Ценник для генерала - Алексей Макеев

— Хорошо, привези. Это сделать надо обязательно. Наличие «жучков» нам скажет о многом. Теперь мы свою работу на время приостановим, чтобы заняться моим другом. Единственное, что можно себе позволить, это последить за генеральным директором «Комплект-Ресурса». Нужно получить представление о его окружении, образе жизни. Вот вы этим с Машей и займитесь. А я найду какое-нибудь жилье в городе и поработаю со Стасом.

«Жучков» в палате не оказалось. Михаил, изображавший личного водителя Гурова, внес туда свертки и пакеты с фруктами и кое-какими средствами индивидуальной гигиены. Пока Гуров топтался посреди помещения, пространно расписывая, что и зачем он привез, Михаил успел пройтись с прибором вдоль стен и не уловил никаких сигналов. Немолодая женщина-санитарка помогала Станиславу распаковывать продукты и не видела, чем занят Михаил. Да она все равно не поняла бы смысла его действий, даже если обратила бы на них внимание.

Гуров вчера вечером связался с Орловым и обрадовал его тем, что Стас найден, жив, но находится в непонятном состоянии. Вопрос с деньгами генерал-лейтенант решил за пять минут. Идею восстановления памяти Крячко прямо в белорусской больнице он поначалу не одобрил, но потом согласился с доводами Гурова. Любая попытка срочно вывезти Стаса в Москву могла навести преступников на мысль о том, что он начал вспоминать. Нарываться на бомбу в самолете, подвергать опасности жизнь пассажиров поезда или других видов транспорта, разумеется, не стоило.

Санитарка уселась в углу и принялась вязать.

Гуров подсел к Стасу и стал задавать вопросы:

— Ну и какие у тебя появились воспоминания, Станислав Васильевич?

— Да никаких. — Крячко поморщился, глядя почему-то не на Гурова, а на санитарку. — Видения какие-то во сне бывают. С чем связано — не понимаю, вспомнить о том, что они имеют какое-то отношение к моей прошлой жизни, не могу. Чертовщина самая настоящая!

— И что за сны или видения?

— Кладбище, например, — закинув здоровую руку за голову и не сводя взгляда с санитарки, стал рассказывать Крячко. — Запущенная могилка, на которую давно никто не приходил. Главное, я хорошо знаю, что мне звонили по телефону, просили навестить, убраться. Вдруг в моей жизни и вправду есть такая могилка, а? Может, там мать лежит, а какая-то женщина мне напоминает? Знакомая матери, родственница? В офис названивает, когда там посторонние люди находятся. А водитель Аллочке говорит, чтобы трубку повесила, вроде ее это не касается.

Гуров нахмурился, пытаясь понять, что за бред вдруг стал нести Крячко. Аллочка какая-то, водитель. Он оглянулся на санитарку, а та только скорбно покачала головой.

— Больница мне чаще снится, — продолжал Крячко. — Вроде у меня друг был, а у него жена. У нее плохо с сердцем…

Гуров насторожился. Другом вполне мог быть он сам, а женой — Мария Строева. Недавно Лев Иванович отправлял ее в частную клинику по подозрению в заболевании сердца. А потом выяснилось, что ничего страшного нет.

Зато Гуров выхлопотал семейную путевку в санаторий МВД и летом уехал с женой на отдых. Хотел подлечить ее. Многие тогда шутили, что любимчик генерала Орлова заслужил полноценный отдых с семьей, чего давно уже не могли позволить себе другие офицеры управления.

Даже Стас тогда завидовал другу. Не это ли он стал вспоминать? Но почему?..

