Больше, чем гувернантка - Кэрол Мортимер

— Вам известно о Елене что-то такое, чего не знаю я? — с подозрением глядя на бабушку, воскликнул Адам.

— Ничего определенного. — Она вздохнула. — Лишь сомнения, о которых я уже говорила тебе вчера. Как бы то ни было, подлинное у нее имя или нет, является она на самом деле гувернанткой или нет, не мне тебе напоминать об осторожности. В чем я совершенно не сомневаюсь, так это в том, что, как и в случае с Фанни, у Елены Лейтон имеется где-то на свете отец, брат или даже муж, который жив до сих пор. И этот мужчина придет в ярость при мысли о том, что лорд Адам Готорн соблазнил и опозорил его дочь, сестру или жену!

— Вот уж не думал, что взаимное влечение двух людей называется соблазнением, бабушка! — Выражение лица Адама снова стало ледяным.

— В таком случае миссис Лейтон уже наверняка осознала свою цену.

Адам замер.

— Цену?

Леди Сисели кивнула.

— Возможно, в одном тебе повезет. Она не показалась мне женщиной алчной. — Она разгладила свою и без того безупречную юбку. — Быть может, она удовольствуется каким-нибудь красивым украшением и хорошим рекомендательным письмом.

— Рекомендательным письмом?! — резко воскликнул Адам.

— Адам, в самом деле! — возмущенно отозвалась пожилая дама. — Решишь ли ты продолжать эти отношения или нет, твое дело. Но неужели ты наивно полагаешь, что эта женщина может и дальше оставаться гувернанткой твоей дочери? — Она неодобрительно изогнула бровь.

Нет, Адам вовсе не был наивным. Слова бабушки заставили его вспомнить о собственных подозрениях касательно происхождения и имени Елены.

Прошлой ночью он предпочел проигнорировать эти сомнения и подозрения или вовсе забыть о них в своем желании заняться с ней любовью.

Но дольше закрывать на них глаза он не мог.

На следующее утро, занимаясь с Амандой в классной комнате, Елена часто ловила себя на том, что улыбается. Ей было очень непросто сосредоточиться на занятиях, мысленно она то и дело возвращалась к воспоминаниям о времени, проведенном с Адамом, и о том откровении, которое пережила в его объятиях.

Адам вел себя с ней очень нежно, внимательно относясь к ее потребностям, так что у нее ни разу не возникало мысли отказать ему. И этот опыт не был омрачен ни болью, ни ужасом. Елена с готовностью реагировала на ласки, которые дарил ей Адам. Надеялась, что, несмотря на собственную стеснительность и неопытность, и ей удалось доставить ему схожее наслаждение.

Даже сейчас Елена ощущала жар и влагу между ног всякий раз, как вспоминала о прикосновении губ Адама. Она смущенно краснела при мысли о том, как восхитительно было целовать его столь интимно, пробовать на вкус, радуясь тому, что от наслаждения он ослабил стену ледяного самоконтроля.

Не менее ценными представлялись для Елены и долгие мгновения, когда они впоследствии лежали обнявшись. То, о чем они говорили, значения не имело, важна была лишь их физическая близость. С детской беззаботностью посмеивались они над перспективой быть кем-то увиденными, когда станут вместе подниматься наверх. Она до сих пор ощущала на губах вкус его долгого прощального поцелуя.

Этим утром Елена еще не видела Адама. По своему обыкновению, она позавтракала с Амандой в детской, после чего они вместе отправились в классную комнату. Елена надеялась встретиться с ним и бабушкой за обедом.

Она гадала, как им с Адамом теперь друг друга приветствовать. Понимала, что в присутствии Аманды и леди Сисели они ни словом, ни жестом не должны намекать на интимные ласки, которыми одаривали друг друга прошлой ночью. При этом она надеялась, что он подаст ей какой-то тайный знак, смысл которого будет понятен ей одной, чтобы засвидетельствовать изменившийся статус их отношений.

Елене казалось, что оставшиеся до обеда часы тянутся удивительно медленно.

Адам сразу понял, в какой именно момент Елена вошла в гостиную, где вся семья собиралась перед обедом. Ее присутствие ощущалось им столь же отчетливо, что и восторженная болтовня Аманды, которой разрешили присоединиться к взрослым.

Именно бабушка предложила «пригласить миссис Лейтон к обеду, чтобы покончить со всем этим делом».

Для самого Адама важно было решить, как это сделать.

Сначала он был слишком возбужден, а после близости с Еленой слишком пресыщен, чтобы размышлять о том, какими будут их дальнейшие отношения. И лишь позднее, оказавшись в одиночестве в своей спальне, он осознал всю тяжесть ситуации, в которой оказался.

Елена ведь могла решить, что благодаря его импульсивному поведению прошлой ночью приобрела над ним некую власть, и теперь ему предстояло понять, что он должен сделать: выплатить ей денежную или иную компенсацию, или, в случае если согласна продолжать отношения, переселить ее в другой дом, где она будет проживать, пока их связь не закончится. Потом снова встанет вопрос о денежной или иной компенсации.

Как бы то ни было, получалось, что Елена больше не могла оставаться в его доме, а прошлой ночью Адам повел себя столь же безрассудно, что и в случае с Фанни много лет назад. Он опять позволил зову плоти возобладать над здравым смыслом, которым руководствовался все те годы, что минули с момента смерти Фанни. Вчерашнее ночное происшествие, каким бы приятным оно ни было, снова поставило женщину в главенствующее положение, позволяющее именно ей решать, каков будет характер их дальнейших отношений. Чрезвычайно неприятное чувство, которого Адам совершенно не хотел принимать.

Своим поведением Адам ни в коей мере не оправдал тайных надежд Елены. Обед шел своим чередом, он ни разу не взглянул в ее сторону и не обратился напрямую.

Елена находила подобное отношение не только смущающим, но и больно ранящим самолюбие. Из всего этого она могла сделать лишь один вывод: за время, прошедшее с момента их расставания, Адам успел все как следует обдумать и раскаялся в случившемся.

— …несколько расстроены сегодня, миссис Лейтон?..

Елена вздрогнула, осознав, что, пока она обдумывала свое незавидное положение, леди Сисели обратилась к ней с каким-то вопросом. Было ли ее плачевное состояние замечено? А взгляды, которые она время от времени бросала украдкой на Адама из-под полуопущенных ресниц? Елена надеялась, что нет. Леди Сисели вовсе не обязательно знать о напряжении, возникшем между ее внуком и гувернанткой ее маленькой правнучки, оставшейся без матери.

Она принудила себя улыбнуться.

— Я всего лишь наслаждалась вкусным десертом.

— Неужели? — Леди Сисели бросила многозначительный взгляд на стоящий перед Еленой нетронутый мусс.

Елена смущенно покраснела, осознав, что в самом деле почти ничего не съела за обедом. Да и как бы это ей удалось, когда при одной мысли о еде к горлу подступала тошнота.

— Я говорила о том, какая прекрасная погода для начала мая, — сжалившись над ней, сказала леди Сисели.