Гурджиев и Успенский - Аркадий Борисович Ровнер

глазах всякую активность бесполезной. Сверхчеловек, понимаемый как только внутренний человек или только материализованный внешний человек, – “это и есть два подводных камня, лежащих в глубине идеи сверхчеловека”[326], – две опасности, которые подстерегают тех, кто работает с этой идеей.

Вслед за Блаватской, Ницше, Вл. Соловьевым, Бекком и Оражем, Успенский заявляет об имманентности возникновения нового сознания. Современная наука воспринимает только одномерную идею человека, хотя понятие человека сложно и включает различные типы людей, идущих различными путями. Успенский отмечает: “Будущее принадлежит не человеку, но сверхчеловеку, который уже родился и живет среди нас. Высшая раса быстро образуется среди человечества и выделяется своим совершенно особым пониманием мира и жизни… Люди, приблизившиеся к переходу в новую расу, уже начинают узнавать друг друга; уже устанавливаются лозунги и пароли”[327]. За этим утверждением голос и свидетеля, и провидца. Эти слова производят впечатление идущих от человека, участвующего в описываемом им процессе.

Успенский рассматривал себя как одного из тех, кто “приближается к переходу в новую расу”. Эта перспектива давала ему возможность разрабатывать концепцию сверхчеловека, используя как объективные философские умозаключения, так и опознавательные знаки для тех, кто уже находится в переходной стадии от человека к сверхчеловеку.

В концепции сверхчеловека Успенского отразились различные влияния: научные, философские, оккультные и пророческие. Его труды, соответственно, обращены к различным читателям, но главным образом к тем, кто разделял энтузиазм грядущих изменений. Изменения во “внешней жизни большинства” Успенский рассматривает как результат “внутренних изменений немногих”. Он полагал, что социальные и политические вопросы, остро выдвинутые его временем, могут разрешиться иначе, нежели это прокламируется различными общественными группировками, на другой плоскости и совершенно другим образом, а именно “выступлением на сцену сознающей себя новой расы, которая явится судьею старых”[328].

Успенский предлагает схему последовательных фаз или стадий развертывания сознания. Он видел высший тип человека как включающий в себя четыре основные формы сознания, которым соответствуют все остальные аспекты внутренней жизни, такие как чувство пространства и времени, формы деятельности и т. п.

Эта таблица, отражая метод аналогий Бекка и Оража, суммирует представление Успенского о сверхчеловеке. Она подробно показывает взаимоотношение форм или состояний сознания в мире живой природы и в мире человеческих существ. Четыре состояния сознания ассоциируются с одно-, двух-, трех– и четырехмерным восприятием пространства[329].

Различие между третьим и четвертым состояниями сознания воспринималось Успенским как различие между “человеком, которого изучает наука” и человеком высшего типа, “который начинает выходить из поля зрения позитивизма и логического мировоззрения”[330]. Успенский разрабатывает следующее сравнение этих двух типов:

“Высший тип человека”, будучи промежуточным звеном между человеком и сверхчеловеком, служил Успенскому иллюстрацией его теории эволюции. В “высшем типе человека” последовательные стадии развертывающегося сознания существуют одновременно: жизнь клеток и органов с их “сознанием”; жизнь всего тела, взятого как целое; жизнь эмоций и логическое мышление и “высшее понимание и чувства”[331]. Высшие формы сознания не являются обязательными условиями для социального и биологического равновесия человека, но они создают необходимую предпосылку для дальнейшей эволюции, которая ведет к сверхчеловеку. Характеристики “высшего типа человека” обозначают возможные направления такой эволюции и черты сверхчеловека, такие как:

Понимание четырехмерного пространства.

Понимание природы времени.

Ощущение Вселенной как живой.

Космическое сознание.

Чувство бесконечности.

Человеческое бессмертие.

Успенский делает следующие замечания, касающиеся космического сознания, которое он считал существенной чертой сверхчеловека.

1. Возможность развития космического сознания – это возможность, открытая для немногих.

2. Для проявления космического сознания необходим определенный подбор внутренних и внешних условий, среди них “образование феноменов, близких по духу космическому сознанию, и исчезновение феноменов, враждебных космическому сознанию”[332].

3. Другое требование состоит в том, что центр должен лежать “во внутреннем мире, в самосознании, а не во внешнем мире”[333].

4. “Возможность проявления космического сознания не может быть привита искусственно”[334].

5. Согласно Успенскому, отличительным признаком “высшего типа человека” является постоянное или частое ощущение “нереальности мира”, в то время как высокая интеллектуальная культура совсем не является обязательным условием. “Пример многих святых, которые не были интеллектуалами, но которые несомненно достигали космического сознания, говорит о том, что космическое сознание может развиваться на чисто эмоциональной почве”[335].

Таким образом, идея сверхчеловека явилась для Успенского результатом развития его идеальной моделей и инструментом преодоления ограниченности ординарной модели. “Ничто не ведет к сверхчеловеку, кроме понимания сверхчеловека”, – писал Успенский, рассматривая сверхчеловека как комплексную проблему, включающую в себя решение проблемы эволюции, развития космического сознания, а также решение проблемы времени и пространства. Такой синкретический подход характеризует трактовку Успенским и всех других проблем. Тем не менее модель сверхчеловека занимает центральное место в философии Успенского, явившись конкретным воплощением той идеи духовной реализации, которая была для него так дорога.

В прошлом, утверждал Успенский, о космическом сознании можно было говорить в связи со святыми, героями и магами. В наше время эволюция к сверхчеловеку начинается с отказа от позитивистских и псевдонаучных установок и концепций, с индивидуальных поисков “чудесного, ощущаемого как единственно истинное и реальное” и с веры в “нереальность мира и всего, что к нему относится”[336].

Успенский писал о космическом сознании, о поисках сверхчеловека исходя из личного опыта, и он искал надежную теорию, которую можно было бы применить на практике. Ею стала его концепция “высшего типа человека”, промежуточная модель и практическая связь между человеком и сверхчеловеком. Успенский распознавал в себе качества и способности приближения к “этому высшему типу человека”.

В своей идее сверхчеловека Успенский соединил концепцию ницшеанского сверхчеловека с идеями теософской доктрины о духовной эволюции и с представлениями Бекка и Оража о “сверхчеловеке, который уже родился и живет среди нас”[337]. Русский ницшеанец, он увидел проблему сверхчеловека как практическую задачу, поставив вопрос о путях ее разрешения и предложив конкретные методы ее реализации.

эзотерическое христианство

Формулируя тему эзотерического христианства, Успенский рассматривает вопрос об истинной природе знания и работает с понятием эзотерической школы. Сама концепция эзотерического христианства основывается им на идее эзотерического знания, на “идее знания, которое превосходит все обычное человеческое знание и недоступно обычным людям”[338]. Именно это “древнее”, или “скрытое знание”, по Успенскому, лежит в основе и составляет содержание всех религий. В наше время, пишет он, его “необходимо откапывать с огромным трудом под горами лжи, как умышленной, так и не умышленной, обмана и самообмана и наивных попыток представить его в общедоступных понятиях, взятых из обыденной реальности, представив тем, что оно по самой своей природе быть не может”[339].

Успенский отмечал двузначность слова “эзотерический”. Это либо тайное знание в смысле того, что держится в тайне, либо знание тайны, т. е. тайны, скрытой от человечества в силу самой природы этого знания.

Концепция эзотерического знания Успенского основывалась на посылках,