Осень цвета кофе - Наталия Антонова

Тогда она сама заглянула вовнутрь. И увидела его сидящим за столиком и что-то с аппетитом уплетающим из большой тарелки.

«Вот гад, – подумала она, разгневавшись, – ты ещё побегаешь за мной».

Вышла на дорогу, остановила частника и уехала домой в самых расстроенных чувствах.

Рада ждала звонка Славина почти неделю, пока не поняла, что он не позвонит.

Ему и впрямь незачем было звонить девушке. О том, какую именно Нину она видела с Костюковым, он понял по выражению её лица и движению глаз, когда она рассматривала лежащие перед ней фотографии.

Зато, придя на следующий день утром на работу, он подошёл к столу Любавы Залеской и, наклонившись, одобрительно коснулся её плеча:

– Любава! Ты голова! В самую точку попала.

Залеская ничего не ответила, но вся зарделась от его похвалы, и глаза её озарились внутренним сиянием, которое придало её и без того милому лицу особую привлекательность и одухотворённость.

«Прямо как Мадонна Рафаэля», – невольно промелькнуло в мыслях Славина, большого ценителя полотен этого великого мастера.

Нина Кравченко, которая интересовала следствие, работала продавцом-консультантом в одном из крупных магазинов города.

Жгучая брюнетка с голубыми глазами на бледном лице производила впечатление на мужчин. И не было ничего удивительного в том, что Вадим Костюков в своё время увлёкся ею.

Явившегося по её душу оперативника она встретила с недоумением.

«Чего могло понадобиться от меня полиции?» – было написано на её лице.

– Нина Борисовна! Вы знаете Вадима Аркадьевича Костюкова? – начал Славин, не сводя внимательного взгляда с широко распахнутых глаз женщины.

– Ещё бы мне его не знать, – скривила красивые губы женщина.

– И вы, конечно, знаете, что его убили?

– Что?! – воскликнула женщина. – Как так убили?

– Отравили.

– Этого не может быть, – растерянно пробормотала она.

– Почему? – поинтересовался оперативник.

– Потому что, потому что… – запнулась она, прижала руку к груди и проговорила: – Но кому могло понадобиться его убивать?

– Вам, например, – небрежно обронил Славин.

– Мне?! – соболиные брови Кравченко взлетели вверх. Женщина облизала губы и проговорила: – Вы, должно быть, шутите.

– Нисколько! Ведь вы угрожали ему, и свидетели есть.

– Свидетели? – недоумённо переспросила она и, видимо, не смогла вспомнить, присутствовал ли кто-то при их ссоре с Костюковым, пробормотала: – Человек может многое сказать в сердцах.

Неожиданно из её глаз брызнули слёзы. И Славин не мог понять, плачет ли она по Костюкову или от жалости к самой себе.

– Нина Борисовна, расскажите мне, из-за чего вы поссорились с Вадимом Аркадьевичем.

– По самой банальной причине, – тихо ответила она.

– По какой именно? Извините, но я вынужден настаивать.

– Что же тут неясного? – вспылила женщина. – Бросил он меня! Бросил! В народе так и говорят: «Поматросил и бросил!»

– Но, начав с ним встречаться, разве вы не знали, что он женат?

– Знала, конечно, – нехотя призналась Кравченко и тут же горячо проговорила: – Но я же надеялась, что у нас всё серьёзно и Вадим разведётся с женой.

– Он обещал вам это?

– Нет, – покачала она головой.

– Может, хотя бы намекал?

– Да что вы ко мне пристали? Не обещал! Не намекал! Но я надеялась! Если бы вы знали, как он за мной ухаживал! Какие подарки дарил! Чуть ли не на руках носил! Неужели же это не говорило о том, что он любит меня?

– Вынужден вас огорчить, – проговорил Славин, – но все эти знаки внимания никоим образом не говорят о серьёзности намерений.

– Все вы мужики – сволочи! – вырвалось у женщины.

– Далеко не все, уверяю вас, – мягко проговорил Славин, – просто большинство женщин не обращают внимания на тех, кто их по-настоящему любит.

– Как это так? – удивилась Кравченко.

– Да очень просто: настоящее чувство не носит павлиньих перьев в виде дорогих подарков и словесной шелухи. Дорогими же подарками мужчина просто покупает женщину.

– Философия нищего, – презрительно фыркнула Кравченко.

Славин не был нищим, но тем не менее не стал её разубеждать, проговорив:

– Куда уж нам, простым парням, до бизнесменов.

– Вот видите! – вырвалось у неё.

– Вижу.

Кравченко удовлетворённо кивнула, но тут же снова забеспокоилась под тяжёлым взглядом оперативника.

– Только не вздумайте повесить на меня его убийство! Я не убивала Костюкова! Хотя убить его было мало!

– Вот как? Что же он ещё сделал такого ужасного, кроме того, что бросил вас? Завёл другую любовницу?

– Это само собой, – сердито проговорила женщина, – но он ещё подбил своего приятеля на то, чтобы тот приударил за мной! И деньги ему за это заплатил!

– Хорош гусь, – согласился Славин, – вернее, два гуся.

– Вот-вот! – затараторила Нина. – Они всё разыграли как по нотам!

– Расскажите мне об этом поподробнее.

– Да что тут рассказывать! – взмахнула она руками. – Толик по наущению Вадима стал за мной ухаживать. Ну, я и перестала доставать Костюкова скандалами, подумала, что у нас всё с Толей сложится. Но прошло не так много времени, и Толя тоже дал мне отставку, а когда я стала допытываться, чем же я ему не угодила, он мне и признался, что у него никаких чувств ко мне не было с самого начала, что всё было понарошку!

– Понарошку?

Она кивнула.

– И как же полное имя-отчество этого Толика?

– Анатолий Семёнович Ключников.

– Ключников сам вам сказал, что его нанял Костюков?

– Нет, он не сказал, кто именно ему заплатил деньги за то, чтобы он ухаживал за мной.

– Так, может быть, это был не Костюков?

– А больше некому! – возразила Нина. – И потом, когда я всё высказала Вадиму, он не отпирался!

– И вы решили его убить?

– Нет, – затрясла головой женщина. – Ничего я не решала! И не убивала его!

– Почему я должен верить вам?

– Я… я не знаю, – растерялась женщина. – Но вы должны как-то установить мою непричастность! Есть же у вас для этого какие-то профессиональные методы!

– Методы-то есть, – снисходительно проговорил Славин, – но они не всегда срабатывают.

Кравченко уже открыла рот, чтобы возразить, но оперативник не дал ей прервать себя: