Стеклянные куклы - Инна Бачинская

– Не позавидуешь, ты прав.

– Федя, я хочу спросить… Почему он назначил встречу в кафе? Можно было встретиться в парке, там вечером никого нет, там безопаснее, а в кафе на виду…

– Он не ожидал, что Максим его сдаст, Савелий. Кроме брата, у него никого нет. Это во-первых, а во-вторых, он мог предположить, что за Максимом следят, а в таком случае в публичном месте легче скрыться.

– А что теперь? Что мы будем делать теперь?

– Ждать следующего его шага, скорее всего.

Федор проснулся как от толчка. Будильник показывал половину второго ночи. В комнате было темно, лишь слабо светился прямоугольник окна. Сна не было ни в одном глазу. Несколько минут он раздумывал, что делать, понимая, что заснуть уже не удастся – слишком насыщенным оказался вечер. Кроме того, ему хотелось еще раз мысленно воспроизвести беседу с двумя женщинами Вадима Устинова, как он окрестил Конкорду и Веру Сенцову. Что-то было сказано кем-то из них… Конкордой! Чувство это появилось после беседы с Конкордой. А кроме того, во время посиделок в «Тутси» Савелий спросил, где Вадим Устинов может отсиживаться, и у него мелькнула некая мысль… Он даже вспомнил восточную поговорку: самое темное место под светильником. Вадим не подошел к брату, почуял опасность. И куда же он отправился? Туда же, где был раньше? Значит, есть место, где он может укрыться и отсидеться? Если бы он получил деньги, он попытался бы уехать из города. Почему он вышел на связь только сейчас, а не раньше? Возможно, в его укрытии стало опасно? В таком случае где он? И какова здесь роль Максима? А если…

Федор вскочил и стал поспешно одеваться. Он так спешил, что не запер входную дверь. Сунув в карман фонарик, слетел по лестнице, на ходу вытаскивая ключи от машины, и выскочил во двор.

Ночь была холодной и очень темной; в черном небе посверкивали звезды. Город был пуст и призрачен; слабо светили голубоватые фонари, казавшиеся кладбищенскими свечами; слабо блестел угольный асфальт – на нем таяли редкие, косо слетающие снежинки.

В пригороде было холоднее, чем в городе. Федор, полный нетерпения, гнал машину по пустой дороге. Он напоминал игрока, идущего ва-банк, его лихорадило, он чувствовал, что развязка приближается. Неудача с поимкой Вадима Устинова, напряженное ожидание, разочарование… все это отодвинулось куда-то далеко. Вместо этого в висках пульсировало: сейчас, сейчас, сейчас. Федор был уверен, что логика происходящего и то, что было уже известно о Вадиме Устинове, диктуют единственно правильный вывод. Другими словами, он был уверен в своей правоте.

Он оставил машину за несколько кварталов от дома Устиновых, загнал ее в глухой переулок. Он знал от капитана Астахова, что за домом ведется наблюдение, и, не желая нарываться, зашел со стороны сада, полагая, что внутрь можно попасть через окно… иначе, как туда попадает Вадим Устинов? Мысль, что беглый убийца скрывается на половине Максима, была проста, как прямая линия, так как больше прятаться ему негде. У него нет родных, у него нет друзей, в лесную сторожку он больше не сунется. Осталось единственное место, которое он знает как свои пять пальцев, – родной дом. Зная все входы-выходы, он нашел способ попасть внутрь, несмотря на засаду. Вот уж воистину, самое темное место под светильником. Его ждут снаружи, а он сидит внутри… До каких пор? Пока не будут изготовлены новые документы… как-то так. Тогда зачем нужен был спектакль со встречей в кафе? Непонятно. Может, Максим не знает, что Вадим прячется на его половине? Тогда звонок Вадима понятен. Может ли он не знать? Трудно сказать. Если бы знал, не нужна была бы встреча в кафе. Возможно, Максим отказался привезти деньги в Посадовку, и тогда Вадим назначил ему встречу в городе. А если Максим не знает, где брат… напрашивается вопрос, чего опасается Вадим, скрывая от брата место своего пребывания? Федор вспомнил запертую дверь между половинами дома… Действительно, странные отношения. Они не доверяют друг другу, но выхода у Вадима, похоже, нет, и ему пришлось попросить помощи у брата. Они договорились встретиться в городе, и Максим сдал братишку. Он невольно вспомнил о Каине и Авеле… Схема была извилиста, но ничего другого в голову Федору не пришло. Извилиста, не извилиста… Люди в большинстве своем не логичны, а их поступки зачастую нецелесообразны, и проистекает это не от недомыслия или глупости, как можно было бы подумать. То есть не всегда, потому что в частных случаях все-таки нельзя исключить недомыслие или глупость. Но один из братьев охотник, он умеет выслеживать зверя, другой компьютерщик… о какой нецелесообразности в таком случае может идти речь? Оба осторожны, предусмотрительны и изобретательны.

А если кафе было дымовой завесой, а деньги и документы Максим передаст брату в другое время в другом месте, Вадим сумеет ускользнуть из города, а перепуганный младший брат будет звонить капитану и спрашивать, как продвигаются поиски. Ну и зачем был затеян весь спектакль? Да по одной-единственной причине! Дать понять, что Вадим в бегах, без денег, без укрытия, что он где-то рядом. Увести подозрения от их дома, на тот случай, если они у кого-то появятся. У Федора появились, правда, с опозданием. Разучился думать, попенял себе Федор. Это ведь лежало на поверхности. Все просто, как рельса. Самое темное место под светильником. Другого объяснения все равно нет. Как версия, имеет право на существование. Максим ему скорее не нравился, чем нравился, хотя объяснить себе, почему, он не мог. Что-то настораживало Федора в Максиме, с его опытом работы с молодняком, сначала в детской комнате милиции, а потом в университете. У него было чутье на вранье и фальшь, и Максим, утверждающий, что не близок с братом, редко с ним видится, тем не менее бросился убеждать Веру Сенцову вернуться к Вадиму. Правда, это не помешало ему переспать с ней.

И эта проклятая запертая дверь, и нож под подушкой… что это?

Мысли Федора были сумбурны, чувство, что он упускает что-то и неправильно расставляет фигуры, присутствовало на задворках сознания, причиняя тянущую боль где-то внутри – не то в сердце, не то в желудке. Ни страха, ни опасений он не испытывал, один азарт…

Стараясь ступать бесшумно, он шел к дому через сад. Ему пришло в голову, что он безоружен и, возможно, следовало бы позвонить Астахову… Увлеченный погоней, Федор забыл о капитане совершенно. Он надеялся, что Вадим в доме, деваться ему некуда. Если Устинов принимает свои лекарства, а он их скорее всего принимает, так как нервничает, то он сейчас спит.

Вадим не мог проникнуть в дом через входную дверь, он не мог не предполагать, что за домом ведется наблюдение. Значит, он вошел иначе, со стороны сада, через заднюю дверь или окно. Правда, Федор не помнил, есть ли там задняя дверь.

Федор приблизился к дому. Под ногами пружинили гнилые листья, и он вспомнил лесную топь. В сад выходило три окна. Крайнее с его стороны было закрыто белой занавеской – видимо, это была кухня; два других казались слепыми из-за темных гардин. Федор сунул пальцы под раму окна с белой занавеской и потянул на себя; оно ожидаемо было закрыто. Чего и следовало ожидать. Он застыл, раздумывая. Потом дернул сильнее, и рама с треском подалась; из дома пахнуло тоскливым запахом закрытого пустого помещения.