Змей - Виталий Сертаков

Зрителей собралось не так много, как на разрешенных питерских состязаниях, не более сорока тысяч. Благодаря особой оптике, мы снизу не видели висящих трибун; казалось, что над расщелинами парит утреннее небо. Но это меня лишь порадовало – меньше буду отвлекаться.

Секунду спустя я забыл о зрителях и о небе. Слева вдоль распадка скачками приближалась шеренга «химер», летающих тварей, переналаженных ремонтных киберов ближнего флота. Справа, выставив хоботы жидкой паутины, поочередно слепя нам глаза вспышками, двигались в термоскафандрах «пауки». По центру, перебегая с камня на камень, шли вроде бы тоже люди, приземистые, у каждого по четыре руки и по четыре разрядника. Время от времени они дробились, выпуская вперед себя кратковременные фантомы; их армия визуально разрасталась в три раза, давая возможность настоящим придвинуться ближе к противнику.

Теоретически, прорвать их строй и добраться до «опушки леса» означало бы победу стаи. Быструю, но почти нереальную, потому что без настоящего дистанционного оружия идти на паутину было бы самоубийством. Впрочем, несколько вариантов мы с Медведем отработали.

Сейчас стая организованно отступала в глубь искусственного каньона, ко входам в пещеры. Пещеры – одно название, горный массив постоянно двигался, каверны и переходы то появлялись, то исчезали, сбивая ориентацию. По условиям Охоты, звери имели лишь одно преимущество – их, в отличие от охотников, знакомили с картой. За историю игр не существовало двух похожих моделей местности. На сей раз для первой контратаки Медведь выбрал левый крюк сквозь верхний ярус пещер. Настоящие охотники, которым разрешено стрелять на поражение, находились пока далеко впереди, километрах в пяти.

Мы растянулись в вертикальном каре, Слона и Леопарда вожак оставил позади, держать фланги, а Лев, Буйвол и Пантера помчались вперед, на разведку. Тут проявилось основное, кроме наличия дистанционного оружия, преимущество егерей – связь. Мы оставались без хардов и сигналить друг другу могли лишь жестами. Все «старички», не говоря уже о новеньких, прыгали лучше Снейка. Десять минут по вертикальной стенке, от уступа к уступу, и я начал хватать ртом воздух.

Направление держал вожак. Я вспомнил карту, вот-вот должна была появиться развилка, и она появилась, но совсем с другой стороны. Прямо на меня мчался Слон, отбиваясь трехметровыми манипуляторами от наседавших химер. Он сумел оттянуть на себя четверых загонщиков, и Медведь показал мне палец, что означало – все четверо достанутся мне. Стая резко ушла в сторону, секунду спустя позади вместо дыры поднялась ровная поверхность гранитопластика.

Я перевел дыхание, сосчитал до пяти, дожидаясь грохота камней под ботинками Слона, и вылетел наперерез. Слон мгновенно нырнул в сторону, уходя от струй огнеметов, – пришла его очередь отдыхать. Две химеры загорелись, две другие разошлись в стороны, выбирая угол атаки. Полыхнув огнем в сторону левой, я прыгнул навстречу правой, не спуская глаз с четырех ракетниц под металлическим брюшком. Левая химера удивительно быстро разворачивалась на бреющем, тут правая пальнула, я упал в сторону, а Слон размазал ее по камням бивнем. Левая прицельно выстрелить не смогла, я повернулся и подпалил ей окуляры. Пока она занималась тушением пожара, вышел в сальто и отрезал ей шпорой левые крылья. Пришлось распластаться в воздухе, зверюга залила дымящим пластилином добрый десяток метров. Я опустился ей на спину, вспорол второй шпорой мускулы. Четыре – ноль в нашу пользу. Слон с наслаждением добил поверженного кибера. Тут я заметил, что он дважды ранен: одна из тварей прожгла парню наплечник ракетой, и вокруг лодыжки болтался кусок иззубренного лассо. Мы наскоро остановили кровь, стукнулись кулачками и ринулись нагонять своих, благо в глухой скале открылись два новых прохода.

