Дьюма-Ки - Стивен Кинг

Всё электронное письмо вибрировало от раздражения, начинаяот упоминания «мустанга», довести который до ума у меня так и не нашлосьвремени, и заканчивая её озабоченностью по части моего неправильного выбораслов. Причём озабоченность эту выражала женщина, которая так и не уяснила длясебя, что доктора Кеймена зовут Ксандер, а не Зандер.

Стравив злобу (высказал всё безлюдному дому громким голосом,если вам это интересно), я открыл то самое электронное письмо, котороеотправлял Пэм, и да, встревожился. Немного, если на то пошло.

А с другой стороны, может, это просто был ветер?

Второй полосатый шезлонг теперь всегда стоял у стола, рядомс которым сидел длинноволосый здоровяк, и по мере того, как расстояние междунами сокращалось, мы уже не просто здоровались, а перекрикивались несколькимифразами. Этот способ общения я находил странным, но приятным. На следующий деньпосле получения электронного письма от Пэм, с озабоченностью на поверхности искрытым подтекстом внутри («Эдди, ты, возможно, так же тяжело болен, как и мойотец, а то и хуже»), этот парень прокричал:

— Как думаете, сколько пройдёт времени, прежде чем выдоберётесь сюда?

— Четыре дня! — криком ответил я. — Может, три!

— То есть вы твёрдо решили и обратно возвращаться пешком?

— Да! Как вас зовут?

Его дочерна загорелое лицо, чуть полноватое, оставалоськрасивым. Теперь же сверкнули белые зубы, и нарождающиеся отвислости щёкисчезли.

— Скажу, когда доберётесь сюда! А вас?

— Написано на почтовом ящике! — крикнул я.

— Я нагнусь, чтобы читать надписи на почтовых ящиках, лишь втот день, когда начну слушать новости по ток-радио![46]

Я помахал ему рукой, он — мне, крикнув:

— Hasta manana![47] — и повернулся к воде и парящим над нейптицам.

Когда я вернулся домой, на экране компьютера светиласьиконка почтового ящика, и в нём я нашёл письмо от Кеймена.

KamenDoc to EFreel9

14:49

25 января

Эдгар!

Пэм прислала мне вчера Ваше последнее электронное письмо ифотографии. Прежде всего позвольте сказать, что я ПОТРЯСЕН скоростью, с которойрастёт Ваше мастерство как художника. Я буквально вижу, как Вы, хмурясь в своёмфирменном стиле, застенчиво отмахиваетесь от этого слова, но другого-то нет. ВЫНЕ ДОЛЖНЫ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ. Касательно её тревоги, скорее всего в этом ничегонет. Однако МРТ[48] не помешает. У Вас есть врач во Флориде? Вам всё равнонужно пройти диспансеризацию — от и до, друг мой.

Кеймен.

EFreeto KamenDoc

15:58

25 января

Кеймен!

Рад получить от Вас весточку. Если Вы хотите называть меняхудожником (или даже «мастером»), кто я такой, чтобы спорить? В настоящиймомент я с флоридскими костоправами не знаком. Вы можете кого-нибудьпорекомендовать, или мне искать их через доктора Тодда Джеймисона, пальчикикоторого недавно ковырялись в моём мозгу?

Эдгар.

Я полагал, что он кого-нибудь порекомендует, и даже,возможно, собирался обратиться к этому специалисту, но на тот момент нескольконеправильно употреблённых слов не являлись чем-то первоочерёдным. Кпервоочерёдным задачам относились прогулки и стремление добраться наконец дополосатого парусинового шезлонга, поставленного для меня, но выше по списку втом январе были поиски в Интернете и рисование. Прошлым вечером я написал«Закат с ракушкой № 16».

Двадцать седьмого января, двинувшись в обратный путь, когдаот желанного шезлонга меня отделяло ярдов двести, а то и меньше, по прибытии в«Розовую громаду» я обнаружил на пороге посылку, оставленную «ЮПС». В нейлежали две садовые рукавицы, одна с надписью «РУКИ», поблёкшим красным почёрному, другая — с «ПРОЧЬ», в тех же цветах. Потрёпанные после многих сезоновработы в саду, но чистые: Пэм их постирала, как я и ожидал. На что, собственно,я и надеялся. Меня интересовала не Пэм, которая надевала их в период нашейсчастливой семейной жизни, и даже не та Пэм, которая могла надевать их прошлойосенью, выходя в наш сад в Мендота-Хайтс, когда я уже перебрался в коттедж наозере Фален. Ту Пэм я знал более чем хорошо. Но… «Я тебе ещё кое-что расскажу,— сказала мне моя If-So-Girl, не подозревая, как она стала похожа на мать,когда произносила эти слова. — Она очень уж много времени проводит с темпарнем, что живёт по соседству».

Вот какая Пэм меня интересовала: проводящая очень уж многовремени с парнем, который жил по соседству. Парня звали Макс. Руки этой Пэмвыстирали рукавицы, потом взяли и положили в белую коробку, которую я извлёк изпосылки, доставленной «ЮПС».

Вот на этой Пэм строился мой эксперимент… из этого я тогдаисходил, но мы так часто обманываем себя, что могли бы зарабатывать этим нажизнь. Так говорит Уайрман, и зачастую он прав. Может, слишком часто. Дажетеперь.

Я не стал ждать заката, потому что по крайней мере необманывал себя, будто хочу написать картину, я собирался рисовать информацию.Взял неестественно чистые садовые рукавицы жены (должно быть, она просто залилаих отбеливателем), отнёс в «Розовую малышку», сел перед мольбертом. На нёмдожидался чистый холст. Слева находились два стола. Один служил для фотографий,сделанных цифровой камерой, и различных найденных предметов. Второй стоял накуске зелёного непромокаемого брезента. На нём я держал примерно два десяткабаночек с красками, несколько банок, частично наполненных скипидаром, и три иличетыре бутылки с водой «Зефир-Хиллс», в которой мыл кисти. Это был рабочийстол.

Я положил рукавицы на колени, закрыл глаза и притворился,будто касаюсь их правой рукой. Ничего не произошло. Я не почувствовал ни боли,ни зуда, ни прикосновения фантомных пальцев к грубой, выношенной материи. Ясидел, силой воли призывая уж не знаю что, но ничего не происходило. С тем жеуспехом я мог приказывать своему телу справить большую нужду, когда ему этогоне хотелось. По прошествии пяти долгих минут я открыл глаза и посмотрел належащие на коленях рукавицы: РУКИ… ПРОЧЬ.

Бесполезные вещи. Бесполезные грёбаные вещи.