Второй шанс адмирала Бахирева - Борис Царегородцев

– Ваше превосходительство! Радиограмма от капитана первого ранга Плена: «Корабли противника поворачивают на обратный путь, веду преследование».

В голове пронеслось: «Значит, противник получил сообщение, что русские линкоры потопили между Мемелем и Пиллау два броненосца и всем надлежит прятаться в ближайших портах».

– Курс в точку в семи милях севернее Мемеля. Владимир Константинович, выжать все, что можно, из турбин.

И опять подумал: «А я в своем времени прочитал в журнале на военно-морскую тему о гонке линкоров. Ее устроили красные военморы на Балтике во второй половине двадцатых. Так там один из линкоров некоторое время превысил двадцать пять узлов. А мы попытаемся достичь двадцать четыре и более, ведь «Полтава» на испытаниях превысила эту скорость».

– Передать на крейсера: идти самостоятельно и по возможности сильно не отставать.

Когда получили вторую радиограмму от Плена, то выходило, что в этот момент немецкие корабли были в двадцати пяти милях от Мемеля, а мы в это время в тридцати шести милях.

Мы спешили отрезать немецкие корабли, но понимали, что у нас времени в обрез, можно не успеть. Возможно, подойдем одновременно и сможем лишь пострелять немцам в хвост, когда они будут входить в порт. Мы продолжали гонку. Пилкин уже начал жаловаться, что машинная команда устала.

– Послать всех свободных людей помочь кочегарам, – приказал я ему, – и доведите до всех: это нужно для дела, пообещайте по лишней чарке в течение трех дней. Пусть продержатся еще минут сорок и не сбрасывают скорость.

Машинная команда и добровольно-принудительные помощники не подвели, не подвела и техника. Скорость в течение последних полутора часов колебалась от двадцати трех до двадцати четырех узлов, наши крейсера шли с отставанием порядка пяти миль. И вот, наконец, сигнальщики заметили на горизонте дымы, которые двумя группами двигались в сторону Мемеля, пересекая наш курс. Мы шли почти перпендикулярно тем кораблям.

– Неужели мы не успеваем, немцы проскочат в порт раньше? А нельзя срезать угол и еще немного довернуть к Мемелю?

– Ваше превосходительство, мы и так почти вдоль кромки минного поля идем, можем в любой момент нарваться на мину.

– Сколько до немцев?

– Сто тридцать кабельтовых. Еще далеко, не достать. Надо подождать минут десять.

– Это хорошо, что мы идем не вдогонку, тогда бы точно не успели, – высказался Пилкин.

Линкоры шли на сближение. Первый пристрелочный залп почти по носу. Воздействие пороховых газов на носовую часть корабля было колоссальное, кроме того, у нас носовая часть повреждена после двух попаданий в предыдущем бою, не хватало еще самим себе повреждения нанести. Но стрелять приходилось именно по курсу, и тут ничего не поделаешь. Первый залп – недолет, но какой, с такого расстояния точно не определишь. Второй также лег с недолетом, значит, мы еще слишком далеко. Это подтвердила радиограмма от Плена – недолет составил с полмили. Мы решили еще пару минут подождать.

– Сигнал на «Полтаву»: выйти на левый траверз.

Линейные корабли молчали минуты три-четыре, продолжая сближаться. Нам отсюда было видно, что крейсера Плена начали обстреливать концевые корабли противника.

– Владимир Александрович, не пора ли нам пострелять, пока (чуть не обмолвился, фрицы) немецкие корабли не скрылись?

Линкор содрогнулся от залпа носовой башни, мне даже показалось, что он притормозил из-за чудовищной отдачи.

Наши снаряды начали доставать противника, это стало понятно, потому что крейсера Плена прекратили обстрел, чтобы не сбивать нам прицел. Мы понемногу приводили противника на левый траверз, чтобы ввести в действие всю артиллерию. Ага, немцы открыли ответный огонь. Четыре водяных столба взметнулись не менее чем в полутора милях от нас, в следующий раз уже восемь, но и они не ближе мили от нас. После этого противник прекратил огонь.

– Ваше превосходительство, эсминцы противника готовятся к торпедной атаке, – заволновался Владимир Константинович.

Было видно, как четыре эсминца выдвинулись из-за строя броненосцев и двинулись в нашу сторону, но они были пока очень далеко.

Командир линкора Владимир Константинович тут же отдал распоряжение об отражении торпедной атаки. Эсминцы не пошли в атаку, отойдя на несколько кабельтовых от своих броненосцев и повернув на параллельный курс, начали ставить дымовую завесу, прикрывая свои корабли от нашего огня. Нам на некоторое время пришлось прекратить огонь из-за того, что цель скрылась от нас сплошной стеной дыма. Но тут нам на помощь пришел Плен, заставив эсминцы своим огнем прекратить постановку дымовой завесы.

Линкоры продолжали сближаться с противником; как только дымовая завеса поредела и корабли противника стали видны, снова возобновили огонь. После нашего третьего залпа крейсер и эсминцы, что держались рядом, бросив свои броненосцы, поспешили к Мемелю, чтобы скорее спрятаться за береговыми батареями. Концевой корабль, вначале принятый нами за броненосец, оказался броненосным крейсером, начал обгонять своих, после чего стал во главе колонны. Нам пока не удавалось поразить корабли противника, накрытия были, а вот прямых попаданий нет. Противник также нам отвечал неточной стрельбой, хотя его снаряды доставали нас.

– Ваше превосходительство, через десять минут нам придется поворачивать с курса, – предупредил флагманский штурман, – впереди минное поле.

– Предупреди Владимира Константиновича и начинай отсчет, чтобы не вылететь на него. Пока идем на сближение, огонь не прекращаем.

Наконец, средний корабль колонны получил от нас прямое попадание, скорость не потерял, но на нем разгорался пожар. Следующим залпом «Полтава» добилась попадания тремя-четырьмя снарядами в концевой корабль, тот сразу потерял ход и выкатился из строя. Даже с такого расстояния заметен его крен, начался пожар. Все, этот не жилец, и мы ему не дадим уйти. После этого ответный огонь с броненосцев противника заметно ослаб, но тут открыли огонь береговые батареи, помогая своим броненосцам ускользнуть от нас. Линкоры начали поворот влево, выходя в хвост противнику, так как дальше этим курсом мы не могли преследовать, можно наскочить на минное поле. Нам еще раз повезло попасть в противника, и, как оказалось, один из перелетов попал в крейсер. «Полтава» добивала «Церинген», который отставал уже на целую милю от впереди идущих. Мы не могли подойти ближе к берегу и тем более войти в узкий фарватер, где все пристреляно орудиями береговых батарей. Нам пришлось изменить курс на северо-восток и двигаться вдоль кромки минного поля, что прикрывало порт. «Петропавловск», уменьшив скорость до малой, сосредоточил огонь на «Швабене», пытаясь потопить его на подходе к порту. Это нам не удалось, хотя еще пару раз добились попаданий, но горящий броненосец сумел выброситься на мель около входа в порт. «Полтава» расправилась с «Церингеном», он затонул примерно в трех милях прямо на фарватере. После потопления броненосца «Полтава» перенесла огонь на крейсер, который в это время с заметным креном и пожаром в спардеке проходил между материком и песчаной косой. Плен со своими крейсерами обстреливал береговые батареи, стараясь их подавить и дать возможность паре крейсеров Вердеревского обстрелять порт и суда, находящиеся в бухте.