Этюд в розовых тонах - Анна Данилова

Виктор Кленов жил вот уже целую неделю в обществе двух близких ему женщин и никак не мог понять, как это они до сих пор уживаются все вместе.

Наталья в присутствии Тамары вела себя настолько естественно и так замечательно играла роль погруженной в дела и проводящей время в постоянной заботе о брате сестры, что ему порой казалось, что он сходит с ума и что те моменты близости, которые происходили между ними, являются лишь плодом его воображения, не более. Другими словами, метаморфозы, происходящие с Натальей в зависимости от того, в каких условиях она находилась, вызывали болезненное состояние у Виктора, и он боялся по-настоящему впасть в депрессию. Но этого не случалось, как он понимал, благодаря более здоровым и естественным отношениям, которые у него складывались с Тамарой. Вот здесь все было просто и понятно. Наталья с самого начала приняла ее в дом, в семью и воспринимала исключительно как доверенное лицо и любовницу брата. Стоило же Тамаре выйти из квартиры, как Наталья превращалась в другую женщину. И эта другая женщина вскоре начала вытеснять Тамару из полного тайн и страстей мужского мирка Виктора. Но если со страстью все было понятно, то жизнь с тайнами становилась все сложнее и сложнее.

Эта болезнь, это наваждение началось вскоре после того, как стало ясно, что никто из занимающихся расследованием убийств Бархатова и Сулейманова не подозревает ни Виктора, ни тем более его сестру Наталью в причастности к этим преступлениям. Следователь прокуратуры продублировал сделанную еще недавно Виктором работу, проверив по своим каналам, действительно ли Наталья Агранатова является родственницей, а точнее, сестрой Виктора Кленова. И у Виктора, который до этого момента, по сути, и не сомневался уже в этом, все равно отлегло от сердца, когда он сам, своими ушами услышал, что это истинная правда, и что Наталья на самом деле жила долгое время в Балтийске, и что деньги, которые она успела вложить в «Авиценну» и «Зеленую аптеку», достались ей от мужа, бизнесмена, с которым она оформила официальный развод. Понятное дело, Виктора вызывали в прокуратуру, задавали вопросы, приезжали домой, чтобы побеседовать с Натальей, но вскоре их оставили в покое, и они расслабились. Виктор недоумевал, поскольку считал, что окажись он на месте следователя или прокурора, то первым человеком, которого он бы заподозрил, был бы он, Виктор Кленов, бывший соучредитель фирмы, человек, которого эти два мерзавца ободрали как липку. Но в прокуратуре прорабатывались, судя по всему, совершенно другие версии. И получалось, что Наталья рассчитала все правильно: как можно подозревать в убийстве людей, которые незадолго до смерти основных учредителей вложили сразу в две фирмы такие большие деньги? Кроме того, у Сулейманова, как оказалось, есть наследники, имеющие право на свою долю в этом бизнесе, да и у Бархатова жива мать, которая непременно предъявит им, Виктору с Натальей – законным учредителям, – свое право на наследство. Вот если бы не было наследников, тогда, возможно, Виктор и Наталья попали бы в круг подозреваемых. В реальности же они намеревались выплатить долю убитых наследникам и поставить в этой мрачной истории большую и жирную точку.

Виктор сколько раз ловил себя на том, что и сам уже начинает оправдывать Наталью в собственных глазах. Их продолжительные беседы, во время которых Наталья обращала его в свою веру и внушала ему мысль о том, что зло должно быть наказано и что Гасан с Андреем просто не имели права на жизнь, дали первые плоды уже через несколько дней после того, как Наталья призналась Виктору в убийстве его компаньонов. Виктор в одно прекрасное утро увидел в Наталье не убийцу, а человека, избавившего его от постоянного и угнетающего его чувства страха. Другими словами, он оправдал убийство здоровым чувством мести и успокоился. Возможно, одной из причин, повлиявших на изменение в его отношениях с сестрой, явилась игра, которую они затеяли с Натальей, когда впервые сблизились, и которая способствовала расслоению его психики и одновременно наполнила его жизнь новым смыслом.

