Черная перепелка - Анна Дубчак

— Что-то я не понял… Вы же арестовали меня по подозрению в убийстве!

— Мы отпустим вас, если вы поможете нам найти настоящего убийцу, — сказал Соболев.

— Отпустите, и тогда мои люди поднимут на уши весь город, мы сами найдем того, кто это сделал. Я понимаю, вы не верите мне, потому что вы не знаете меня, что я за человек, и арестовали меня потому, что так положено. Но поверьте, если вы меня отпустите, я сам приведу вам убийцу… Неужели вы не понимаете, что я никогда в жизни не совершил бы этого?! Возможно, хотели убить совсем и не Милу, а Тропинина, а ее не оставили в живых, потому что она свидетель. Может, он сделал кому-то неудачную операцию, после которой пациент умер, и ему таким вот чудовищным образом решили отомстить. Или же это дело рук женщины, которая была влюблена в доктора… Ну, или просто их убили, чтобы ограбить. Мила носила дорогие украшения…

— Вам известно, где находится машина вашей жены?

Но он не знал.

Дождев слушал Закатова и понимал, что тот не убийца. Чувствовал.

Соболев, как ему показалось, был такого же мнения. Но отпускать его они пока не собирались, еще до допроса договорились о дальнейших действиях.

Закатов был прав, убийство могла совершить и женщина, а потому был запланирован ряд мероприятий, встреч, целью которых был сбор информации обо всех женщинах, которые считались любовницами Тропинина.

Работа предстояла большая, а времени было мало — руководство требовало скорейшего результата, убийство доктора Тропинина вызвало резонанс не только в районе, но и в области.

Интернет полнился разного рода информацией о докторе, больнице, блогеры сами встречались с персоналом больницы, задавали вопросы, снимали провокационные видеоролики, подозревая в убийстве всех подряд… Напряжение в городе нарастало, появились люди, двое из которых — представители местной власти — готовы были реально заплатить тому, кто найдет убийцу Тропинина. Понятое дело, что все это было неофициально, многие события носили какой-то стихийный, эмоциональный характер.

Дождеву позвонили и сообщили, что его дожидаются Савушкина, Наполова и Кравченко. Он шепнул Соболеву, чтобы тот продолжал допрос Закатова, и вышел.

Возле кабинета он увидел трех дам, все были в черном — скорбели по своему любимому доктору.

Каждая из трех женщин была по-своему привлекательна, и пока Дмитрий пытался вспомнить, кто из них есть кто, поскольку не запомнил, как выглядят медсестра из гинекологии и маникюрша, Тамару Савушкину он узнал сразу же.

Черные волосы, ярко-голубые глаза, нос слегка припудрен, губы чуть подкрашены бежевой помадой, все подчеркнуто сдержанно и строго.

Две ее подруги выглядят на троечку, помяты, испуганы.

Дождев вызвал сначала Савушкину.

— Тамара Борисовна, я понимаю, в каком состоянии вы все находитесь, примите мои искренние соболезнования, но на вас и ваших подруг вся надежда!

Она могла бы спросить, что было бы естественно, мол, какая еще надежда, чем мы можем вам помочь, нам же ничего не известно, но промолчала.

Просто смотрела на него и слушала. Как если бы его слова доносились до нее с некоторым опозданием.

— Скажите, Тамара, когда вам стало известно о том, что в жизни доктора Тропинина появилась девушка по имени Мила?

Уголок губ ее нервно дрогнул.

— Учитывая, что они познакомились еще летом, можно сказать, что какое-то время им удавалось от всех скрываться. Вернее, им удавалось это почти до вчерашнего дня, но несколько человек были все-таки посвящены в их тайну.

— Кого вы имеете в виду?

— Администратора гостиницы «Ветерок», где Мила, уже окончательно уйдя от мужа, снимала номер, куда к ней наведывался Макс, вернее, доктор Тропинин. Ну, и себя, конечно.

— Вы хотите сказать, что всегда были в курсе того, что происходило в жизни Тропинина?

— Так уж сложилось у нас. Мы были хорошими друзьями. Макс всегда советовался со мной, причем во всем, начиная от профессиональных тем и заканчивая личной жизнью. Другое дело, следовал ли он моим советам… Увы… Я знала, чувствовала, что эта связь, которую он называл «романом», добром не закончится. Уж слишком мощной вырисовывалась фигура обманутого супруга, я имею в виду Андрея Закатова. Уверена, вы читали о нем в интернете, он очень богат, у него хорошие связи, его надо было бояться, причем как девушке, так и Максу. Человек, который многого достиг в жизни, не станет терпеть такого надругательства над своей личностью. Он не сможет простить унижения, а ведь измена — это и есть унижение. Это боль личного плана, а потом и общественного. Кому будет приятно демонстрировать всему своему окружению, подчиненным, друзьям, врагам, если хотите, свои ветвистые рога? Если бы эта девушка включила свои куриные мозги, то она поняла бы, насколько сильно рискует не только собой, но и Максом. Но она, похоже, совсем обезумела. Придумала эти курсы рисования, чтобы обеспечить себе алиби, думаю, вам об этом уже известно.

Дождев промолчал.

Конечно, она блефовала, прощупывала, что ему известно, а что неизвестно. Информация об уроках рисования могла прийти только от самого Закатова, потерявшего жену и проверявшего весь круг общения жены, в число которого входил и художник Гришин.

— Я не понимаю, зачем Тропинину было доверяться вам и рассказывать о своем романе с Закатовой? Какая в этом была необходимость?

Дождев понимал, что этот вопрос, по сути, не имел никакого отношения к расследованию, в нем не было никакого смысла. Это же касалось лишь отношений Тропинина с самой Савушкиной. Но он сформировался как-то сам собой и был озвучен раньше, чем Дмитрий успел притормозить.

— Да какое значение это имеет сейчас, когда Макса нет? Вам что, делать больше нечего, как интересоваться нашими отношениями? Что это за вопрос и какое отношение он имеет к цели вашего расследования? Вам же главное узнать, кто убил Макса и эту девицу.

— Тамара Борисовна, отвечайте на вопрос, — твердым голосом попытался Дождев поставить на место Савушкину. — И это мне решать, что имеет отношение к расследованию, а что — нет. Вряд ли доктор Тропинин обратился бы к вам просто так, чтобы рассказать о том, как сильно он влюблен, все-таки он не был вашей подружкой, к тому же — он мужчина. Предполагаю, что он вынужден был рассказать вам о своей связи с замужней женщиной по той простой причине, что у нее, у Закатовой, появилась мания преследования, и ей постоянно казалось, что за ними следят… Вот почему Тропинин обратился к вам за помощью — в городе для любовников не нашлось бы более спокойного места для свиданий, чем ваша квартира, где их никто не посмел бы потревожить. Вы подтверждаете, что давали Тропинину ключи от своей квартиры?

Тамара кивнула.

— Кто еще об этом знал?

— Никто.

— А ваши подруги?

— Да если бы меня даже ножом резали, никогда не предала бы Макса.