Блог проказника домового - Дарья Донцова

Я улыбнулся:

– Это очень старое правило, его придерживалась в прежние века аристократия. Да, не принято было являться на ужин в костюме цвета спелого каштана, и ботинки такого колера не приветствовались. Но сейчас даже в этой свято чтущей традиции среде многое изменилось. Увидев меня в семь вечера в брюках неподобающего цвета, дамы не сочтут Подушкина недостойным претендентом на руку дочери. Они просто подумают: «Ох уж эта молодежь!»

– Ну, юным-то вас не назовешь, – заметила Маргарита.

Я спокойно ответил:

– И да, и нет. Для двадцатилетней девицы я трухлявый пень, а для дамы за восемьдесят неразумный юнец.

Но Маргарита не слушала меня, она продолжала:

– На всю голову Загорский упавший. Делит людей на дворян и лакеев. Лиза рассказывала, как Максим один раз день рождения справлять собрался. И давай вслух рассуждать:

– Куда мне Виктора Годунова сажать? На левую или на правую сторону стола?

Лизка не поняла проблемы:

– Да где хочет, пусть там и устраивается. – Так Максим ее чуть не убил, орал полчаса:

– Можно вывезти девушку из деревни, но вывести деревню из девушки невозможно. Сколько раз я тебе объяснять должен! Размещение гостей – тонкий вопрос, надо учесть массу нюансов. Если отбросить то, что Виктор на гитаре играет, песнями на жизнь зарабатывает, то ему, исходя из древности рода Годуновых, нужно выделить место справа. Но он певец! И как решить сию задачу?

– Что-то я не поняла, – призналась Лиза. – При чем здесь Витина работа?

– А при том, что комедиантов ранее за оградой кладбища хоронили, – взвился муж, – сие подлое ремесло предназначалось для черни. До того как большевики батюшку-царя расстреляли и из Великой Руси позор по имени СССР сотворили, актеришек-певцов в гостиные не пускали, их на кухне с прислугой кормили. Да и основная часть лицедеев в крепостных состояла. Сейчас ноги с головой местами поменялись. Кривляки небожителями считаются. Но не в моем доме! Не у Загорского! Что делать? Виктор родом из Годуновых! Но он клоун, для публики поет! Очень сложная ситуация.

– Так не зови его вообще, – пожала плечами Лиза.

– Годунову не отправить приглашение? – подпрыгнул муж.

Лизавета нашла новый вариант:

– Ты еще позвал Никиту Кошкина, Диму Рыбалко и других не знатных, посади Витю с Китом. Им есть о чем поговорить, Кошкин – оператор на телевидении.

– Годунова к черни! – ахнул Загорский. – Да он меня на дуэль вызовет и прав будет.

– На дуэль? – повторил я.

Маргарита кивнула:

– Бред, да? Мать Максиму психованная досталась. Еленой ее звали, отчества не помню. Она еще давно, когда нельзя было вслух говорить даже то, что твоя бабка мыла полы у дворян, организовала какое-то тайное общество. В нем все эти идиоты, князья-графья, состояли. Вы в гостях у Максима Петровича были?

– Не довелось, – признался я. – Посещал только его офис. Впечатлен интерьером. Тонко стилизованное под старину помещение. Много книг.

Рита рассмеялась.

– Наташа мне видео квартиры папаши присылала. Дом расположен на Большой Ордынке. Это хоромы его родителей. Там ремонт лет сто не делали. А может, двести. Поколения Загорских жили в свинарнике.

– Какая фамилия у жениха Натальи? – остановил я Филину.

– Квакин, – ответила Маргарита, – ну очень хороший парень.

Борис встретил меня дома словами:

– Очень хороший парень Квакин на поверку оказался ну очень плохим кадром. Все, что Маргарита вам о нем сообщила, имеет мало общего с действительностью. «Занимается автобизнесом». Работает таксистом, нанимается в разные фирмы водителем. «Имеет хорошую жилплощадь». Прописан в коммуналке в малопрестижном районе Москвы, у него одна комната в двушке. «Старше Лизы на пятнадцать лет». На двадцать старше. «Хорош собой». Ну, смотря на чей вкус. Смотрите. Как он вам?

Я уперся взглядом в экран ноутбука.

– У каждого свое понятие о красоте. И я не дама, чтобы оценивать внешность мужчины. Похож на цыгана. Смуглый, волосы кудрявые, глаза карие, лицо характерное для румын, молдаван. Стройный, благодаря спортивной фигуре выглядит моложе своих лет, следит за собой, похоже, он франт.

– Это профессиональное, – заметил Борис.

– Валерий актер? – предположил я. – Снимается в эпизодах?

– Нет, он грабитель, – пояснил мой помощник.

Я нахмурился:

– Интересно.

– Отсидел за обман людей, которые продавали свои машины, прикидывался покупателем, садился за руль, чтобы совершить пробную поездку, и уезжал навсегда.

– Милый мальчик, – хмыкнул я. – Полагаю, такой жених Загорскому не по вкусу придется.

– Согласен, – кивнул Борис. – Иван Павлович, а не поговорить ли вам со вдовой Маслова? Игорь Кириллович мог супруге что-то о Роберте рассказать. Муж и жена – одна сатана. Шмидт посредственность, но не идиот же! А история про выплату кредита наличкой, которую начальник департамента сам у него забирал, вообще чушь. Я начинаю думать: вдруг клерк не врал?

– Вы правы, – согласился я, – необходимо побеседовать с Масловой.

– Иван Павлович, у вас телефон мигает, – подсказал секретарь.

– Когда я беседовал с Филиной, заблокировал звонок, а потом забыл его включить, – сообразил я и, не глядя на экран, схватил трубку: – Подушкин на проводе.

– Как официально, – произнес женский голос, – прямо сурово.

– С кем имею честь общаться?

– Обидно сознавать, что ты меня не узнал.

– Простите, кто вы?

– Ваня, ты обещал сегодня приехать.

– Куда? – осведомился я.

– Ко мне.

– Простите, ваш телефон не указан в моих контактах.

– Вот оно что! После всех твоих слов!

Я мигом вспомнил загадочную тетушку с вопросом про какающего павлина и выдохнул:

– Лена! Простите! Вы мне прислали еще одну загадку, на сей раз не про павлина, но я не успел ответить.

– О! Ты еще и угадыватель. Но я не Елена, сделай еще одну попытку опознать меня.

Не свойственное мне желание отреагировать бранью я подавил. Но не удержался от резкого высказывания:

– Извините, у меня нет времени для пустой болтовни. Желаю вам прекрасного вечера.

– Ну поскольку ты не сдержал своего обещания и, похоже, вообще забыл, что собирался со мной поужинать, то часы, проведенные мной в одиночестве, не будут прекрасными, – пропел голос. – Понравился ли Николетте набор с чемоданчиком?

– Нюка! – осенило меня.

– Она самая, милый, – засмеялась подружка маменьки.