Парадокс добродетели - Ричард Рэнгем

Тем не менее есть одно зоологическое отличие местообитаний шимпанзе и бонобо, которое и влияет на доступность пищи. В экваториальных областях, населенных шимпанзе, живут также гориллы, но в местах обитания бонобо их нет. Судя по всему, наличие или отсутствие горилл вызывает целый каскад эффектов, связывающих питание бонобо с составом их групп, социальной структурой и в конечном счете с пониженной агрессивностью. Первое звено каскада – пищевая конкуренция между шимпанзе и гориллами. Поскольку в местах обитания бонобо гориллы не живут, у них такой конкуренции нет. Поэтому бонобо более свободны в выборе пищи, чем шимпанзе.

Гориллы – единственный вид крупных человекообразных обезьян в Африке помимо шимпанзе и бонобо. Они тоже живут в дождевых лесах и питаются либо плодами, когда могут найти их в достаточном количестве, либо листьями и побегами, когда плодов оказывается мало. Но гориллы гораздо крупнее других человекообразных обезьян. Самки гориллы в два-три раза тяжелее самок бонобо и шимпанзе, а самцы тяжелее в три-четыре раза и могут весить до 170 килограммов. Из-за крупных размеров гориллам труднее обеспечивать себя достаточным количеством пищи в периоды, когда плодоносящих деревьев мало. В результате гориллы легко переключаются на диету, состоящую в основном из листьев и побегов. Высокогорные популяции горилл и вовсе питаются исключительно листьями и побегами, ведь на высоте более 1800–2400 метров настолько холодно, что деревьев со съедобными плодами почти нет38.

Все три вида человекообразных обезьян питаются примерно одной и той же растительной пищей. Это молодые листья, стебли и молодые побеги крупных быстрорастущих растений из семейства имбирных (Zingiberaceae), марантовых (Marantaceae) и акантовых (Acanthaceae). Эти виды образуют “полянки” и часто растут на прогалинах, которые остаются после падения больших деревьев.

Способность горилл специализироваться на травянистой пище и их готовность переключаться на нее в периоды дефицита плодов, судя по всему, сильно мешает шимпанзе. Каждое утро, проснувшись, шимпанзе завтракают свежесозревшими плодами – для них это один из основных приемов пищи за день. Они поедают плоды, пока их не остается совсем мало, что случается обычно в районе полудня. Потом они отправляются на поиски какой-нибудь полянки со съедобными листьями или побегами. Но если до них на этой полянке уже побывали гориллы, то для шимпанзе там, скорее всего, уже ничего не останется, и им придется искать себе другое место. Матери с детенышами передвигаются медленно и отстают от быстро идущих самцов. А есть им необходимо по нескольку часов в день, так что они разбредаются, часто поодиночке, в поисках мест с достаточным количеством пищи.

Что касается бонобо, то в отсутствие конкуренции с гориллами они могут свободно есть любую пищу, которую найдут. В местах их обитания нет других животных, которые могли бы всерьез конкурировать с ними за любимые растения. И этим определяется все. Человекообразные обезьяны, которые гарантированно могут найти растительную пищу на лесных полянках, не торопясь перемещаются от растения к растению. Именно так делают гориллы. Судя по всему, именно свободный доступ бонобо к “пище горилл” обеспечивает относительную стабильность их групп (у горилл группы тоже стабильны) – в отличие от шимпанзе, у которых группы часто меняют состав и включают меньше особей39.

Эта логическая цепочка приводит нас к последнему вопросу. Почему там, где живут бонобо, нет горилл? Хотя мы не знаем, где гориллы обитали в прошлом, нам известно, что к югу от реки Конго, где сегодня живут бонобо, нет гор. А к северу от реки, где живут шимпанзе, горы есть и на западе, и на востоке. Западные горные массивы Нигерии, Камеруна и Габона – это центры разнообразия западных горилл. А в восточных горных массивах Демократической Республики Конго, Руанды и Уганды находится ядро ареала восточных горилл. Горы – это убежища, где гориллы выживают в жаркие и сухие периоды, когда долины лишаются своей пышной растительности.

Если отсутствие гор на южной стороне действительно так важно, как я предполагаю, мы можем следующим образом реконструировать историю бонобо. Начало этой истории благодаря недавним геологическим открытиям не вызывает сомнений. Задолго до того, как появились человекообразные обезьяны, река Конго была барьером при движении животных на юг: морские отложения указывают на то, что Конго впадала в Атлантический океан уже 34 миллиона лет назад. А значит, предки шимпанзе, бонобо и горилл всегда жили на север от реки Конго40.

Возможность попасть на южный берег Конго появилась только в плейстоцене; эта эпоха началась около 2,6 миллиона лет назад и включала холодные и сухие ледниковые периоды. Следы пониженного количества атмосферных осадков сохранились в районе устья Конго в виде морских отложений, содержащих африканскую пыль. Отложения этой пыли, по мнению ученых, совпадают с сокращением площади лесов в периоды засушливого климата. Один из таких засушливых периодов начался примерно миллион лет назад. Уменьшение количества атмосферных осадков, скорее всего, привело к тому, что верховья реки Конго настолько обмелели, что в некоторых местах ее могли пересекать даже не умеющие плавать животные, такие как человекообразные обезьяны. В какой-то момент предки шимпанзе и бонобо пересекли реку. Они оказались в местности, очень похожей на сухие участки современного ареала шимпанзе. Поскольку в этой местности было достаточно прибрежных лощин с плодовыми деревьями, чувствовали они себя там прекрасно41.

Вполне возможно, что предки горилл тоже перешли реку. Но даже если они это и сделали, то южный берег реки Конго, по-видимому, оказался для них неподходящим. Гор там не было, а значит, не было и влажных местообитаний с сочными травами и побегами, которые так любят гориллы. Поэтому даже если гориллы и перебрались через реку Конго миллион лет назад, надолго они там не задержались.

Спустя пару тысяч поколений дожди вернулись, река снова стала непреодолимым барьером, а долины вновь покрылись пышной растительностью. К югу от реки пищи хватило бы на два вида человекообразных обезьян, но горилл, которые претендовали бы на обильную лесную растительность, там не было. Единственным видом человекообразных обезьян в этой местности оказались предки шимпанзе, которые к тому моменту эволюционировали в предков бонобо. Эти протобонобо жили припеваючи, поедая и плоды с деревьев, и вновь появившиеся в изобилии травянистые растения. Матери стали реже искать пищу поодиночке и, как гориллы, стали чаще передвигаться в составе больших стабильных групп, состоявших из самцов и самок, вместе искавших травянистую пищу. Теперь самцы, пытавшиеся запугивать самок, рисковали получить отпор.

Вместе со способностью дать отпор самцам у самок появилась и возможность выбирать менее агрессивных самцов в качестве половых партнеров. Период половой рецептивности у самок сильно удлинился, а вместе с этим появился и скрытый эструс. Теперь самки могли позволить себе быть сексуально привлекательными для самцов в течение более долгого периода, потому что при обилии “пищи горилл” заинтересованные самцы не представляли опасности: конкуренция за растительную пищу оставалась низкой. Самцы уже не были уверены, когда именно стоит конкурировать за самок, так что запугивание самок потеряло тот смысл, который оно имеет у самцов шимпанзе. По мере того как половой отбор способствовал появлению все менее агрессивных самцов, формировался синдром самоодомашнивания. Гомосексуальное поведение, появившись спонтанно, впоследствии стало частью социальной системы бонобо как способ укрепления дружеских связей и снижения напряжения.