжила домоправительница и подала знак маячившим за ее спиной слугам заняться пожитками. – Я отвечаю за нужды гарема. Есть еще управляющий, в его ведении расходы и дом. Со слугами познакомишься сама.

Хм, Теодора не носила желтую одежду. Она вышла к экипажу в строгом зеленом платье с едва заметной лимонной канвой. Вряд ли домоправительница выбирала цвет и фасон по собственному усмотрению, как я успела убедиться, во Фрегии они зачастую определяли социальный статус.

– Идем, не бойся!

Теодора легонько подтолкнула меня, побуждая войти в дом. Причем, не через черный ход, а через парадный. Странное начало! Но все быстро встало на свои места: в холле мы повернули налево, когда как хозяйская половина осталась справа. Впереди замаячили двустворчатые двери. Их охраняли слуги с зелеными повязками на рукавах. В остальном одежда местных практически не отличалась от рьянской, может, чуть свободнее и светлее. Оно и понятно, во Фрегии жарче.

– Новая наложница господина, – отрекомендовала меня Теодора и пояснила, теперь обращаясь ко мне: – Чтобы выйти, ты должна постучать и сообщить, по какой надобности и куда направляешься. За пределами гарема тебя всегда должен сопровождать слуга. Покидать половину наложниц без острой необходимости не следует. В гареме всего хватает.

Понятно, красивая клетка. Хотя чего я ожидала? Гарем на то и гарем, что его обитательницы урезаны в правах по сравнению с обычными женщинами. Хотя кто их знает, вдруг во Фрегии жены обязаны спрашивать у мужей дозволения выйти на улицу?

Двери бесшумно распахнулись. На меня пахнуло прохладой, повеяло сладковатым запахом. Его источали ароматические палочки в специальных металлических держателях. Запах мне не понравился. Надеюсь, не придется дышать им круглые сутки. Сомнительный вкус у моих… коллег. Толком не знала, как их называть. Мы не подруги и не соседки, действительно, выполняем одну работу. Длинное узкое помещение освещали лампы на длинных цепях. Вдоль стен между курительниц выстроились кадки с растениями. Какими, толком не понять. Шествовавшая первой Теодора раздвинула плотные портьеры, которыми заканчивался коридор, и замерла, пропуская меня. За занавесом начинался собственно гарем. Мы попали в большое квадратное помещение с питьевым фонтанчиком посредине. Комнату организовали очень хитро: оставив середину пустой, надстроили по периметру второй ярус. Таким образом внутри одного помещения оказывались десятки маленьких. Антресоли поддерживали тяжелые столбы. Высота второго этажа позволяла безбоязненно выпрямить спину. На импровизированном первом этаже тянулись знакомые по храму диваны, стояли столики для принятия пищи. На втором, куда вели деревянные лестницы, для каждого отсека своя, за узорными аркадами притаились широкие низкие кровати. При необходимости их владелицы могли отгородиться газовой занавеской. Всего я насчитала шестнадцать кроватей, по восемь с каждой стороны.