Счастье с отсрочкой на год - Марион Леннокс

– Просто проблема в головном офисе.

– Большая проблема. – Это не было вопросом.

– Может быть. – Его тон не позволял расспрашивать дальше.

Она посмотрела на него и наполнила тестом еще несколько формочек. Формочки были красивыми, круглыми, с цветком чертополоха. Но он едва замечал их.

Достаточно того, что она находится здесь, рядом с ним. Больше он ничего не хотел. Джинни – небеса обетованные, где он может укрыться от всего мира.

Он посмотрел на орлов и подумал, что очень рад, что она не в состоянии улететь. Он хотел, чтобы она была здесь, рядом.

Хорошая шотландская жена?

– Аласдер, впусти меня, – просила она, и он задумался. Почти животный инстинкт, заставивший его расслабиться, отступил.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь что. – Она глубоко вздохнула и продолжила: – Что-то случилось. Явно что-то плохое. Я видела, какое лицо было у Элспет. Я видела, как ты потрясен. Ты уехал бледный как смерть. Я ничего не слышала о тебе два дня, и вот ты возвращаешься в таком виде, будто из тебя выжали все соки. И говоришь, что это меня не касается. Но от этого я беспокоюсь еще больше.

– Не беспокойся.

– Ты каждую ночь лежишь в моих объятиях, а я не должна о тебе беспокоиться?

Он не хотел продолжать этот разговор. Слишком устал.

– Джинни, ты не связана с этими проблемами. Ты здесь, ты часть этого места, и в этом все дело. Я не верю, что мы сможем как-то изменить это. Если бы ты знала, как я хотел вернуться к тебе.

– Ты вернулся, и тебе плохо, – нейтральным голосом заметила она. – Но ты все равно не хочешь поделиться со мной. Почему?

– Ты не часть того мира.

– И ты не хочешь, чтобы я знала о нем?

– Я опасаюсь доверять.

Как только это сказал, он сам понял, как что-то убил. Увидел по ее лицу. С таким же результатом он мог ударить ее.

Если бы он так не устал, выразился бы по-другому, обошелся другими словами, придумал более обтекаемую фразу. Но слова сказаны, и они, казалось, повисли над его головой, как меч, готовый в любую секунду обрушиться на него.

– Ты мне не доверяешь, – сказала она тихо, словно сама испугалась этого меча.

– Нет, доверяю.

– То есть ты можешь доверять мне только в той части мира, в котором мне позволено находиться. В той части, где существуют поющие пироги, песочное печенье, прогулки с собаками и объятия по ночам. Но в других частях мне нет доверия.

– Нет. Я…

– Это что, государственная тайна, от которой могут рухнуть другие государства, а меня будут пытать секретные агенты, чтобы я ее им выдала, если узнаю об этом?

Он с трудом улыбнулся:

– Вряд ли, Джинни.

– Тогда что? – Она провела рукой по волосам, оставив на них след от муки, при этом ничего не заметив. – Что может быть важнее?

– Только то, что у нас разные миры. – Он слишком устал, чтобы пускаться в объяснения. Он не в состоянии ничего сейчас объяснить. – Я не вмешиваюсь в твою жизнь.

– А по мне, так очень даже вмешиваешься. – Она говорила спокойно, но опустив голову. – Ты женился на мне, чтобы спасти наследство. Ты входишь и покидаешь мой мир, когда тебе вздумается, но это односторонний процесс.

– Ты не хочешь быть частью моего мира.

– Частью твоего мира бизнеса?

– Точно. Он совершенно не соприкасается с тобой.

– А если соприкоснется, то я, скорее всего, что-то предам? Ты действительно так думаешь?

– Нет. – Теперь он растрепал волосы. Он так устал, что никак не мог подобрать правильные выражения. Тем не менее ему было необходимо подобрать правильные слова. Что сказать?

И наконец, в полном отчаянии он признался:

– Джинни, я влюбился в тебя. – Ну вот, слова и сказаны, прозвучали очень даже неплохо. На самом деле очень даже правильно прозвучали. Хорошо, ровно. Этот замок, эта женщина, этот дом.

– Это все, что я хочу, – сказал он. – И не желаю все это испортить.

Он признался женщине в своих чувствах, сказал, что любит ее. Это очень даже много. Много значит. Только вот Джинни смотрела на него так, будто он предлагал ей яд.

– Разве поделиться – значит испортить?

– Не знаю, – честно сказал он. – Может быть. Я только понимаю, что люблю все, что у нас тут есть. Неужели ты не можешь просто принять это?

– Я уже приняла, – мертвым голосом проговорила она. Она ожидала любого ответа, но не такого.

– Ты хочешь сказать, что любишь меня?

– Нет. Или, может быть. Но это не имеет значения. Не может иметь значения. – Казалось, она убита горем. Она сделала два шага, увеличивая дистанцию между ними. – Я имею в виду, что уже была замужем, Аласдер. В браке, но не замужем. В браке на тех же условиях, какие мне предлагаешь ты.

Это его задело.

– Как ты можешь сравнивать меня с Аланом?

– Или Рори? – добавила она. – Я сравниваю не мужчин, а браки. Все три были разными, однако всякий раз одинаково несчастливыми. Говорят, люди повторяют одну и ту же ошибку всю жизнь. Но я больше не хочу и не буду.

– Джинни.

– Рори был старше меня, – говорила она все тем же холодным, мертвым голосом. Он хотел подойти к ней, но мешало выражение ее лица. – Он стал мне как старший брат. Когда умерла мама, мне было несладко, а Рори защитил меня. Защитил от издевательств отца. Он дал мне ощущение безопасности, и, когда женился на мне, я ошибочно полагала, что стала самой счастливой женщиной на острове. Но проблема заключалась в том, что я собой тогда представляла. Маленькая женщина, которую нужно защищать. Я никогда не разделяла интересов Рори. И была только крошечной частью его мира. Женщиной, которая разжигала камин, убирала и готовила, работала на его родителей, а когда ему хотелось поговорить, он шел к парням. Я никогда так и не узнала, что его волнует. Я была его женой и знала свое место.

– Я не…

– Думал, что ты тоже такой? Нет? А потом был Алан. – Теперь она заговорила быстрее, подняв руки, словно предостерегала его не прерывать ее. Или чтобы он не обнял ее? – Алан сразил меня своей веселостью, богатством, тем, как он обнимал меня. Всем. Я все еще была молодой и глупой. И меня так поглотило горе после смерти Рори, что я чувствовала, будто на меня навалили тонну кирпичей. А когда он сделал мне предложение, я совсем потеряла голову. Но у Алана тоже оказались свои тайны. Самая большая та, что он по уши погряз в долгах. Он с отчаянием убеждал бабушку выручить его и думал, что женитьба на ком-либо, кто ей понравится, побудит ее помочь. Она и согласилась, но какой ценой? Я снова попала в ловушку, стала крошечной частью жизни, которую не могла разделить с мужем полностью.