Далеко впереди щелкали выстрелы – охотники баловались старым добрым огнестрельным, самонаводящаяся шрапнель. Я с тревогой вспомнил о Серж. В ближайшем гроте развернули визор карты, нашли на стене указание вожака. Медведь командовал идти на помощь Леопарду. Я опять задыхался, а раненый Слон несся вперед, не оглядываясь. Миновали рощицу кактусов, на вершине утеса залегли, пропуская под собой шеренгу четвероруких. Было весьма соблазнительно ударить в тыл, но приказ не обсуждался. Скатились по отвесу, сигнальный крик Леопарда повторился дважды. Незамеченными проскочить все же не удалось – загонщики свое дело знали туго. Первая шеренга оказалась сплошь фантомной, за ней на вновь возникшее плато выскочили настоящие, и мы, как зайцы, запетляли вдоль линии огня. Киберы двигались чересчур проворно, сдавили нас сзади полукругом, я принял панцирем три заряда, прикрывая Слона, после чего почувствовал себя словно в раскаленной сковородке.

Звереныш втиснулся в узкую щель, резко ушел вверх. Я сложился, изобразил раненую птицу. Трое загонщиков, толкаясь, ворвались в разлом и пальнули в меня одновременно. Но попали в то место, где я лежал мигом раньше. Двоих я достал в полете, пока задирали стволы, шпорами по рукам. Завыли, как настоящие люди! Слон уже падал сверху, молотя трехпудовыми бивнями. Пока нас не взяли в кольцо, мы поднялись до верха расщелины и помчались туда, где визжал Леопард. Спина Снейка дымилась под панцирем.

Мы не успели. Спеленутого коконом Леопарда уже транспортировали флаем за пределы Охоты, непонятно было, жив он или только парализован. Парень сделал все правильно, сломал цепь преследователей, покалечил двоих «пауков», но напоролся на засаду химер. Вот оно, удобство связи, вызвали зверюг по радио… Теперь пауки выравнивали линию, ожидая смычки с четверорукими. Возможно, в нашем распоряжении оставались считанные секунды, и я взял, по старшинству, командование маленькой армией на себя.

Как раз в этот момент, очень вовремя, к нам присоединилась посланная Медведем Кобра. Девушка выглядела не самым лучшим образом, локоть заклеен пластырем, маска оплавилась, но Кобра бодрилась. Мы отбежали влево и кинулись с обрыва в стык вражеских войск. Ближайшие пауки задрали хоботы, но обрыв на глазах превратился в пологий спуск, и паутина не успела развернуться. На этом и был основан мой расчет. Мы проскочили ниже трепещущих нитей и с гиканьем вкатились в стан неприятеля. Пару секунд мы выиграли, пока белесое клейкое облако прикрывало наш тыл. Кобра плевалась мастерски, вдобавок ухитрялась кружиться в шпагате в двух метрах от земли, сверкая выдвижными лезвиями на сапожках. Слон угробил двоих, я прикрывал тыл от пятерки вспорхнувших химер, они явно побаивались спуститься, отстреливали ракеты, но я даже не отскакивал, пригибался лениво. В какой-то момент Слона подстрелили, прямо сквозь паутину, все произошло невероятно быстро. Первого мерзавца Кобра пригвоздила к скале пластилином, он продолжал стрелять вслепую, задевая своих. Я схватил паука за хобот и, прикрываясь им, бросился на подмогу. Слон упал на колено, из новых отверстий в земле, поливая в четыре ствола, шагали и шагали загонщики, тело паука дергалось от выстрелов в моих руках… Слон в последнем усилии швырнул здоровенный булыжник, снес кому-то череп, но сразу упал и больше не поднимался. Кобра крикнула «Сзади!», я подскочил с поворотом, сгусток паутины прошел в сантиметре от головы… Ох, не думал Молин, что испытает райское наслаждение, плюясь огнем в упор… Скафандры врагов спасали, но визоры шлемов вышли из строя, оставалось только подрезать шпорами конечности, что я и проделал, отступая под перекрестными электрическими залпами…