Холодное пламя - Джон Пассарелла

– Салли беременна.

– Салли… – Дин спохватился и понизил голос. – Салли беременна?

Мэри кивнула.

– Срок всего несколько недель. Она оставит ребенка. Поэтому она и приняла решение уехать. Она станет матерью-одиночкой, будет растить ребенка сама. Она хочет быть с семьей. Мистер Варгус предложил помочь, но он ей не семья. Он дружил с Дэвидом, но они давно не виделись, а Салли с ним плохо знакома. Здесь она среди чужих людей, вокруг одни только плохие воспоминания – для нее и для ее семьи.

– Вот и нашлась связь, – проговорил Дин.

Сэм кивнул.

– Все жертвы состояли в каких-то отношениях с беременными женщинами.

К сожалению, все женщины были разными. Ничего, что бы связывало их между собой.

– Маленькое «но», – заметил Дин. – Несколько часов назад никто не знал, что Салли беременна. Включая ее саму.

– Пожалуйста, никому не говорите, – попросила Мэри. – Даже Рамон не знает.

Дин опустошил стакан, представляя, насколько лучше было бы выпить холодного пива. Но он старался не увлекаться спиртным, зарабатывая звание трезвенника в попытке удержать под контролем вызванные Меткой приступы ярости. Вздохнув и слегка покачав головой, Дин поставил стакан в раковину.

В щель между занавесками на маленьком окошке над раковиной виден был задний двор дома Холкомбов, участок за забором и заброшенный дом вдали. Дин помнил, что участок был заросшим, а в дом зачастили подростки, развлекавшиеся алкоголем и другими веществами. Теперь участок выглядел гораздо лучше. Дин услышал гудение мотора, а потом заметил старика на садовом тракторе, который подстригал сорняки.

Вспомнив набитые мусорные пакеты у передней двери, он подумал, не ухаживает ли старик за домом время от времени. Если он был там, когда напали на Дэйва Холкомба, то мог что-нибудь увидеть. Пока «очевидцами» можно было назвать только Джесса Веттера и Оливию Крам, которые находились в том же доме, но от Перро их отделяли несколько комнат.

– Проведаю мужика с косилкой, – сказал Дин Сэму, указав на старика в окне.

* * *

Сэм остался в доме Холкомбов с Кастиэлем, а Дин сел в «Импалу» и по извилистой загородной дороге направился к пустующему дому. Он остановил машину напротив пикапа «GMC» родом из конца пятидесятых, который когда-то был красным, а теперь скорее ржавым. К пикапу крепился открытый одноосный прицеп с самодельными кузовом и рампой из фанеры. За прошедшие годы кто-то с похвальным усердием самостоятельно чинил или заменил «родной» материал. Ни на машине, ни на прицепе не было знака производителя, что только усилило впечатление, что все это самодельное. Если старик и оказывал какие-то услуги, то не пытался рекламировать их.

Когда Дин вышел из «Импалы», старик приближался к задней стороне дома. Дин рассчитал, что ему потребуется минут пятнадцать, чтобы завершить работу. Развернувшись на правом краю участка, старик направился к Дину и наконец заметил гостя.

Он был в перепачканной машинным маслом и травой бейсболке, в старой рубашке в красную клетку, в потертых джинсах и изношенных ботинках с укрепленными носами. При взгляде на его лицо в голову приходили мысли о черносливе и старой коже, уши и кончик носа слегка обгорели. Борода с проседью закрывала нижнюю часть лица и верхнюю часть шеи. Она была подстрижена достаточно, чтобы открывать губы, но на этом попытка ухода и закончилась.

Когда от косилки до Дина осталось совсем недалеко, старик остановил ее и секунду не двигался, молча щурясь на незнакомца.

Хоть Дин и не надел костюм фэбээровца, поддельное удостоверение у него при себе имелось, и он его продемонстрировал.

– Специальный агент Бэнкс, ФБР.

Старик откашлялся, отвернулся в сторонку, сделал внушительный по своей дальности плевок и только потом ответил:

– Ну надо же.

Он осторожно выбрался из садового трактора, будто позволяя старым суставам привыкнуть к новому положению, вытащил из заднего кармана тряпку, вытер руки, затолкал тряпку обратно и протянул ладонь.

– Артур Китинг.

Дин пожал ему руку и объяснил:

– Я расследую дело о смерти человека на соседнем участке.

Не желая сеять среди местных панику рассказами о серийном убийце, орудующем в Брейден-Хайтс, он построил фразу так, чтобы собеседник подумал об официальной версии про нападение зверя, а не об убийстве. Он не испытывал угрызений совести, сообщая семьям жертв о возможном убийстве, но ели он расскажет об этом широкой публике, и полиция разозлится и прекратит всякое подобие сотрудничества. К тому же, поддельные удостоверения не выдержат настоящей проверки. Если Кордеро решит позвонить в Вашингтон и пожаловаться на нерадивых агентов, добром это не кончится.

– Надеюсь, вы сможете ответить на несколько вопросов, – сказал он.

– Об этом Холкомбе?

– Точно, – ответил Дин. – Знаете что-нибудь?

– Только то, что в газетах пишут, – отозвался Китинг. – Ну, и кое-какие слухи. Не то чтобы я интересовался сплетнями, но в городе такое рассказывают, что невольно начинаешь прислушиваться.

– Еще бы.

– Я слышал, что так не одного человека выпотрошили…

– Были и другие случаи?

– Я не знаток дикой природы, агент Бэнкс, – проговорил Китинг, – и вы, думаю, тоже.

– Совсем не знаток, – кивнул Дин.

– Понятия не имею, какое животное могло это сделать.

– Некоторые животные могут удивить.

Китинг бросил на Дина понимающий взгляд.

– Думаю, вы правы. Но чем я могу вам помочь?

– Ответом на пару вопросов.

– Ладно. Я бы пригласил вас в дом, но там сидеть не на чем.

– Здесь тоже неплохо, – успокоил его Дин. – Вы владелец этого участка?

– Нет, сэр. Так, приглядываю за ним иногда. Когда кто-нибудь платит. Предыдущий владелец помер, завещание оспорили, и все застряло в судах. Обычно мне платит душеприказчик, когда кто-нибудь начинает жаловаться на состояние дома.

– Поэтому вы здесь сегодня?

– Нет, сэр, – повторил Китинг. – Агент по недвижимости заплатила, чтобы я тут прибрал, привел все в приличный вид. Говорит, будет продавать дом Холкомбов и не хочет, чтобы из-за этого страшилища ей цену сбивали.

– Так вы здесь не работали в день смерти Холкомба?

– Нет. И слава богу, меня поблизости не было. А то бы выпустили кишки мне, а не ему. Поймите меня правильно, я прожил долгую жизнь… не всегда легкую и приятную, но жаловаться особенно не на что. А Холкомб был парнем молодым и, насколько я знаю, ничего такого не заслужил, но я на тот свет не тороплюсь. Думаю, еще пару годков поскриплю.

Дин посмотрел на поле, большей частью выстриженное, и на прогнивший забор, который Дэйв Холкомб пытался починить перед нападением.