Как целует хулиган - Стася Андриевская

Ты разве не видишь? Или тебе всё равно?

Кирилл рассмеялся:

– Кис, ну ты даёшь. Чего ты выдумываешь-то? Просто хореография такая.

– Нет лапает! Думаешь, я не чувствую?

– Думаю, ты выдумываешь, – поддел он кончик её носа. – По твоей логике, я что, тоже Лизку лапаю?

– Да! – резко отвернулась Маринка.

Сломив сопротивление, он притянул её к себе, шепнул:

– Чувствуешь?

– Что?

– Хочу тебя. Чувствуешь? – прижал её к себе ещё плотнее, и она действительно ощутила бедром его стояк. Хихикнув, шлёпнула его по плечу:

– Блин, ты дурной, Круглов! Одно на уме!

– Ага, – ухмыльнулся он, – уже почти год. И с чего бы это, не знаешь, случайно?

После репетиции Маринка с Катькой, не сговариваясь, задержались в раздевалке. Все уже разошлись, а они всё копались.

– Ты идёшь на вечеринку? – заполняя паузу, спросила Маринка.

– Не знаю. Не хочу, если честно.

– А Женька не обидится? Он где, кстати?

– Ты слышала, что девки говорят? – вопросом на вопрос ответила Катька. – Реброва беременная из Италии вернулась. И аборт делать не собирается. Сегодня на кафедре даже думали, кому её партии отдавать.

У Маринки аж под коленками ослабело.

– Серьёзно? – опустилась на лавку рядом с Катькой. В горле встал ком. – А... От кого?

Катька дёрнула плечами.

– Говорят, от Женьки.

Маринка чуть не выдохнула в голос от облегчения, но вовремя сдержалась. Сохранила печальную мину.

– Ну... Мало ли что они говорят. Может, брешут?

– Сиваева говорит, это ей сама Реброва по секрету сказала.

– Капец... А Женька что? Ты его видела уже?

– Видела. Он ведёт себя, как ни в чём не бывало. Я имею в виду, как будто у нас с ним ничего и не бывало. Так, знаешь, друзья-пионеры. Я сначала не поняла, а теперь всё ясно.

– Блин, Кать... Я не знаю, что сказать.

– Ничего не надо. Подумаешь, потеря. Мне его рыжая морда и так надоела уже, я, может, и сама бы его бросила. Просто гадко, когда тебя первой кидают. И даже не знаю, чего я хочу больше – скандал им закатить или отомстить втихую.

Помолчали.

– А мне прикинь, что Кир зарядил – в Китай чуть ли не на полгода собрался. Полгода, представляешь?!

Катька пожала плечами:

– Езжай с ним, какие проблемы?

– Ага. Как?

– Иванова, ты что, с луны свалилась? Идёшь к завкафедрой, говоришь: Хочу в Китай, готова на всё. Уж поверь, за откат с твоей долларовой зарплаты она тебя хоть помощником костюмера, но пристроит. Женька рассказывал, они в прошлый раз по пятьдесят процентов ей отдавали. Прикинь? Другое дело, что письменное согласие родителей нужно, и академ брать придётся, если с деканом не договоришься. Я, может, тоже поеду. Чего мне терять-то? Кста-а-ати! Реброва-то точно теперь не поедет! Вот, считай, место освободилось! Круть, слушай! Решено, буду пробиваться! – Катька тут же приободрилась. – Чего сидишь, Иванова? Собирайся, а то на вечерину опоздаем.

А Маринке стало только хуже. Она поехала бы и вообще без зарплаты. Пусть помощником костюмера, пусть хоть прачкой! Лишь бы с Киром, и лишь бы в Китай! И академ – это вообще не проблема. А вот согласие родителей... Настроение снова упало.

Глава 23

Кирей попросил подъехать не позже половины десятого, и Данила взял с запасом, прибыл та турбазу около девяти. Танцорская тусовка сняла себе отдельную беседку на озере: гирлянда из лампочек, трамплин для ныряния, пиво-водка рекой, шашлык. Короче, все дела.

Вообще, присоединяться к тусовке он не собирался и, дав Кирею знать, что подъехал, хотел уже вернуться в машину, но братан настоял. Оказалось, девчонки пошли в кругосветку на катамаране, среди них и Кирюхина звезда, и надо было подождать. Раз такое дело, Данила не стал ломаться, успел и пожрать нахаляву и навернуть брасом круг от одного берега до другого.

Сидели потом на подмостках и болтали, когда из-за излучины наконец показался катамаран, полный хохочущих девчонок.

– О, а вот и моя, – поднялся Кирей.

Пока девчонки одна за другой перебирались с катамарана на причал, а Кирей подавал им руку, Данила принялся натягивать джинсы.

– Вот, знакомься, братан мой, – раздалось у него за спиной, – тот, который в армии был, помнишь, я говорил? Даныч, ты бы к нам лицом как-то, что ли?

Данила развернулся и так и застыл, застегнув ширинку лишь наполовину: Кирей хозяйски обнимал... Маринку, и, как обычно, хохмил.

– Ты не смотри, что он такой тощий, он до армии кабан побольше меня был! Спортсмены бывшими не бывают, отожрётся ещё, да Даныч?

Маринка же, кажется, не дышала. На лице её был ужас. Впрочем, Данила тоже пришёл в себя не сразу. По-дурацки кивнул:

– Привет, я... Данила, – и, опомнившись, суетливо дозастегнул ширинку.

Маринка тоже очнулась. Буркнула что-то нечленораздельное и, резко выбравшись из объятий Кирея, сбежала.

– Не обращай внимания, она вообще нормальная, просто домой сейчас торопится, – недоумённо глянул ей вслед Кирилл. – У неё там это, комендантский час. Папа мент со всеми вытекающими, сам понимаешь.

Данила растерянно заозирался.

– Да я чё, я ничё... А... – мысли рабегались, – бля, чего я хотел-то?

– А-а-а, братан, охренел? – рассмеялся Кирей. – А я тебе ещё вчера сказал, что она у меня классная! – Шутливо набычился: – Слышь, пацан, держись от неё подальше!

– Угу, – машинально кивнул Данила, и, вспомнив, наконец, что искал футболку, подхватил её с перил. – Я, короче, в машине.

Ждал довольно долго. Внезапно пожалел, что не курит – край, как нужно было что-то, чтобы занять руки и упорядочить мысли.

Это же... блядь, это... Как такое может быть?!

И что теперь делать?

Она-то, понятное дело, струхнула, чует, что хвост в говне, но он и сам хорош. Нахера он, спрашивается, вместо того, чтобы сразу сказать, что знает её, как придурок ей представился?

А потому что тоже охренел. И это ещё мягко сказано.

– Даныч, ну извиняй, брат, мы, наверное, не поедем, – с виноватой улыбочкой заглянул в машину Кирей. – Началось, блин: то ей с девчонками ещё посидеть, то вместе со всеми на автобусе ехать хочет. Мозгоклюйка, блин. Там во сколько спирт-то подвезут? Я тогда сам до тебя доскачу. А, бля, я же бухал... Ну давай, встретимся где-нибудь на нейтралке,