Ангел в камуфляже - Марина Серова

— Давай я помогу тебе успокоиться! До завтрашнего вечера ходить деревянной будешь, хоть режь тебя!

— А потом? — Повернула ко мне измененное недоверием лицо.

— Так завтра все и кончится! — сообщаю ей радостно. — Не зря же я вокруг тебя каблуками топаю два дня подряд! А послезавтра для тебя начнется новая жизнь. Не хочу сказать — лучше, но понятная во всех деталях, это уж точно! И безопасная, за это я отвечаю!

Наташа смотрела на меня, как на кудесницу, и, пока это с ней не прошло, я достала из «кенгуру» шприц и деревянный пенальчик ее мужа.

— Ты знаешь, что это такое?

— Редкое… зарубежное… — забормотала она, растерявшись от неожиданности. — Это Бориса, я же сама тебе это дала!

— Это либротетраксиген! — сообщила я торжественно несусветную чушь, изобретенную только что, и порадовалась неожиданной благозвучности названия, данного мной дьяволову снадобью. — Лучшее успокоительное, придуманное человечеством за всю историю его существования. Результат гарантирован! И что особо ценно — никаких побочных эффектов! Поэтому и такое дорогое, ты правду сказала.

— Ну, я не знаю! — засомневалась она.

— Я знаю! — Постаралась отрезать все ее сомнения. — Проконсультировалась у специалиста и оставила специально для тебя. Видела же я твое состояние, не слепая!

Как я рисковала, боже мой! Накачать Наталью совершенно неизвестным мне, но, без сомнения, могучим наркотиком! Не выполню ли таким образом заказ на ее убийство? Не знаю. Две ампулы я в нее всаживать не собиралась. Судя по силе воздействия наркотика на Серегу, Наташке хватит и одной, чтобы, хотя бы на первый взгляд, стать похожей на лишенную жизни. А две — это уже гарантированно — смертельная доза. Надо полагать, Борис знал, что делал, снабжая убийцу двумя ампулами.

В общем, госпожа удача, прошу содействия у вашей милости!

— Внутривенно? — удивилась Наташа, когда я попросила ее как можно сильнее пережать руку выше локтя и поработать пальцами.

— Снадобья с таким эффектом в задницу не вводят! — объявила так по-шутовски язвительно, что она прыснула смехом и с готовностью повиновалась.

«Удачи нам, подружка!» — взмолилась, вводя иглу и пошевеливая ею под кожей веревочку вены.

Отрава подействовала так быстро, что я испугалась — не переборщила ли с дозой. Наташа покачнулась раз, другой, подняла на меня изумленные глаза и завалилась навзничь, запрокинув голову и открыв рот. Я поддержала ее под спину, опустила аккуратно, развернула на кровати расслабленное тело, закинула ноги, склонилась, вслушиваясь в дыхание. Приподнялись брови, потянули тяжелые веки. Глаза под ними плавали, ни на чем уже не фиксируясь, и очень скоро закрылись окончательно. Дыхание ослабло настолько, что определить его можно было, только придвинувшись вплотную.

Через каких-то десять минут Наташа спала, как ни разу в жизни не спала, если это можно назвать сном. Я посидела над ней, наблюдая и постепенно избывая тревогу за дело рук своих. А когда стало ясно, что, слава богу, жизни я ее не лишила, встала, поправила на ней одежду и, затолкав в пояс шприц и контейнер, направила стопы свои по подвальному коридору и вверх по лестнице к выходу из веселого заведения Доры Кропоткиной.

Охрана восприняла инструкции с порадовавшим меня вниманием и серьезностью, и, когда минут через пятнадцать я подъехала на машине ко входным дверям, никто из них носа наружу не высунул. Но за двойными витринными стеклами — мне видно было — маячили их темные фигуры.

Зато братья Синицыны, оба сразу, носы наружу явить не замедлили, двинулись ко мне, как по команде покинув свою лайбу, приковыливая на ходу позатекавшими от долгого сидения ногами.

«Райская» сволотень, давно не виделись!

— Все ли успешно, Татьяна?

Осведомился, как у испытателя новейшего слабительного средства. Я изобразила лицом недоумение.

— Ну, брось, брось, — по-хозяйски урезонил меня Андрей, — не видели мы тебя, что ли? Даже время засекли, сколько ты там пробыла. Так как?

— Так! — ответила как подобает и с соответствующим выражением лица, но, сдержав себя, поправилась. — Все успешно.

Борис отступил на шаг и ногтями полез во всклокоченную шевелюру. Я глянула на него с интересом.

Моему слову они верили.

Андрей придвинулся вплотную, даже попытался обнять за плечи, но, заметив, как передернуло меня от отвращения, оставил это, зашептал в ухо, быстро и горячо:

— О хромоногом мы уже знаем и у Борьки были, осмотрели там все, чисто сработано, не придерешься! Продай секрет, как ты с ним справиться сумела? Ведь он, волчара, здоров, как дикий лось!

— Был! — добавил немаловажную деталь к эпитетам Андрея Борис.

Я кивнула, соглашаясь с ним полностью. А на вопрос не ответила. Да и не вопрос это был, а восхищение моими способностями, вовсе не понравившееся мне.

— Ладно, к делу! — закончил свою лирику Андрей. — Решили мы разойтись с тобою по-доброму. С ментами дел не избежать, зачем тебе на себя лишний груз взваливать? Грузим тело к нам, и бывай здорова, Татьяна Иванова! — Он хохотнул, обрадовавшись получившейся рифме. — Обтяпаем все в лучшем виде так, что не найдут ее нигде и никогда! Договор наш, насчет благодарности, разумеется, остается в силе. Так что давай, частный детектив, только быстрее давай, не тяни резину!

Еще немного, и потирать ладошки начнет, скотина!

На всякий случай отступив от них на пару шагов, прямо под фонарь, от которого на голову посыпалась ночная летучая дрянь, медленно и раздельно я проговорила:

— Ребятишечки, не верю я вам! Слишком часто меняете вы свои планы. И поэтому тело Наташи отвезу Шадову, как и хотела, и отдам ее только в его руки. Все!

— Я говорил! — воскликнул Андрей в полный голос, повернувшись к Борису.

А тот вперед выступил и заблеял, виновато хлопая глазами:

— Татьяна, это моя инициатива! Так, знаешь, не хочется лишней возни вокруг всего этого, а сделаем по-нашему — она будет минимальна, ты же понимаешь! И еще, может, после этого поверишь, я не хочу на место Владимира Степановича! Не пойду я на его место!

Борис даже кулаком потряс перед грудью, а последние слова прокричал шепотом. Что это с ним?

— Слизня-ак! — Андрей произнес это с выражением, сквозь зубы, и глаза даже закрыл от удовольствия. — Мы это еще посмотрим!

Опять заморочки, господа ангелы! Надоели мне и вы, и они, пламенный привет вашему стаду! И не доводите меня до силового варианта решения наших разногласий, не советую! Без раздражительности не советую, при которой теряется способность к трезвой оценке себя и собственных поступков!

Одарив их недобрым взглядом, я пошла себе потихоньку к дверям массажного салона, соображая по дороге — остались ли Синицыны в недоумении относительно принятого мной решения.

Наташа лежала в прежней позе, и у меня защемило сердце — настолько была она похожа на неживую.