Счастье с отсрочкой на год - Марион Леннокс

– Рад вас видеть, парни, устраивайтесь.

И они устроились, словно тоже знали, что содержание конверта очень важно для него.

Он лежал и не решался открыть письмо, но это нужно сделать. В нем было два листка. Контракт?

Сначала записка.

«Дорогой Аласдер,

Ты беспокоился, что я могу уехать. Если я уеду, все снова запутается. И я не хочу причинять тебе боль. Поскольку мое эмоциональное состояние не совпадет с твоим, это еще не значит, что нужно разрушать империю „Данкерн“.

Аласдер, завещание твоей бабушки не более чем причуда старой дамы, которая хотела, чтобы у тебя появились ко мне добрые чувства. Но она уже покинула нас, так что, для меня достаточно – даже больше, чем нужно, – чтобы все осталось так, как есть.

Я останусь до конца года в качестве твоей домоправительницы. Я получаю достойное жалованье, но и все. В конце года я уеду и ничего не возьму с собой. Данный контракт, подписанный мной и свидетелем, парнем, который привозил сегодня зелень, гарантирует тебе получение всех прав на замок.

Я знаю, кредиторы Алана все еще хотят заполучить его, но ты сможешь заплатить им, если захочешь. Или не платить. Это меня не касается. Все, что я хочу – а я действительно этого хочу, – получить собак. О да, и остатки моего виски. Я отказалась от идеи продать его онлайн, так что буду печь замечательные рождественские пирожные до скончания века. Это моя доля наследства Данкерна.

А пока, если ты подпишешь контракт, мы будем строить наши отношения в соответствии с ним. Я постаралась составить его профессионально, насколько смогла.

Как ни жаль, Аласдер, но мы не станем смешивать бизнес и удовольствие. Ты прав, у нас разные судьбы.

Да, кстати, твое кольцо в целости и сохранности в комнате твоей бабушки. У меня нет на него никаких прав. И оно слишком дорогое, чтобы его потерять.

Теперь твоя очередь соблюсти все формальности.

Джинни».

Он лежал и смотрел в потолок, пока собаки не устроились на нем и не уснули.

У нас разные судьбы.

Он слышал, как внизу Джинни принялась пылесосить. Через некоторое время она стала напевать себе под нос, а потом и вовсе во весь голос.

Если бы он не знал ее, подумал бы, что она счастлива. А она несчастна. Он жил в одном доме с этой женщиной уже почти два месяца.

«А у нее красивый голос», – подумал он неожиданно. Несмотря на гул пылесоса, он отчетливо ее слышал.

Джинни.

Слишком дорога, чтобы потерять?

Черт.

Собаки не отпускали его никуда, или, может быть, его мозг отдавал им такие команды. Он знал из опыта, что в кризисные моменты нужно сначала собрать все факты, а потом уже начинать дергаться. А он в настоящее время еще не располагал всеми фактами. Или нет, располагал, но они пока не расположились в нужном порядке. Ему требуется правильно разложить их, выстроить в одну линию, проанализировать. Но они никак не хотели выстраиваться в одну четкую линию. Они разбегались во все стороны, и поймать их под пение Джинни было невозможно.

Контракт упал с покрывала на пол.

Все было хорошо, пока он думал, что купил ее. Почему же теперь все так плохо?

Его отвлек телефонный звонок. Это был его главный юрист, звонивший, чтобы поговорить о Доне. Слушая то, о чем ему говорил этот человек, он почувствовал себя лучше, однако юрист вдруг заговорил о другом. Банкротство Джинни!

На то, что ему говорилось сейчас, Аласдер обращал внимания больше, чем на предательство Дона.

Ему просто необходимо прогуляться. Проветриться прежде, чем разговаривать с ней.

– Пошли, ребята, – обратился он собакам, застилая покрывало. – Пошли, обсудим все это с выдрами.

Она пылесосила замок сантиметр за сантиметром. Осталась половина, когда она услышала, как Аласдер спустился вниз, за ним бежали собаки. Она затаила дыхание, но услышала, что они направились прямо в постирочную. Хлопнула задняя дверь, потом все стихло.

Он повел собак гулять? Хороший знак.

– Но это моя обязанность – гулять с собаками, – пробормотала она и попыталась произнести эти слова как можно сердитее, правда, в конце концов едва сдержала слезы. Нет, она не будет плакать. Больше не будет. Ни один мужчина, даже Аласдер, не заставит ее плакать. Ей придется терпеть его общество еще десять месяцев. Еще десять месяцев жить в замке, притворяясь, что они женаты. Ей нужно сохранить рассудок.

Она не сойдет с ума.

Она шмыгала носом снова и снова, а потом решительно направилась к задней двери. Аласдер и собаки были на пути к ближайшему холму. Не услышат? Прекрасно. Она вдохнула, встала на верхнюю ступень и заорала.

– Не смей привязываться к этим собакам! – кричала она в спину Аласдеру, а заодно и всему миру вообще. – Они мои. У меня нет прав на твой замок, но глупые собаки твоей бабушки теперь мои, и я буду за них бороться.

И виски?

– И за виски тоже! – завопила она.

Она не будет плакать. Она не будет.

Джинни вернулась в дом и продолжила пылесосить.

– Вернись к работе. Не забывай, что ты поденщица, – напомнила она себе, а потом притворно улыбнулась. – И о том, что ты самостоятельная женщина.

Это ты могла бы уже запомнить.

Он направился к скалам, к Скалистому ручью, туда, где они с Джинни наблюдали за выдрами. Собаки дико веселились, хотя они вообще всегда носились как бешеные. Вот и теперь они, ликуя, бегали вокруг него, но, в конце концов, им наскучила его размеренная поступь, и они оставили его в покое, хотя и продолжали держать в поле зрения. К тому времени, когда он остановился в том месте, где ручей граничит с лесом, собаки нашли кроличью нору и принялись копать. «Следующая остановка Китай», – подумал он, видя, как во все стороны разлетаются комья земли. Данкернские кролики могут не бояться этой парочки. Они скорее закопают себя, чем что-нибудь поймают.

Он оставил их развлекаться и направился к коттеджу, сел на скалу над водой, глядя в никуда. Ему было что обдумать, над чем поразмышлять, но мозг никак не хотел включаться.

Джинни дала ему то, что он хотел, разве нет? Эгоизм с его стороны желать большего.

Собаки лаяли вдалеке, и он неожиданно улыбнулся. Глупые собаки.

В конце года их у него не будет.

Он сможет купить других. Он сможет найти собак поумнее.

Он сможет найти другую женщину?

И тут его мысли остановились.

Другую женщину?

Жену?

Ему не нужна жена. Ему нужна Джинни.

Это совершенно разные вещи.

«А я обращался с ней как с простой женой», – признался он, вспоминая прошедшие недели. Домашняя хозяйка. Он играл роль бизнесмена, а Джинни превратилась в его придаток. У каждого сложились четко обозначенные обязанности. Каждый общался друг с другом только по необходимости.