Дорожные работы - Стивен Кинг

– За то, что я сначала родила мертвого ребенка, а потомребенка, с рождения обреченного на смерть? Ты что, считаешь, что я убила твоегосына?

– Мэри, это был наш сын…

– Он был твой! – истошно завопила она ему в лицо.

– Не надо, Мэри. Не надо. – Он попытался обнять ее, но онавырвалась.

– Не смей ко мне прикасаться.

Они ошеломленно посмотрели друг на друга, словно впервые вжизни обнаружив, что мир вокруг уходит далеко за привычные границы, словнооткрыв для себя огромные белые пятна на какой-то неведомой внутренней карте.

– Мэри, я ничего не мог поделать с тем, что на меня нашло.Прошу тебя, поверь мне. – Это могла быть и ложь, но, тем не менее, онпродолжил:

– Что ж, возможно, это действительно как-то связано с Чарли.Я делал вещи, которых сам не понимал. Я… Я сдал свой страховой полис в октябреи получил деньги. И это было первой ласточкой, первым реальным действием, новсе это начало копиться у меня в мозгу еще задолго до этого. Но проще совершатьдействия, чем разговаривать о них. Ты можешь это понять? Ты можешь попытатьсяэто понять?

– А что случится со мной, Бартон? У меня в жизни было толькоодно занятие – быть твоей женой. Что же теперь случится со мной?

– Я не знаю.

– Ты меня как будто изнасиловал, – сказала она и сновазахныкала.

– Мэри, пожалуйста, не надо больше. Не надо… Прошу тебя,постарайся…

– А когда ты все это делал, ты хоть раз подумал обо мне?Тебе хоть раз пришло в голову, что я от тебя завишу?

Он ничего не мог на это ответить. Ему показалось, будто онснова разговаривает с Мальоре. Словно Мальоре умудрился обогнать его по дорогедомой, натянул маску Мэри и переоделся в ее одежду. Что теперь? Может быть, емуснова предложат старую шлюху?

Она встала с дивана.

– Я пойду наверх. Мне надо прилечь.

– Мэри… – Она не прервала его, но он обнаружил, что у негонет слов, которые могли бы последовать за этим первым словом.

Она вышла из комнаты, и он услышал ее шаги по лестнице.Потом он услышал скрип кровати, когда она ложилась. Потом он услышал, как онаснова заплакала. Потом он встал, включил телевизор и увеличил громкостьнастолько, чтобы не было слышно ее плача. На экране Мерв Гриффин болтал сочередной знаменитостью.

О любовь моя, будем верны

Друг другу! Ибо мир, который

Раскинулся перед нами словно страна снов,

Такая разнообразная, такая прекрасная и такая новая,

На самом деле не несет в себе ни радости, ни любви, нисвета,

Ни уверенности, ни мира, ни исцеления боли;

И мы стоим здесь, в погруженной во тьму долине,

Со всех сторон окруженные смятенными армиями борьбы иполета,

Где неведомые полчища сошлись в ночи.

Мэтью Арнольд, «Дуврское побережье»

Он пил свой личный коктейль, смесь ликера «Южное утешение» ивиски «Севен-Ап», и смотрел телевизионную постановку, название которой было емунеизвестно. Главный герой постановки был то ли полицейским в гражданскойодежде, то ли частным детективом, и какой-то парень только что крепко двинулего по голове. Это навело полицейского в гражданке (или частного детектива) намысль о том, что он близок к какой-то важной догадке. Но прежде чем он успелсообщить зрителям, в чем эта догадка заключается, началась реклама подливочногоконцентрата. Парень из рекламы утверждал, что если смешать подливочныйконцентрат с обычной теплой водой, то получится превосходная подливка. Онспросил у зрителей, не похоже ли это на соус, который получается при тушениинастоящей говядины. По мнению Бартона Джорджа Доуза, это было больше всегопохоже на жидкий понос, которым кто-то испражнился в красную собачью миску.Снова началась постановка. Частный детектив (или полицейский в гражданке)расспрашивал чернокожего бармена, на которого в полиции уже было заведенодосье. Бармен сказал: а пошел ты. Бармен сказал: отвали и не мешай работать.Бармен сказал: нечего тут ошиваться. Он был уверен в своей полнойбезнаказанности, но Бартон Джордж Доуз не без оснований считал, что частныйполицейский (или детектив в гражданке) давно подцепил этого бармена на крючок.

Он был абсолютно пьян. Он смотрел телевизор в одних трусах –больше на нем ничего не было. В доме было очень жарко. Он поставил регуляторотопления на семьдесят восемь градусов и не менял его положение с тех пор, какушла Мэри. Какой еще там энергетический кризис? Имел я тебя в задницу, мистерНиксон. А заодно и твою лошадку, на которой ты въехал в Белый дом. Имел яполицию, налоговую инспекцию, дорожную службу и всех прочих засранцев. Сегодняна автостраде он разогнался до семидесяти миль в час и показывал упругоподнятый палец водителям, которые сигналили ему, чтобы он сбавил газ. Личныйсоветник президента по сфере потребления, какая-то баба, выглядевшая так,словно она была девочкой-звездой в тридцатые годы, но потом неумолимое времяпревратило ее в политического гермафродита, выступала два вечера назад впрограмме о коммунальных службах и рассказывала о способах (!), которыми вы и я(!!) можем сэкономить электричество в доме (!!!). Звали ее Вирджиния Кнауэр, иона была большим экспертом по способам, которыми вы и я можем сэкономитьэнергию, и очень долго распространялась на эту тему, потому что энергетическийкризис – это большая гадость, и все мы от него страдаем. Когда программа кончилась,он отправился на кухню и включил электрический миксер. Миссис Кнауэр объяснила,что миксеры находятся на втором месте по потреблению электроэнергии срединебольших бытовых электроприборов. Он оставил миксер включенным на всю ночь, акогда он поднялся на следующее утро – это было вчера, – то обнаружилось, чтомиксер перегорел. Больше же всего потребляют энергии, как сообщила миссисКнауэр, маленькие электрические обогреватели. У него не было маленькогоэлектрического обогревателя, но он некоторое время обдумывал мысль о том, чтобыкупить себе парочку и держать их включенными день и ночь до тех пор, пока онине перегорят. Вполне возможно, если он напьется до потери сознания, то и самсгорит вместе с обогревателями и со всем домом.

Это было бы концом всего этого унизительного самопотакания.

Он приготовил себе еще один коктейль и принялся размышлять остарых телевизионных программах, которые показывали еще в те дни, когда он иМэри еще совсем недавно поженились, и о напольной модели «АрСиЭй» – самом обычномнапольном черно-белом телевизоре – еще можно было только мечтать. Была тогда«Программа Джека Бенни», а еще шоу «Амос и Энди» – эти шустрые, забавныенегры-джазисты. А еще был «Невод», та самая первая версия «Невода», в которойпартнером Джо Фрайди был Бен Александер, а не этот новый парень, Гарри как еготам бишь. Еще был «Патруль на автостраде» с Бродериком Кроуфордом, который орал«десять-четыре» [6] в свой громкоговоритель, и все раскатывали на полицейскихбьюиках, у которых по бокам были даже специальные бойницы для того, чтобы вестиогонь.