— А потом вдруг с сердцем оказалось все хорошо, — делился Стас своими снами. — Это же только во сне такое бывает. Друг с женой уехал в санаторий, а я вижу, как по волнам плывет китель с погонами. Это потом я вспомнил, что такие кадры в кино мелькали. Не помню в каком. Или в театре? Вот бы в театр попасть, соскучился даже. А про могилку часто вижу. И вроде с Украиной как-то связано. Вот вы мне скажите, Богдан — это украинское имя? Отчество от него ясно какое — Богданович. А вот если фамилия такая же, то где в ней ударение ставить? Мысли путаются, наверное, отдохнуть надо. — Стас чуть помолчал и добавил совсем тихо: — Мне бы такую зарплату! Двести сорок тысяч в квартал.

— Шли бы вы, уважаемый, — проговорила санитарка, торопливо подойдя к Гурову. — Видите, опять заговариваться начал. Ох, прав доктор! Все это — только видимость улучшения. У него и в самом деле какие-то центры в мозгу задеты.

— Да-да, конечно. — Ошарашенный Гуров поднялся со стула и стал пятиться к двери.

Крячко с закрытыми глазами поудобнее устраивался на кровати. При этом он старательно постанывал и кряхтел.

Гуров вышел в коридор. Потом из палаты выскочила санитарка и побежала в ординаторскую. Она вышла оттуда вместе с дежурным врачом, который поспешил в палату. Санитарка только сердито махнула Гурову, чтобы он уходил. Лицо у женщины было очень озабоченное. Гуров уловил слово «опять», брошенное ею. Значит, Стас часто заговаривается. Вот как…

Гуров вышел из больницы, свернул за угол и нашел в сквере пустую лавку, на которую попадали солнечные лучи, пробивающиеся через кроны деревьев. Он уселся на нее и закрыл глаза. Приятное осеннее тепло пригревало кожу, аромат прелой листвы щекотал ноздри.

Дословно вспомнить все, что в палате молол Крячко, было не сложно. Могилка — какая, чья, где? Потом Стас вдруг стал распинаться про отчество или фамилию Богданович. Перед этим он упомянул какую-то Аллочку.

До Гурова наконец-то дошло! Офис «Комплект-Ресурса» находится на улице Максима Богдановича. Аллочкой, как вчера удалось установить им с Михаилом, звали тамошнюю секретаршу. Они намеренно ошиблись офисом, долго извинялись и флиртовали именно с этой особой.

Важными оказались и последние слова Крячко про желаемую зарплату в двести сорок тысяч в квартал. Эти слова Стас добавил уже почти шепотом, когда стал имитировать, что состояние его ухудшается. Он намекал на ту самую фирму.

Да, Крячко именно имитировал потерю памяти! Стас сразу узнал Гурова, когда тот впервые заявился в палату. Он откровенно и талантливо валял дурака второй день подряд, а теперь поделился оперативной информацией про «Комплект-Ресурс».

Свою роль он играет уже не первый день. Санитарка ведь сказала «опять»!.. Значит, Крячко лежал в больнице и отшлифовывал симптомы, ждал Гурова. Выходит, Стас понимает, что гарантия его жизни — невозможность что-то рассказать. Способ самый простой — отсутствие памяти. Ай да Станислав Васильевич!

«Ладно, это мы выяснили, — рассудил Гуров. — Он мне показывал, что помнит меня, рассказывал про Марию, как она лежала в клинике в кардиологии. Намекал на ведомственный санаторий МВД — китель, плывущий по воде! Стас сказал достаточно, чтобы я, посвященный человек, все понял. Друг прикидывается, это ясно. Теперь надо разобраться, о чем он мне говорил. — Гуров потер ладонями лицо, осторожно посмотрел по сторонам. — Главное, радости не показывать. Я сосредоточен, я угрюм, у меня масса проблем».

Гуров поднялся и тяжелым усталым шагом пошел по аллее. Он загребал ногами опавшие листья и снова вспоминал слова Крячко, произнесенные недавно в палате.

«Могилка, звонит женщина, которая является родственницей или подругой покойной матери. Аллочка. Что он про нее? Какой-то водитель советует ей не брать трубку и не говорить шефу.