Черная перепелка - Анна Дубчак

— Не знаю… Но Андрей не убивал Милу. А тот, кто убил, мог ограбить ее, снять с нее все золото, брильянты, забрать и эти духи. Конечно, все это могло быть просто совпадением, но попробовать-то надо! Давай разыщем эту тетку на базаре, да и поговорим с ней.

— Ты думаешь, что это она?

— Нет, конечно. Но где-то она эти духи взяла. Познакомимся с ней. Или просто проследим.

— Давай!

Она хоть и согласилась, но на самом деле не верила в эту авантюру. Но, с другой стороны, эта тетка могла и не знать, сколько стоят эти духи, да и купить она могла с рук там же, на базаре, у человека двадцать пятого по счету после убийцы.

— Мила часто пользовалась этими духами?

— Думаю, что да. Они очень ей подходили… А почему ты спрашиваешь?

— Ты не понимаешь? Одно дело, когда пузырек полный, и его можно продать или подарить. Но когда он ополовиненный, то просто отдать, понимаешь?

— Нет.

— Думаю, что эта тетка духи не покупала, ей их просто дали. Не подарили, а просто так отдали, потому что он был неполный. И сделать это мог кто-то из близких ей людей. Причем откуда взялся этот «Карон», тетка тоже не знала, потому что если бы знала, что бывшую владелицу духов убили, то вряд ли душилась бы ими и таскалась на рынок… Уф, я запуталась уже.

— Ну что, поехали на рынок?

— Поехали. Так что с Андреем-то? Ты молчишь, ничего не рассказываешь.

— Его обвинили в убийстве жены. Вот так.

— А что с домом? Кто там остался? — Это был чисто женский вопрос.

— Там все в порядке. Никто не верит в его виновность, а потому все наши там продолжают охранять дом, Галка прибирается там. Все ждут возвращения Закатова. И он вернется. Вот увидишь!

Вероника хотела сказать, что, мол, это случится лишь в том случае, если найдут настоящего убийцу, но промолчала.

— Конечно, вернется, — сказала она неуверенно.

Андрей Закатов сидел перед Дождевым и Соболевым с видом человека, который не в полной мере осознал, где он находится и по какому поводу.

Он был раздавлен горем, это было видно. Он как-то почернел лицом, глаза потухли, линия рта изменилась — уголки губ опустились. Худой, изможденный, в черном свитере, ворот которого он постоянно подтягивал к подбородку, словно ему было холодно, он всем своим видом вызывал сочувствие.

— Скажите, Закатов, — Дождев собирался задать ему самый главный вопрос, — почему вы не обратились в полицию, когда пропала ваша жена?

Закатов нахмурился. Закашлялся, словно захлебнувшись переполнявшими его чувствами.

— Я знал, где она и с кем, — неожиданно признался он. — Знал, что с ней все в полном порядке.

— Это может означать, что ваша служба безопасности также бездействовала?

Закатов кивнул.

— Можно поподробнее? — спросил Соболев и бросил взгляд на Дождева, мол, ты же не против.

Все понимали, что куда полезнее будет выслушать вдовца, не перебивая, чем задавать ему дежурные вопросы и вытягивать из него информацию.

— Может, я и занят был сильно и недостаточно времени уделял Миле, но какие-то важные вещи и события я все-таки оценивал, понимал, анализировал.

— Что вы имеете в виду? — не выдержал Соболев.

— Уроки живописи. Если первые два визита к Гришину я воспринял нормально, даже обрадовался, но когда Мила накупила сразу все виды художественных красок, масляную и акварель с акрилом плюс наборы пастели, я понял, что она перегнула палку. Что так не бывает. У меня сестра рисует акварелью, к примеру. Да, она может писать маслом и акрилом, но на первом месте у нее акварель, и уж если она начинающий художник и записалась на мастер-класс по акварели, то вряд ли станет покупать пастель… Но даже не это главное — я видел, что она изменилась. Сильно. Плохо спала, я просыпался ночью от того, что ее рядом не было. Сидит, смотрит в окно… Спрашиваю, почему не спишь — говорит, что просто бессонница. Мила — талантливый человек, она действительно ездила к этому художнику, Гришину, он живет в деревне Караваево. Она так тщательно собиралась, упаковывала свои краски, бумагу, холсты… Теперь-то я понимаю, что это не она рисовала, хотя если бы у нее было время, то сама бы писала свои натюрморты… Уф…

— Вы сказали, что знали, где она, — торопил его с рассказом о главном Дождев.

— У нее был роман с доктором Тропининым. Это он оперировал меня в августе прошлого года в Марксе. Он красивый мужик, интересный. Влюбились они. Крепко, видать, влюбились. Крышу основательно сорвало у обоих. Я попросил проследить за Милой, вот тогда все и вскрылось. Я скандалов не устраивал, все ждал, что у нее это пройдет. Но не прошло.

— Где они встречались?

— По этому адресу прописана медсестра той больницы, Савушкина. Она им помогала.

— Когда ваша жена пропала, вы точно знали, где она и с кем?

— Я был уверен, что она с Тропининым. Вернее, знал точно. Сначала она поселилась в местной гостинице, у меня даже есть фотографии, где видно, что они заходят туда вместе с Тропининым. Телефон она отключила.

— Но шло время, она так и не давала о себе знать. Неужели вам не хотелось увидеться с ней, поговорить?

— Это я ждал, когда она решится наконец все рассказать мне.

— И что бы вы сделали? Отпустили бы ее или?..

— Да, конечно, отпустил бы. Но она так и не позвонила. Я понимал, что она боится меня. Не в том смысле, что я мог бы причинить ей физическую боль, нет, ни в коем случае. Я не такой человек. Она просто боялась всего этого, я думаю, не знала, как я отреагирую. Ну и, предполагаю, ей было стыдно за свою ложь, за измену.

— Как долго ваши люди следили за ней?

— После того как я уже точно знал, что она уехала к нему, я прекратил слежку. И не искал ее, хотя своему окружению сказал, что мы как будто бы ищем ее. Я знал, что рано или поздно мне придется все-таки встретиться с ней, поговорить, дать ей развод, если она созреет. Словом, я весь этот месяц ждал ее.

— Вы уже в курсе, что вашу жену убили и что их нашли здесь, в Марксе, в районе Нефтебазы. Быть может, ваша жена проживала где-нибудь поблизости? Может, они с Тропининым снимали там комнату, квартиру, дом?

— Нет, мне ничего об этом не известно. Я знал только о гостинице, они встречались там с доктором в седьмом номере. Можете поговорить с персоналом, вам подтвердят.

— Вашу жену убили примерно в конце ноября.

— Да, я знаю. Мне сообщили. Но тела пролежали все это время не в снегу… — Глаза Андрея Закатова наполнились слезами.

— Нет. Но мы не знаем, где их убили. И если узнаем, то сможем выйти на преступника.

Закатов поднял руки в наручниках и усмехнулся: