Пилюля - Артур Жейнов

Рэм ждал, что молодой человек отвернется, опустит глаза или как-нибудь иначе проявит слабость, но тот смотрел ему в лицо, не отрывая взгляда. Рэма это не разозлило, наоборот, польстило его самолюбию. Слишком много сил он потратил на этого врага. Прояви Саня слабость или трусость, Рэм тут же прострелил бы ему колени, злясь на самого себя.

Дверь в камеру закрылась, ночной посетитель, постояв с полминуты, улыбнулся чему-то и прошел мимо Сани к оконной решетке. Какое-то время молчали. Рэм, почти касаясь железных прутьев лицом, смотрел на диск молодой луны. Саня сел на единственную в камере табуретку, привалился к стене и устремил безразличный взгляд в потолок.

– Они часто говорят, что не любят жизнь, что им ни до чего нет дела, ничто их тут не держит, – тихо сказал Рэм. – А оставь их там одних лет на сто – попросятся обратно.

Саня посмотрел на Рэма, тот продолжал:

– В детстве мне снилось, что меня засовывают в большой зеленый шар и отправляют в космос. Я лечу и вижу, как большая голубая планета отдаляется от меня. Становится все меньше, меньше… И я больше никогда ее не увижу, и никто не вспомнит обо мне.

Дверь в камеру закрылась, ночной посетитель, постояв с полминуты, улыбнулся чему-то и прошел мимо Сани к оконной решетке.

Тоска и боль одиночества были такими реальными! Они так поразили мое обостренное детское воображение! Своим ночным плачем я будил весь дом. Но этот сон снился мне каждую ночь. Нет, ад это не черт с вилами. Ад – это страшнее. Я видел ад.

Вы умрете в этой тюрьме или на арене – без разницы. Но это будет скоро. Разве вам не хочется жить? – он на секунду замолчал, глянул на Саню. – Поверьте, мой молодой друг: небытие ужасно. Мы заключим сделку. Я вытащу вас отсюда, а вы вернете мне мою флэшку и поможете поймать Кастро. Он выйдет на вас, а вы расскажете мне, где и когда должны встретиться.

Саня поднялся с табуретки и стал прохаживаться по камере.

– Если вы так любите эту голубую планету, почему не хотите ей помочь? Сафронов уничтожит флэшку. Если не отдавать ему, если отдать это знание людям, мир станет лучше.

– Деньги Сафронова дадут мне власть. С помощью власти я сделаю мир лучше. Видите, как похожи наши цели. Если бы Бог хотел, то дал бы нам что-то взамен нефти. Но он дал нам нефть. Кто мы, чтобы спорить с Богом? У всего и у всех есть предназначение. Мое – изменить мир. Сделай воздух чище – ничего не изменится. Сильные все равно будут давить слабых, хитрые умных, чистое будет мараться о грязное, и никак иначе. Я изменю это. Я могу. Не будет границ. Я сделаю мир справедливым. Можно говорить о благих намерениях и дороге в ад, но это не про меня. Моя дорога приведет в рай. Дорожка так себе: ползем по трупам и гниющим останкам. Вопрос куда! Важно куда!

И еще, Александр. Вы русский, людей жалеете и патриот, наверное. А Россия, Александр, – это нефть.

Что вы предложите своему другу Игорю, его отцу, сокурсникам, соседской девочке Элле? Чистый воздух? Они забудут, когда последний раз ели досыта, когда покупали новые вещи. Никаких курортов, никакой пенсии. И только одна мечта: найти работу. Все рухнет – промышленность, социальные связи, все! Этого хотите, Александр?! Спросите, а они хотят?

– Дай власть таким, как вы, еще хуже будет.

– Кому хуже будет? – спросил Рэм. – Посмотрите по сторонам. Мьянма – одна из десяти беднейших стран мира. Люди голодают. Спросите у них, им будет хуже? Сейчас вы отдадите то, что мне нужно, вернетесь домой, ляжете в теплую постель, укроетесь с головой и забудете о них. А я останусь и буду что-то менять. Потому что это не ваше, это мое сердце обливается кровью от несправедливости и жестокости этого мира.

Молодой человек задумался. Рэм прошелся по камере, остановился у железной двери.

– Доводилось мне с вашим другом Кубинцем сидеть в такой. Жарко было.

– Кубинца я вам не отдам, – резко заявил Саня.

– Нет, торговаться мы не будем, – безапелляционно произнес ночной посетитель. – У вас, Александр, выбора нет.

– Зачем он вам?

– Это личное.

– Оставьте его в покое. Кастро сложный человек, но он никому не сделал зла. И если хотите знать…

– Итак! – оборвал его Рэм. – В отношении флэшки мы договорились. Я вытаскиваю тебя отсюда, и ты отдаешь ее мне. Потом решим с Кастро.

Саня отвернулся от временного сокамерника, глянул в звездное небо.

– Я не верю тебе, Рэм. Забота о людях, справедливость, борьба с голодом… Ты, должно быть, хорошо меня знаешь. Знаешь на чем играть. Но ты лжешь: нет тебе до этого никакого дела. – Саня взял железную чашку, зачерпнул из стоящей на полу кастрюли воды, сделал глоток. – Зачем тебе Кастро?

Гость подошел к нему, сел на корточки, поднял кастрюлю и попил прямо из нее. Потом, улыбаясь Сане, произнес:

– Из одной миски хлебаем, а!

– Что он сделал?

Рэм, кряхтя, поднялся и снова подошел к окну.

– Да не волнуйся ты так о нем! О себе подумай. Сегодня тебя купили по цене годовалого теленка. Купили, как скотину. И судьбу тебе уготовили соответствующую. Знаешь, сколько часов живут на арене их гладиаторы?

– Мне все равно, – ответил Саня, опустил голову и обхватил ее руками.

– Рассказать, как он стал Кубинцем? – спросил Рэм и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я готовил спец-группу. Миша был одним из лучших, но…

– Миша? – удивленно перебил его узник.

– Миша, – повторил Рэм и задумался.

– Вот, значит, как его зовут. Ты тоже русский, – предположил Саня.

– Той страны нет, – последовал ответ. – И нас прежних нет. Вся моя группа, элита, лучшие из лучших, почти тридцать ребят взорвались в небе над Атлантикой. Кастро заминировал и взорвал самолет. Ему заплатили.

– Я знаю эту историю, – сказал Саня. – Он рассказывал. Он этого не делал.

– Я тоже думал, что все знаю, но пару лет назад выяснились кой-какие детали. Мой приговор будет суров, но справедлив.

– Поверьте, вы сильно заблуждаетесь на его счет.

Все ваши детали – чепуха. Он этого не делал! Оставьте его в покое, и я отдам вам флэшку.

– Где она?

Молодой человек улыбнулся.

– Я покажу.

Рэм еле заметно кивнул, потом подошел к двери и несколько раз сильно ударил по ней кулаком. Охранник, видимо, стоял тут же за ней, потому как через две секунды массивные дверные петли заскрипели. Посетитель дождался, когда дверь раскроется полностью, и, не оглядываясь, вышел.

Метхум Справедливый рос в бедной индийской семье и был восьмым ребенком. Донашивал обноски за старшими, питался хуже других. До двадцати пяти лет работал рикшей и испытал все тяготы бедности. Но к тридцати годам дела его неожиданно пошли в гору. Началось все с кошелька, забытого в его повозке американским туристом. Денег хватило, чтобы открыть лавку сувениров и нанять работника. Он угадал с местом и временем. Через три года у Метхума было пять магазинов и несколько торговых рядов на рынках. На него работало больше пятидесяти человек. К сорока годам его бизнес разросся далеко за пределы Индии. Сеть его отелей была разбросана по всей Азии. К пятидесяти он стал владельцем сети казино, борделей и ресторанов. Его рикши развозили богатых, жаждущих экзотики туристов, на его сверхсовременных лайнерах отдыхали поп-звезды и президенты. Все, к чему прикасались руки Метхума, превращалось в золото.