Козел и бумажная капуста - Наталья Александрова

— Приехали, — сказала Алена, заглушив мотор.

Мы вышли из машины, и Алена прямым ходом направилась к пикапу. Теперь я уже не удивлялась ее деловитости — ведь она твердо знала, чего хочет. Я обошла машину, открыла багажник и достала оттуда самый большой и тяжелый разводной ключ. Алена забралась внутрь пикапа и несколько минут возилась там — должно быть, перебирала парнокопытных. Когда она выбралась наружу, я ждала ее с ключом в руке.

Алена удивленно посмотрела на меня. А я взглянула на козла, которого она держала в руках. И последние мои сомнения рассеялись. В руках у нее был козел, брата-близнеца которого я видела в мастерской Афанасия Козлятьева.

— Положи козла, — сказала я грустно, замахиваясь на нее разводным ключом.

Мне было очень жаль разочаровываться в своей лучшей подруге.

— Положи. Что в нем — алмазы? Наркотики?

— Наркотики, — ответила Алена абсолютно спокойно и добавила: — Дура ты. Круглая дура.

И тут же она внезапно ударила меня ногой по щиколотке. Земля ушла из-под ног, и я с размаху шлепнулась в траву. Перед глазами заплясали радужные пятна, в голове загудело, как в чугунном котле. Алена наклонилась надо мной и насмешливо спросила:

— Ну что, жива, юная натуралистка? Когда ты догадалась?

— Когда костюм увидела в багажнике. Мой костюмчик цвета дикого шиповника, тот, в котором я пришла на работу в пятницу.

— Не тот, — поправила Алена, — другой. Но очень похож, издалека не отличишь.

Я села на траве, потирая ушибленный затылок.

— Тогда у меня как глаза открылись. Все сложилось один к одному. Я вспомнила светлый парик у тебя в ванной, вспомнила, что ты раньше работала в нашей фирме и поэтому все знаешь — где находится офис, и где там что лежит, и все порядки...

— Да, — Алена снова усмехнулась, — с костюмом — это я дала маху. Когда переоделась, бросила его в багажник, чтобы внимания не привлекать, а потом совсем о нем забыла. Да это уже все равно не имеет никакого значения. В любом случае тебя отсюда нельзя выпускать.

Она сказала это таким будничным спокойным тоном, что мне стало страшно. А Алена наклонилась ко мне, положила козла на траву, заломила мои руки за спину и связала их веревкой. Я, конечно, пыталась сопротивляться, но это было совершенно бесполезно — руки у нее были сильные, как у хорошо тренированного мужчины. Она вообще сильная, решительная женщина, твердо знающая, чего хочет в жизни. Раньше я как-то не обращала внимание на ее поведение, думала, что это бравада, но теперь поняла, что все Аленины поступки в последние несколько месяцев были подчинены единой цели, и цель эта — похитить у бандитов наркотики. Во имя этой цели Алена, не задумываясь, пожертвовала Павлом и мной, и кто знает, может быть, еще какими-то людьми.

Покончив с узлом, она сильным рывком подняла меня на ноги и потащила к дому.

Дверь была заперта на висячий амбарный замок, но для Алены это не было препятствием. Она принесла из машины небольшой изогнутый ломик и сковырнула замок одним движением.

В доме пахло пылью и затхлостью, чувствовалось, что постоянно здесь не живут. Возле стены стоял старый продавленный диван. Алена толкнула меня, я не удержалась на ногах и плюхнулась на него. В зад мне тут же вонзилась торчащая из глубины дивана пружина.

— Я все понимаю, — сказала я, только для того чтобы нарушить царящую в доме напряженную тишину, — ты заранее подобрала светлый парик, купила такой же, как у меня, костюм, пока я была в парикмахерской, украла из моей сумочки пропуск. Затем встретилась с Павлом, вы приехали на склад. Кладовщица приняла тебя за меня и отдала тебе козлятьевские скульптуры — благо невелика ценность. Потом ты заехала в офис — охранник тоже принял тебя за меня, тем более что он смотрел в основном на пропуск. Это все понятно. Непонятно мне одно: зачем ты убила Павла? То есть я могла бы понять, если бы ты, чтобы не делиться с ним, убила его потом, получив этого проклятого козла с наркотиками, но ведь ты убила его, еще ничего не получив, и тебе пришлось потом потратить столько времени и сил, чтобы найти машину со скульптурами!

Алена остановилась посреди комнаты, уперев руки в бока. Глаза ее метали молнии.

— Не убивала я этого кретина! — выкрикнула она визгливым, истеричным голосом. — Все у нас было рассчитано, операция была продумана мной до мелочей. Не зря я торчала в этой занюханной фирмочке столько времени и терпела этого толстого слизняка Олешка! До сих пор без дрожи не могу вспомнить его потное пузо!

— Ах вот как? — Несмотря на свое бедственное положение, я слегка оживилась. — Значит, Олешкина жена Вероника не зря тебя так люто возненавидела?

— Вероника — дура, — бросила Алена, — и к тому же полностью предсказуема. Когда мне понадобилось уволиться, все прошло как по маслу. Она устроила скандал, и ни у кого не вызвало подозрений мое скоропалительное увольнение.

— Да, ты просчитала все до мелочей, — протянула я, — небось и Пашку проинструктировала, как ему себя вести со мной.

— Еще бы! — крикнула Алена. — И если бы ты, идиотка, не пырнула его ножом, я была бы сейчас уже за границей с деньгами! Я уверена, что это ты убила его во время ссоры, и стала помогать тебе, чтобы этим делом раньше времени не заинтересовалась милиция.

— Кто же тогда его убил, ведь я этого не делала...

— Понятия не имею, да какая теперь разница?

— Но за что, Алена, за что ты так меня подставила? — не удержавшись, спросила я, хотя уже знала ответ.

— За деньги, — ответила Алена, — за очень большие деньги. Знаешь, сколько стоит героин, спрятанный в этом козле? — она тряхнула бедного уродливого козлика.

— Знаю, — сказала я, — миллион баксов.

— Это тебе бандиты сказали? Ну, они малость преувеличили. Но тысяч семьсот я за этого козлика получу. Тем более теперь ни с кем делиться не нужно.

— Ты и раньше не собиралась ни с кем делиться! — внезапно осенило меня. — Ты и так хотела избавиться от Пашки, но только потом, когда он сделал бы свою часть работы.

— Может быть, — фыркнула Алена, — но кто-то выполнил вместо меня эту задачу. Он тоже собирался меня кинуть — мы договаривались, что он спрячет машину в гараже, а он вот решил подстраховаться. Но ты вытащила для меня каштаны из огня, отыскала место. Как говорится, что ни делается, все к лучшему. — Алена равнодушно отвернулась от меня и продолжила то дело, которым занималась.

А занималась она тем, что поливала пол и стены комнаты прозрачной жидкостью из канистры. И запах этой жидкости не оставлял никаких сомнений — это был бензин.

— Эй, подруга! — окликнула я Алену. — Ты что это, интересно, задумала? Тебя в детстве не учили, что с бензином нельзя шутить?

— У меня вообще всегда было плохо с чувством юмора, — ответила она, не поворачиваясь в мою сторону, — особенно когда дело касалось действительно серьезных вещей.