Наперекор всему - Виктория Шарп

Никогда в жизни ни один мужчина не смотрел на нее так: с глубокой, всепоглощающей нежностью, безудержным желанием и теплотой, обволакивающей словно бархатное одеяло. Этот взгляд так взволновал Элизабет, что ее глаза снова наполнились слезами. Тихо всхлипнув, она порывисто обняла Тома за плечи, и он тут же крепко прижал ее к себе, так крепко, что ей стало трудно дышать. Потом нашел ее губы и припал к ним в горячем, страстном поцелуе, раздвигая языком податливые влажные лепестки. Томно застонав, Элизабет еще крепче стиснула его плечи и принялась пылко отвечать на его поцелуи. Так пылко, как даже не могла от себя ожидать. А потом перед ее глазами все смешалось…

Когда, спустя целую вечность, Элизабет пришла в чувство, в комнате царил полумрак. Розовые свечи догорали, яркий огонь в камине превратился в приглушенное красноватое свечение. Прислушавшись к своим ощущениям, Элизабет с радостью обнаружила, что ей очень тепло, покойно и уютно. Так, как не было, наверное, еще никогда.

И вдруг она поняла, почему ей так покойно и хорошо. Потому что она лежит в объятиях Тома. Его сильное, жаркое тело прижимается к ее груди, нежные руки бережно перебирают взмокшие пряди ее волос, губы осторожно и как-то благоговейно касаются ее лица и пересохших от волнения губ. А глаза… Они снова смотрят на Элизабет с бездонной, всепоглощающей нежностью и обволакивающей теплотой. Только страсти в них было чуть меньше: теперь она была не на поверхности, а таилась в их морской глубине. Но нежность и теплота остались. И это казалось Элизабет просто невероятным. Потому что никогда ни один мужчина не смотрел на нее так любовно после того, как его страсть была утолена.

– Том, – прошептала Элизабет хрипловатым от волнения голосом, – я хочу сделать тебе одно признание.

– Какое? – ласково спросил он.

– Мне еще никогда и ни с кем не было так хорошо, как с тобой, – смущенно промолвила Элизабет. – Ни с кем и никогда. Понимаешь?

Вопреки ее ожиданиям, Том не выказал удивления, а лишь согласно кивнул головой.

– Понимаю, – сказал он. И тихо, с какой-то непонятной интонацией в голосе прибавил: – Да ведь так оно и должно быть!

– Почему? – удивленно спросила Элизабет.

Но Том не ответил. Вместо этого он нежно поцеловал Элизабет в губы, потом перевернул спиной к себе, ласково обнял и сказал:

– Поспи немного, дорогая. Тебе надо отдохнуть.

– Да, – согласилась Элизабет, устраиваясь калачиком в его объятиях и закрывая глаза. – Ведь у меня был такой трудный день… Трудный и… очень-очень счастливый.

– Правда? – взволнованно спросил Том.

– Правда, – сквозь сон пробормотала Элизабет.

Следующие две недели Элизабет прожила как в раю. На работе у нее все ладилось. Ей заплатили деньги за первые три недели, и это оказалась весьма приличная сумма. А самое главное, что теперь они с Томом общались каждый день. Вечером, после работы, он непременно звонил ей и они болтали по целому часу, а то и по два. Иногда Том звонил Элизабет по утрам, если не очень рано уезжал в больницу. А несколько раз он даже звонил ей на работу, в середине рабочего дня. Так сказать, устраивал приятные сюрпризы.

Да и виделись они теперь чаще, не только по выходным, но и на неделе. Пару раз Том возил Элизабет в ресторан, один раз они выбрались в театр. Но больше всего Элизабет нравилось бывать у него дома. Ее так и тянуло в его красивую, уютную квартирку, где они были только вдвоем, без посторонних глаз и ушей. Кроме всего прочего, там они могли заниматься любовью, а Элизабет с некоторых пор ужасно полюбила это занятие. И это тоже порядком удивляло ее.