Это случилось незадолго до появления в их доме Тамары. Виктор и Наталья лежали, обнявшись, и были в одном шаге до полной близости, когда он, мужчина, вдруг понял, что ему чего-то не хватает для полноты чувств. И хотя он желал эту женщину, нечто неуловимое все же сдерживало его, требовало смутного пока еще подтверждения того, что он готов войти в нее. И тогда Наталья, словно угадав его мысли, выскользнула из его объятий и вернулась почти тотчас же, но уже источая аромат настоящей страсти, настоящего желания. Виктор, не открывая глаз, овладел ею и впервые за долгое время испытал те забытые и сладостные чувства радости любви, которые чья-то злая рука отняла у него. Он жил в Ренате. Он любил Ренату, а не сестру, и обнимал Ренату, а не Наталью. «Рената?» Он, кажется, произнес тогда это имя вслух, произнес вопросительно и с надеждой в голосе. И услышал благостное: «Конечно, я твоя Рената, разве ты не чувствуешь, что это я?»

Так и началась эта упоительная и бесконечная игра, эти затяжные любовные путешествия в прошлые бурные ночи с Ренатой.

Потом Виктор возвращался в реальность и с грустью, усмехаясь, понимал всю кажущуюся нелепость происходящего: Наталья подушилась духами Ренаты. Или: Наталья вошла в спальню в ночной рубашке Ренаты.

А однажды Наталья, не церемонясь, сказала:

– Мы все и всегда будем жить в мире, который мы выдумаем себе сами. Ты должен был мне раньше сказать, что хочешь только Ренату. Я согласна стать ею. Но только я не буду обманываться и буду любить именно тебя; я не хочу представлять на твоем месте другого мужчину. А ты будешь любить ее. Тебя это не должно беспокоить, я все равно буду счастлива.

Когда же в доме появилась Тамара, его сексуальная жизнь приобрела иные формы. Ночью он был любовником своей секретарши (он спал открыто, не скрываясь от сестры, в одной кровати с Тамарой); днем, при случае, мужем Ренаты (когда Тамара куда-нибудь уходила, Наталья перевоплощалась в его покойную жену); а в остальное время, когда обе женщины были дома, он был вдовцом, братом и просто другом, то есть фактически бесполым существом. И, как ни странно, его эта жизнь устраивала. Хотя уже очень скоро, когда похоронили Сулейманова и Бархатова и Виктор вернулся в офис полновластным хозяином, его личная жизнь постепенно стала приобретать более привычные, прежние формы. Днем он работал рядом с сестрой, воспринимая ее как очень способного и тактичного человека, преданного друга и сообразительного, умного компаньона. Вечер он мог провести (чуть ли не по инерции) в квартирке Тамары, куда она вернулась почти сразу же после похорон своих прежних хозяев. А ночью сжимать в объятиях свою воскресшую жену – Ренату. Бывали, правда, дни, когда ему не хотелось видеть ни Тамару, ни Наталью, ни Ренату, но это было связано с его усталостью и желанием восстановить силы.

Однажды на прямой вопрос Натальи, зачем он продолжает изменять Ренате с Тамарой, Виктор лишь пожал плечами. Он не знал ответа на этот вопрос. И тут Наталья так испугала его последовавшим за этим предложением, что он, не сумев выйти из состояния психологического шока, в тот день даже напился.

«Если хочешь, я могу время от времени появляться в квартирке твоей покойной любовницы, Ирины Пчелинцевой, чтобы стать и ею. Я надену ее шелковый халат, который ты купил ей на прошлое Рождество, подушусь ее духами и стану просить у тебя денег. И тогда ты забудешь о том, что двух твоих женщин уже нет в живых. Я заменю тебе всех. Как тебе моя идея?» И она засмеялась нехорошим, раскатистым и нервным смехом.