Последний натиск на восток. Ч. 2 - Дмитрий Чайка

И напрасно, потому что на поле с диким визгом выскочили всадники на мохнатых лошадках, с длинными, развивающимися по степному обычаю волосами. Только рабы носили короткие волосы, а каждый уважающий себя аварский воин холил и лелеял свои волосы с самого детства, считая их главным украшением свободного мужа.

Всадники из рода тарниах ударили в спину, засыпав наступающую пехоту тучей стрел. Те, кто взяли в кольцо словенский лагерь, теперь сами оказались в кольце. Франки падали десятками, ведь промахнуться по плотно сбитой толпе не мог бы даже слепой.

— По коням! — заорал Бобон. — Покажем этим голодранцам!

Четыре сотни тяжелых всадников, краса и гордость Австразии, почти все, кто умел биться на коне, оказались в седле в мгновение ока. Лучник-степняк — не противник для знатного воина в кольчуге, шлеме и на добром коне, вскормленном овсом. Это ведь не крошечные мохнатые коняшки, которые жрут ветки деревьев и разбивают копытами ледяной наст, чтобы добраться до прошлогодней травы. Маленького степного конька рослый жеребец, купленный у тюрингов и свеев, просто собьет с ног и затопчет. Всадники потекли лавой в сторону авар, и те, как и водится у этого народа, не стали принимать бой. Они поскакали прочь, стреляя, поворотившись назад. Франки гнались за ними целую милю, туда, где попали под копейный удар княжеских катафрактов из Моравии и кирасир, которые оказались безусыми мальчишками. Впрочем, это ни на что не повлияло. Своими кривыми саблями они бились отменно.

Бой был закончен через пару часов. Австразийская знать погибла почти вся, пронзенная непривычно длинными копьями, которые эти странные всадники держали подмышкой. Хватало одного удара, чтобы франк, который был готов нанести удар, вылетал из седла, и затаптывался своими же товарищами. Тех, кому везло, и они уворачивались от копыт, били булавами, круша без жалости шлемы и кольчуги. Чаще всего кольчуга держала удар, но плоть человеческая сделана не из железа. Всадники дробили кости знатнейших воинов Австразии, которые после таких ран уже никогда не смогут сесть на коня. И очень скоро вокруг штурмующих лагерь франков вновь закружилась безжалостная карусель, изрыгающая тучи стрел.

Франки падали десятками. Они, зажатые в клещи, пытались укрыться щитами, но получалось плохо, ведь теперь их били и спереди, и сзади. Войско развалилось на роды, которые, собравшись в круг, начали пятиться к лесу. Франки не хотели умирать так, словно были соломенным чучелом, бессловесной мишенью. Они бежали в ближайший лес, но и там они встречали копья ополчения чехов, которые ждали их там уже не первый день. Из десяти тысяч воинов ушла едва ли восьмая часть. Остальные усеяли своими телами поле вокруг вагенбурга, который франки взять так и не смогли.

— Как зовут? — князь Самослав сидел на пеньке и с хрустом грыз прошлогоднее яблоко. — Кто отец?

— Радульф зовут, — франк был бледен, а его голова была перевязана тряпицей, промокшей от крови. — Не убивай, я за себя выкуп богатый дам. Мой отец Радон, камерарий короля, сын Аутари и Аэги. Я знаменитого рода муж.

— Это тот Радон, что майордомом был лет пятнадцать назад? — уточнил Самослав.

— Он, — скупо кивнул Радульф. Голова его сильно кружилась после молодецкого удара булавой по доброму ромейскому шлему.

— Не нужен мне твой выкуп, — бросил недоеденное яблоко Самослав. Все-таки яблоки тут были дрянь. Мелкие и кислые. Только в бочке мочить и под настоечку. Но в походе ни-ни! Даже князю нельзя.

— Тогда просто заруби, не глумись перед смертью, — гордо выпрямил спину воин. — Я честно бился.

— Да на кой мне тебя рубить? — захохотал князь, а потом неожиданно серьезно спросил. — Слушай, парень, а ты королем хочешь стать?

— Чего? — неприлично раскрыл рот Радульф.

— Того, — понятно объяснил Самослав. — Мы твоего Дагоберта скоро выгоним отсюда, а потом я тебе сделаю очень серьезное предложение и, думаю, ты его примешь.

— Я понял, ты сумасшедший, — догадался Радульф. — Тебе не разбить наше войско. Его словно песка на морском берегу. И я не могу стать королем. Я не из рода Меровея. Тебя обуяли демоны, словен.

— А разве я сказал тебе, что ты станешь королем у франков? — удивленно посмотрел на него Самослав. — Я помогу тебе стать сначала герцогом Тюрингии, а потом королем в той земле. То, что я сейчас сказал, кажется безумием, и тебя понимаю. Но если я разобью лангобардов, бургундцев, алеманнов и франков, ты мне поверишь?

— Если это случится, — криво усмехнулся Радульф, — то я поверю, что мой конюх — римский епископ. Я тогда вообще во все, что угодно поверю. А пока что я верю в то, что ты сумасшедший венд, который воюет недостойно воина. Тебе сегодня повезло, герцог Само, но войско короля тебе не разбить.

— Будем считать, что мы договорились. Мне осталось всего лишь убедить тебя, — Самослав встал с пенька, отряхнув штаны. — Ты отлежишься немного, а потом отправишься домой, Радульф. Я слышал о тебе, и ты, по слухам, весьма неглуп, а твой отец очень богат и влиятелен. Жди от меня вестей и береги здоровье. Оно тебе еще пригодится.

Князь достал деревянную пластину со знаком звезды.

— Тот, кто придет от меня, покажет вот это. Он скажет, что нужно будет делать дальше. И упаси тебя твой распятый бог, если ты нарушишь нашу с тобой договоренность. Ты даже пожалеть об этом не успеешь, будущий король.

Глава 34

Май 631 года. Окрестности Солеграда

— Дева Мария, помилуй нас! — герцоги лангобардов, задрав головы, рассматривали крепость, стоящую на отвесном холме.

Каменный пояс был неприступен сам по себе, но высокая круча, на который стоял город, делал мысль о штурме и вовсе немыслимой. Узкая дорога, петляющая под прицелом двух воротных башен, упиралась в небольшие ворота, окованные полосами железа. На стенах стояли воины, которые выглядывали между зубцов и, тыча пальцами в германцев, довольно гоготали. И чего бы им не гоготать, ведь никто в здравом уме на эти стены не полезет. Войско лангобардов сядет в осаду, и сядет надолго.

— Слышь, Ариперт, — Ротари, герцог Брешии, ткнул локтем правителя Асти. — Я туда не пойду. Я там все войско оставлю. А ты?

— Нашел дурака, — сплюнул в траву Ариперт. — Обложим их, и делу конец. Я слышал, там столько золота лежит, что и десять лет просидеть не жалко. Я у себя несколько купчишек тряхнул, так представляешь, эти сволочи все свои деньги тут хранят, да еще и приплачивают за это. Они теперь деньги какими-то свитками друг другу пересылают. Для своего герцога денег пожалели. Ну, не скоты ли? Кстати, а что тут со жратвой?

— Да