Убийства на фоне глянца - Алисия Хименес Бартлетт

– В качестве теории звучит вполне основательно и даже привлекательно, но если эта теория верна, мы опять оказываемся в заднице. Без вариантов.

– Почему это?

– А как, по-вашему, мы такой шантаж докажем? И в какую сторону нам сейчас двигаться?

– Ну все равно надо искать киллера.

– Забудьте об этом, чертов информатор мне даже не позвонил.

– Не беспокойтесь, хорошему осведомителю нужно время, чтобы добыть стоящие сведения и даже чтобы сообщить вам, что ничего узнать не удалось. Он обязательно позвонит – они всегда стараются сохранить с полицией хорошие отношения. Мало того, мне кажется, именно то, что он до сих пор не позвонил, надо считать добрым знаком.

– Ну, если вы так считаете…

– А теперь ваша очередь рассказывать.

– Что вы хотите услышать?

– Почему у вас такое жуткое настроение?

– А, вы про это! Да какая разница! Просто кляну себя за то, что грубо обошлась с девчонкой, которая мне помогла.

– Очередной припадок дури?

– А по-вашему, такие припадки – свойство моего характера?

– Думаю, да.

– Надо же, а я-то считала себя женщиной милой и уравновешенной!

– И это тоже верно. Можно было бы сказать, что вы женщина уравновешенная, но периодически на вас накатывает, потом следует раскаяние, а время от времени вы впадаете в депрессию.

– Можете не продолжать, этого достаточно – оценка вполне духоподъемная.

– Хорошо, тогда пошли ужинать. А завтра проверим, как сложилась жизнь у трех этих героев, обгаженных Вальдесом.

– Нет, я иду спать, слишком устала.

– Тогда мне придется ужинать в одиночестве. Провинциальный дикарь в столице!

– Кстати, сообщите в наш комиссариат, что мы здесь задержимся, по крайней мере еще на день. Кто знает, сколько времени уйдет на допросы трех этих пташек.

– Ладно, инспектор, и желаю вам хорошего отдыха.

Я встала и оставила его в зале, счастливого, попивающего виски, словно он был Эркюлем Пуаро в гостинице “Пера-палас”.

Я поднялась к себе в номер и разделась, собираясь принять душ. Завернулась в полотенце и позвонила домой. Аманда тотчас взяла трубку.

– Аманда, как у тебя дела? Поверь, мне ужасно жаль, но я вернусь домой в лучшем случае послезавтра, не раньше, тут все осложнилось и…

– Не беспокойся, дорогая, я прекрасно провожу время. Кстати, я тоже хотела тебе сказать, что… сегодня вечером иду ужинать с твоим коллегой.

– Что?

– Да, с инспектором Молинером. Он такой симпатичный! Вчера зашел сюда – хотел поговорить с тобой о каких-то служебных делах. Я объяснила, что ты улетела в Мадрид, и пригласила его выпить кофе. Мы с ним поболтали и в результате условились сегодня вместе поужинать.

– Аманда, а ты знаешь, что он как раз сейчас разводится с женой?

– Да, знаю. Представь, какое чудное совпадение!

– Просто потрясающее! Только это никакое не совпадение.

– Не понимаю.

– Аманда, ты у нас уже взрослая девочка и должна знать, что происходит с мужчинами в процессе развода.

– Ты предупреждаешь меня о возможном совращении отчаявшейся страдалицы, это ты имеешь в виду?

– Аманда, я не знаю, я…

– Никогда бы не поверила в такое, Петра! И это ты даешь мне советы? Неужели ты боишься, что я влюблюсь в него как последняя идиотка, что он меня изнасилует?

– Я просто хотела, чтобы ты правильно оценила ситуацию.

– Еще бы! Обиженные мужики хватаются за соломинку, лишь бы справиться с несчастьем, да и три четверти женщин готовы поступить так же. Знаешь, Петра, сделай одолжение, забудь про меня! И еще: сегодня ночью, когда будешь укладываться спать, спроси себя, на самом ли деле ты настолько свободная и прогрессивная, как всегда считала!

– Мы с тобой обе несем чушь, Аманда!

– Да, особенно ты. Прости, но я вынуждена попрощаться, меня ждет на ужин севильский соблазнитель.

Она повесила трубку. Я последовала ее примеру. Потом посмотрела на себя в зеркало. Былая прогрессистка, завернувшись в полотенце, горит желанием бороться за нравственность везде, где бы ни оказалась. Вот что я увидела. И сразу отправилась в душ, будучи уверенной, что один из лучших выходов для меня сейчас – поскользнуться на мыле и разбиться насмерть.

Не все уже слегка обветшалые мифы пятидесятых годов, из тех, что вспоминались Гарсону, будут присутствовать в нашем мадридском расследовании, но при таком рассаднике подозреваемых – маркизов, исполнительниц фламенко и девушек из хороших семей – я крепко надеялась, что смогу предложить ему хотя бы один – пусть довольно заплесневелый и захиревший.

Танцовщицы дома не было. Соседка без колебаний дала нам адрес ее нынешнего места работы. Там, как она нас заверила, мы эту девушку точно застанем. Я сперва решила, что речь идет о каком-нибудь заведении, пусть даже из самых дешевых, где исполняют фламенко, так что мой помощник сможет мысленно перенестись в мир “Босоногой графини”[19]. Но душу великой Авы Гарднер Мадрид явно не привлекал.

По указанному адресу мы не увидели ни пеньюаров с длинными шлейфами, ни красавиц с обведенными черной тушью глазами. Мы нашли там всего лишь магазин спортивной одежды. В отделе аэробики, среди купальников, тапочек и футболок стояла прекрасная Беатрис дель Пераль, которая на самом деле – какое разочарование! – носила имя Хосефина Гарсиа. Она была и вправду красива, настолько красива, что я без труда представила себе, как в нее влюбился тот финансовый воротила. Кричаще-яркая крашеная блондинка. Стройная, с тонкими чертами лица и высокой грудью – даже форменный костюм продавщицы не делал ее менее соблазнительной. Она встретила нас без особой радости, но и без удивления, из чего я вывела, что любезная соседка уже успела позвонить ей и предупредить о нашем скором визите.

Хосефина не дала нам и рта раскрыть. Сразу набросилась на Гарсона, которого из-за возраста и принадлежности к мужскому полу приняла за старшего:

– Только не здесь, пожалуйста. Или вы хотите, чтобы я потеряла и эту жалкую работу?

Младший инспектор посмотрел на меня с видом беззащитного ребенка. Я кивнула – лишние скандалы нам были ни к чему.

– Я освобожусь через полтора часа. Ждите меня в баре напротив и не бойтесь, не сбегу.

Мы подчинились, стараясь укрепить обстановку мирного сосуществования. Да и пара стаканов ледяного пива тоже будет нам весьма кстати. Весна в Мадриде стояла жаркая. С Гарсона пот тек ручьями, и со своим пивом он напоминал приникшего к трубе Луи Армстронга.