Предают только свои - Сергей Самаров

Выезжали все на том же стареньком автобусе. Вместе с группой выехал полковник Черноиванов, а вот арифа Салмана с собой не взяли, хотя он, естественно, просился. Однако решили, что в случае необходимости полковник сумеет выполнить функции переводчика. А сама операция носила настолько секретный характер, что знать о ней, и вообще о присутствии в районе действий бойцов ЧВК «Волкодав», должно было как можно меньшее количество людей. Может быть, именно поэтому полковник решил, что пройтись по пустыне с десяток километров для «волкодавов» не составит труда, и, остановив автобус прямо на дороге, рядом с развалинами четырех домов и неработающей автозаправочной станцией, отправил водителя в обратный путь, прочитав ему на дорогу напутствие, касающееся сохранения режима секретности. Больше объяснять так долго и так тщательно было нечего, решил Радиолов, дожидающийся полковника у раскрытой дверцы автобуса. Наконец полковник вышел. Автобус неуклюже развернулся на хилой проселочной дороге, идущей прямо через пустыню, и двинулся в обратном направлении. Когда облако пыли ушло за большой бархан, Черноиванов, заглянув в свой «планшетник», рукой дал направление вправо от дороги, почти под углом в девяносто градусов к ней, и коротко скомандовал:

– Вперед!

Группа заранее распределила багаж, чтобы не получилось так, что одни несут непомерно много на себе, а другие просто наслаждаются прогулкой, хотя наслаждение по дороге через пустыню получить мог, наверное, только серый варан, который так стремительно перебежал группе дорогу, словно опасался, что за ним сейчас погонятся. Варан был крупным, размером с мелкого крокодила. Наверное, серых варанов потому и называют крокодилами пустыни, что среди них встречаются такие крупные особи. Особенно на Ближнем Востоке и в Северной Африке, где часто можно увидеть среди песков особь длиной до полутора метров. Можно встретить варана и в Средней Азии, и в Казахстане, и в Пакистане, и на юге Афганистана, и в Белуджистане, но там они, как правило, меньшего размера и старательно прячутся от людей. Местные жители, говорят, охотятся на варана, но ведь где-то и змей, и даже червей едят, но только не в России. И потому ни у одного из «волкодавов» даже автомат в руках не дрогнул, чтобы подстрелить гигантскую ящерицу. А ловить его руками, чтобы побаловаться, а потом отпустить, тоже было не слишком интересно. Зубы и сильные челюсти позволяют этой ящерице запросто откусить человеку пальцы. Укус ящерицы не ядовит, но весьма болезненен.

– Что, крокодила в жизни не видели?! – прикрикнул на «волкодавов» полковник и посмотрел на наручные часы. – Здесь вам тоже не зоопарк. Времени у нас не так и много осталось. Чего встали? Вперед!

Капитан Радиолов, как и положено командиру группы, двинулся первым, держа перед собой включенный «планшетник» и используя на ходу электронный компас, установленный в мониторе прямо на карту в программе навигации. Хотя в принципе компас был и не нужен, потому что место, куда группа должна была попасть, в программе уже было отмечено, и маршрут по карте проложен. А местонахождение самого «планшетника» и направление движения группы, как в любой программе навигации, указывала обычная маленькая стрелка. Согласно вычислениям полковника Черноиванова, посты часовых вокруг создаваемого полигона всегда сдвигались против часовой стрелки, но никогда не оставались на месте. И потому группа выходила точно к месту последнего нахождения часовых, что было выяснено не с помощью спутника, у которого существовала периодичность наблюдения в несколько суток, а путем визуального наблюдения сирийских разведчиков, о работе которых на «волкодавов» сами «волкодавы» даже не знали. А когда узнали, сразу возникли возражения, и капитан Радиолов не замедлил сообщить об этом полковнику Черноиванову:

– Не понимаю, товарищ полковник, зачем нужно было привлекать сюда сирийскую разведку, если мы могли бы сами все выяснить. Вы же в первую очередь стараетесь сохранить режим секретности…

– А что прикажешь делать, Алексей Терентьевич, – развел руки полковник, – если по распоряжению генерала Сухеля тебе в помощь опять выделили взвод спецназа Сирии во главе с мулязим аввалем Ахмадом Шир Амином. Я же понимал, что с собой ты никого из сирийцев не возьмешь. А загрузить их тоже следовало, чтобы парни ощущали свою нужность рядом с тобой. Держать таких бойцов только для подстраховки – значит обидеть их недоверием. Они сегодня ночью прибудут всем составом в мое распоряжение. Будем тебя с группой встречать, как отработаешь. У меня, честно говоря, уже складывается устойчивое впечатление, что Шир Амин сам напрашивается с тобой работать. Только услышит, что у тебя новое задание, сразу бежит к генералу, просится… То ли что-то перенять желает, то ли нового подарка от тебя ждет. Ты же ему, кажется, бинокль с тепловизором подарил. Сирийцы на подарки – народ падкий. Не подаришь сам, так выпрашивать будут… Кстати, сейчас, по карте, колодец должен быть, метров через сто пятьдесят… При приближении – повышенная осторожность. У американских морских пехотинцев в деревне два своих колодца есть, но они за питьевой водой сюда ездят. Колодец лучше обойти стороной, чтобы следов не оставить. Кто знает, вдруг у них в составе какой-нибудь индеец-следопыт завалялся, увидит чужой след, тревогу поднимет. Кроме американцев колодцем давно уже никто не пользуется. Местные, из окружных деревень, давно в разные стороны разбежались. Здесь вообще-то местное население в оппозицию президенту входило. Сейчас большинство в Иорданию перебралось. Часть в Ливане прячется, часть – в Турции. И возвращаться не торопятся. Говорят, боятся преследований со стороны правительства.

– Лежать! – дал резкую команду капитан Радиолов, прерывая долгую речь Черноиванова, и сам первым свою же команду выполнил.

– Что там? – спросил полковник.

– Колодец, – за капитана ответил старший лейтенант Ласточкин, который залег рядом с Радиоловым на гребне большого бархана. – А рядом с колодцем – два «Хамви» и шестеро америкосов, не считая водителей. Командир, разреши их расстрелять. Дальше, по крайней мере, на машине прокатимся.

Хотя Радиолов и понимал, что старший лейтенант шутит, он все же ответил вполне серьезно, словно другим в назидание:

– Никакой стрельбы. Пропавших искать будут. А мы должны тихо прийти, без шума отработать и так же тихо уйти. Тебе бы, Анатолий Васильевич, лишь бы на такси покататься! Только такси это тяжеловатое, бронированное. Оно только для укатанной дороги годится, в песке увязнет.

Снайпер оставил слова командира без ответа, приняв их, видимо, за упрек.

Радиолов не стал на гребне дожидаться отъезда американцев, медленно сполз ниже.

– Товарищ полковник, надо бы послать кого-то из парней Шир Амина к колодцу. Пусть вывалит туда верблюжью дозу слабительного, чтобы в будущем америкосов отсюда отвадить. Слабительное лучше в жидком виде. Большую бутыль…

– Дело говоришь, – согласился Черноиванов. – Я мулязим аввалю передам.

А взгляд капитана остановился на младшем сержанте Сеголетове, который лежал на песке, не в силах снять с плеч лямки рюкзака, и часто дышал широко раскрытым ртом. По лицу бойца научной роты катились струйки пота. Было даже удивительно, что в таком почти сухопаром человеке столько воды. Горячая пустыня и жаркое солнце действовали на младшего сержанта, похоже, сильнее, чем ползанье по-пластунски под колючей проволокой.