Тарлан - Тагай Мурад

смог. Халву, которая во рту застряла, прожевал, которая в горле – проглотил.

31

Вечер Каплон в доме невесты проводил.

О качелях, конечно, не умолчал.

– Сердце у тебя какое! – говорит. – Ты прямо как ероплан летала! На тебя смотрел – у самого голова закружилась!

– Вот так оттолкнусь через месяц-другой, да и полечу…

– Ты о чем это?

Невеста вместо ответа руку жениха сжала, пальцы его перебирает.

Жених тут только смекнул, о чем речь.

– Да-а-а… – улыбнулся.

Прижал лицо невесты к сердцу, волосы разглаживает, ласкает.

– Как назовем? – спрашивает.

– Барчиной.

– Постой…

– Дочка – хорошо же! Мне помощница будет.

– Нет, пусть сын. Я уже и имя ему придумал – Хушвакт![37]

– А что потом?

– Потом Хушвакта вырастим, женим, обустроиться поможем, пойдут внуки-правнуки. Я дедом буду, ты – бабкой.

Развеселилась невеста:

– Тогда этого человека я буду называть Дедом.

– А я тебя – Бабкой.

– Дедка!

– Бабка!

И стали жених-невеста, Хушвакта ради, до самого рассвета охать-вздыхать…

32

Весь тандыр лепешками заполнен.

Нагрузили на лошадей невестины сундуки, поклажу всякую.

Над туйхоной луна восходит.

У супы савраска привязана. Справа от нее еще одна савраска стоит, обуздана.

Сноха невестку за ноги поддерживает. Невеста на лошадь садится.

По обычаю с невестой на лошадь безгрешного мальчика сажают.

За честь на лошади с невестой ехать среди ребят спор. Пять-шесть мальчуганов из родни-соседей:

– Я с тетей сидеть буду!.. Нет, я – безгрешный, я с ней сидеть буду!.. – спорят.

Невеста с собой мальчика-первенца из родни посадила. Остальные – в слезы.

Родня-соседи во двор заходят, невесту напутствуют и благословляют.

Невеста поехала, справа савраску на поводу ведет.

Кто сосед справа – тому и слава.

Лошадь через порог переступила. Всё, выдана невеста!

Начала невеста, как положено, слезы лить:

– Уввв-уввв-уввв…

Дом оплакивает – гнездо родное, – что покидает его, от родных-близких удаляется, так можно сказать.

Племянники жалобно глядят, слезы рекой льют – по обычаю, так можно сказать.

Или плачут, чтобы не сказали, что брат со снохой от нее избавляются, на произвол судьбы бросают?

И так можно сказать.

Или уходящие в дом жениха радость и веселье оплакивают?

Так уж наверняка можно сказать!

Невеста племянника за пояс обеими руками обхватила-обняла, еле слышно плачет:

– Уввв-уввв-уввв…

Савраска звонко ступает: тик-тик, тик…

Во дворах собаки залаяли.

Слева, с усадьбы, аромат дыни «ловия» донесся[38]. Гости-соседи в ту сторону повернулись, вдыхают, наслаждаются.

33

На мосту тени показались. Два паренька с палкой стоят.

Пока не заберешь палку, по мосту не проедешь.

Пареньки у тех, кто с невестой, требуют:

– Жених… дайте!

Те, кто с невестой, молчание хранят.

Пареньки на своем стоят:

– Тогда пути не будет!

Тот, кто лошадь вел, из-за пазухи платки достал, невестой сшитые. Каждому из пареньков дал.

Взяли палку – путь невесте открыт.

34

Прибыли наконец в дом жениха.

Детвора навстречу высыпала.

– Ура! Невеста приехала! – вопят.

Перед воротами костер развели.

Невеста вокруг костра трижды объехала.

Вся женская родня со стороны жениха, ради чистоты помыслов, себе на лица муку насыпала. У кого платок лицо скрывает, у тех не видно; у кого не скрывает – лица от муки белые-белые.

Лошадь перед черной юртой[39] остановилась.

Жених невесту с лошади слезть просит. Объятия распахнул, ждет.

Невеста жениховы руки отвела, сама спрыгнуть хочет.

Все равно в объятия жениха угодила.

Родственницы с подругами невесту сразу кольцом окружили. Кайвони-момо[40] невесту за край платка взяла, внутрь дома заводит. Голову невесты вниз наклоняет:

– Вот, этому порогу оди-и-ин поклон!

Невеста послушно порогу поклонилась.

– Деду нашему Адаму, сотворившему нас, один поклон!

– Бабушке нашей Хаве, породившей нас, один поклон!

– Ниже голову нагибай, это великие люди были!

– Ну-ка, поди сюда!

Невеста под полог встала, выпрямилась вся.

Тесьмой от полога восемнадцать разных невестиных нарядов и рукоделий увязаны. По стенам мешочки для зеркал, для чая развешены, зардевары и сюзане[41].

На сюзане «Добро пожаловать!» вышито. На одном сюзане – роза, на другом – красное яблоко.

Еще на одном – голубь, летящий с алым цветком в клюве. Под голубем буква «А» вышита, а в том месте, куда голубь стремится, «К». «А» – Аймомо, «К» – Каплон.

Всё – невестина работа.

35

Кайвони-момо невесту на поклон к собравшимся выводит[42].

Возит воду поутру,

Распевает под домбру,

Учит сыновей добру.

Свекру низкий поклон!

Как небесная звезда,

Бровь, как выдры мех, густа,

Сердцем, как луна, чиста.

И свекрови поклон!

Крышечка для казана,

Душечка для всех она,

Точно яблочко, нежна.

Гюльсун-опа[43] поклон!

Прочтет Кайвони-момо стих – невеста поклонится.

На платке цветной узор,

Обращен на небо взор,

Волос – на прямой пробор.

Тетушке Санам поклон!

 В саду юный виноград,

 Жениху он друг и брат,

 Он на Нургюлой женат.

 Бахраму-ака поклон!

– Бабушка Кайвони, сосед Сувон-каланча, сейчас уйду, говорит, обижается.

– Ну, тогда слушайте:

Желоб мельничный – длиной,

А халат – как сад весной.

Каланче-ака поклон!

Нарбай-чабан со своего места вскочил:

– Бабушка, а мне что невеста не поклонилась?

– И вам поклонится. Слушайте:

Как солома для мешка,

Как птенец из гнездышка.

Чабану-ака поклон!

Все – в хохот!

– Ай да бабушка! Зря я обижался-а!

Невеста пришла хорошо – свадьба прошла хорошо.

36

Невестам рано на заре вставать положено.

Невеста в сопровождении женщин[44] дверь открыла, туйнук[45] открыла.

В знак того, что этому дому преданной будет, в собачью миску навалила еды.

Чашки-плошки по порядку осмотрела.

В горящий очаг масла покапала – на счастье.

Чтобы, как ей подсказывают, потомство пошло, на руки младенца приняла.

Каждый плов поел.

Невеста к плову и не притронулась.

Хватит уже невесте плов не есть.

Чтобы невеста пловом угостилась, дядя жениха окружению невесты два отреза восьмиударного атласа передал. Тетя жениха – отрез кокандского шелка.

– Не слишком торопитесь с подарками! – одна из тетушек говорит.

По правде сказать, невестино окружение одаривать надо в день келин-чакирик[46].

Невеста снова плов не ест, тут уже свекровь говорит:

– Этот дом и всё, что в нем есть, твое!

– Да будет так! – откликнулись все.

Только тогда невеста к плову руку протянула.

Настало время невесте лицо открыть[47].

Открыть лицо невесте кто-то из безгрешных