Заложники пустоты - Виталий Абоян

– Но, как вам известно, агентурные сведения не всегда подтверждаются, – добавил Ник. – Вполне вероятно, что не подтвердится и это сообщение.

Кравцов кивнул. Собеседники вежливо распрощались.

Моратти довольно откинулся на мягкую, плавно принявшую форму его тела кожаную подушку и улыбнулся.

– Мы готовы начать взлом сети спутников, – прозвучал внутри его головы голос Циммермана. – Они все являются единой виртуальной структурой, у них явно одна задача.

– Разумеется, – улыбнувшись еще шире, тихо сказал Моратти.

– Теодор?

Моратти отключил вызов главного машиниста Цюриха и дал «балалайке» команду найти Бигглса.

– Да, шеф.

– Как идут приготовления на севере? Когда будет возможен пуск?

Секундная пауза – и ответ Тео. – У него всегда всё налажено и не бывает сбоев, чёрт бы его побрал:

– Через сорок восемь минут.

Значит, меньше чем через час Мертвый получит привет, которого ждал почти четыре года.

– Запуск сразу, как только будут готовы. И начинай операцию «Фанатик».

Бигглс усмехнулся. Дела, требующие расправиться с кем-то, вызывали у Тео особенное удовольствие. Чёртов извращенец.

– Так точно.

– Циммерман, – Ник вернулся к машинисту, который терпеливо ждал на своей линии, – можете начинать атаку сети спутников ровно через полтора часа.

– Понял.

Именно так – через час с половиной. Сразу никаких действий предпринимать не стоит: после удара в «Науком» первым делом проверят состояние сетей, предполагая отвлекающий маневр. Ник всегда считал себя человеком адекватным и понимал, что не он один такой умный. Никогда не поддавался тщеславности и не отказывался от помощи других умных людей. Например, Бигглса.

Но всегда помнил, что даже самый преданный пес должен иметь надёжный поводок.

Что-то булькало, и неприятно саднило горло. Ощущение билось где-то вдалеке, за горизонтом. И только когда из недр организма на поверхность начал вползать жуткий, раздирающий всё естество, кашель, Микмак понял, что булькало не где-то, а у него внутри.

Он резко открыл глаза и попытался сесть. Сесть не получилось – его кто-то держал, – а глаза застило красным. Проморгался, посмотрел еще раз – всё в порядке, просто прямо перед ним, сантиметрах в сорока, водная гладь, отражающая исчезающее за горизонтом солнце. Но кашель пока не отпускал.

Что же это такое происходит?

Память нехотя подсовывала устрашающие картины холодного безвоздушного мрака, но остальная часть мозга пока не понимала, к чему бы это.

– Очухался? – Голос раздавался из-за спины.

А ты и не терял сознания.

Похоже, говорил тот, кто держал. Теперь Микмак наконец понял, что происходит. Та холодная темнота, она на дне, глубоко под водой. И он тонул. Вернее…

Вернее, его топили. Руки были связаны за спиной, а ноги шустро тянула вниз какая-то железяка. Свинцовый пояс, в котором Микмак нырял в поисках непонятных цистерн с цифровой начинкой внутри, отобрали. Видимо, пожалели оборудование, которое еще могло пригодиться.

Ледяная вода раз за разом врывалась в легкие, заставляя все тело корчиться в судорогах, но он продолжал смотреть в мутную пелену поднятого со дна ила. В крови давно не осталось ни капли кислорода, а Микмак всё так же таращился в темноту, не понимая, что происходит. Его бросили в воду, чтобы убить, а он никак не умирал. И длилось это, казалось, целую вечность.

Но как же тогда он выбрался? Руки – вот они руки, не связаны. Микмак опирался ими о борт. На запястьях всё еще были четко видны следы от пластикового жгута, но самого жгута нет. И ноги… Микмак пошевелил ногами, зацепился за что-то. Сзади донеслись ругательства, и Микмака сильно ударили по спине. Но он понял, что ноги тоже свободны.

Нет, это не наказание, просто пытаются вытрясти из него воду. А трясти и нечего, хотя что-то изо рта полилось, и снова скрутил кашель. В горле саднило, а во рту появился неприятный железистый привкус – капилляры в гортани не выдерживали напора и лопались.

– Очухался, спрашиваю? – повторили вопрос.

Голос смутно знаком, но хозяина его Микмак опознать не смог. Надо ему ответить, а то не перестанет колотить по спине. Еще ребра сломает.

– Д… – Микмак хотел сказать «да», но горло будто медведь огромной лапой сжал.

– Ну, прокашляйся тогда.

По спине снова похлопали, на этот раз несильно, по-дружески. И тут Микмак вспомнил, чей это голос. Он резко обернулся: так и есть, в лодке позади него, широко расставив ноги, стоял Хармс.

– Зачем ты меня спас? – хрипя, спросил Микмак. Стоило больших усилий не закашляться. Правая рука сама потянулась ко лбу, ногти заскребли по волосам. Дурацкая привычка!

Хармс отвернулся, нахмурив брови. Он с ненастоящим интересом рассматривал что-то на сверкающей в последних на сегодня лучах солнца воде. Там ничего не было, да и не видел Хармс воду. Он старательно отводил глаза, словно нашкодивший пацан.

– Жалко стало, – тихо проворчал машинист.

Он не то стеснялся собственной жалости к Микмаку, не то того, что Микмак был его пленником. Или теперь он свободен?

– Как ты меня здесь нашел?

Микмаку, почти поборовшему приступы удушающего кашля, наконец, удалось осмотреть окрестности. Плавучую платформу, на которую загрузили «бютен», уже успели отбуксировать метров на пятьсот в сторону берега. То есть времени прошло не меньше двадцати минут с тех пор, как ненужных теперь людей Старика Ромеро бросили на корм рыбам. И его, Микмака, в том числе. Хотя, неизвестно, сколько времени Хармс приводил его в чувства в лодке.

Машинист молча поднял со дна лодки большой круглый шар. Буй был ярко-красного цвета и привязан к длинной тонкой веревке, мокрым мотком валяющейся под ногами. Микмак знал, что это. Он сам оставлял такой же самонадувающийся буй – а может быть, даже именно этот – на одной из тех цистерн с красными полосами. Только веревка у него была покороче.

– Ты меня пометил, что ли?

– Да. Я не нырял, вытащил тебя за эту веревку.

– Это линь.

– Какая разница?

– Никакой. Просто так называется. – Микмак почувствовал, что говорить стало легче. – Тебе же не разрешили оставлять меня в живых.

Хармс прикусил губу и фыркнул.

«Странно, – подумал Микмак, – он рассуждает так, будто уже умер. А может быть, и в самом деле ему это все только кажется? Так сказать, бред угасающего сознания?»

Микмак потянулся и резким хищным движением схватил Хармса за лодыжку. Машинист рефлекторно отдернул ногу. Нога, как нога, теплая и волосатая. Микмаку стало смешно, и он снова закашлялся.