До встречи с Томом Элизабет относилась к сексу с прохладцей. В отношениях с мужчинами ее привлекала романтика, а не интимная близость. Конечно, ей приходилось тщательно скрывать свое равнодушие к сексу, чтобы не разочаровывать мужчин. И это всегда доставляло ей душевные мучения, потому что Элизабет терпеть не могла игры и притворства. Но с Томом все обстояло иначе. В постели с ним Элизабет с первых минут начала испытывать чувственное наслаждение. И с каждый разом оно становилось все ощутимее. Так что к концу второй недели их близких отношений слово «оргазм» уже не приводило ее в нервозное состояние, как бывало с другими мужчинами. Впрочем, Том, к огромной радости Элизабет, никогда не приставал к ней с тягостными расспросами. Когда же Элизабет наконец испытала это ощущение, она сказала об этом сама. И только тогда Том решился откровенно поговорить с ней на тему, переставшую быть болезненной.

Но больше всего Элизабет удивляло, что Том всегда относился к ней одинаково нежно и внимательно: как до занятия любовью, так и после. Подобная чуткость была для Элизабет внове, и она не могла не испытывать благодарности к Тому за такое прекрасное отношение. А вместе с тем начинала чувствовать все большее отвращение к тем мужчинам, с которыми встречалась до Тома. Теперь она с трудом понимала, как могла влюбляться в бесчувственных, самодовольных и эгоистичных самцов.

Наверное, она была полной дурой, раз не умела отличать благородные камни от дешевых стекляшек. Элизабет было просто стыдно вспоминать свои прошлые романы. Какой же она была глупой! И не просто глупой. Она вела себя как дешевка, как женщина без чувства собственного достоинства. Оставалось лишь удивляться, как Том Хантер мог увлечься ею. По мнению Элизабет, он должен был презирать таких женщин, как она: слабовольных, абсолютно не разбирающихся в людях, разменивающих себя на мелочи. Но, конечно, поговорить об этом с Томом Элизабет никогда бы не решилась.

Было и еще одно обстоятельство, которому Элизабет не переставала удивляться. Она не могла понять, почему влюбилась в Тома только сейчас, а не в выпускном классе. Ведь Том прав: он действительно не изменился за прошедшие годы. Вспоминая по вечерам события десятилетней давности, Элизабет вскоре пришла к такому выводу. Том остался таким же, каким был в семнадцать-восемнадцать лет. Он даже внешне почти не изменился. Если что-то и изменилось в его наружности, так это взгляд – он стал более уверенным. Взгляд целеустремленного человека, который знает себе цену и ясно видит свой жизненный путь. Такого взгляда не было ни у одного из прежних кавалеров Элизабет. Да и не могло быть, потому что никто из них не был таким честным и достойным человеком.

Однако Том Хантер и в восемнадцать лет был честным и достойным юношей! А еще он был обязательным, чутким и заботливым. Беда в том, что она, Элизабет, ничего этого не замечала и не ценила. Потому что Том был похож на скромную канарейку, а не на глупого павлина с пышным хвостом. А наивную романтичную ворону Элизабет Джемисон всегда привлекало пышное оперение, а не внутренний мир человека. А Том Хантер не умел выставлять напоказ свои достоинства и запудривать мозги молоденьким дурочкам. И слава богу! Потому что иначе его бы уже давно кто-нибудь окрутил и он не достался бы ей, Элизабет.

Правда, иной раз Элизабет охватывали сомнения. Да, Том очень хорошо относится к ней, но ведь он никогда не говорил ей о своих чувствах. Даже во время близости он ни разу не сказал, что любит ее. И это не могло не тревожить Элизабет. Потому что сама она уже была влюблена в Тома по уши. Разумеется, она тоже не делала ему признаний, но ведь она женщина! А женщинам не полагается первым открываться мужчинам. Однажды Элизабет уже допустила такую оплошность, и ей не хотелось допускать ее во второй раз. Пусть уж лучше Том первым заговорит о любви. Но вот заговорит ли он?