Наследие последнего тамплиера. Кольцо - Хорхе Молист

Поэтому, когда король дон Педро, уже закрепившийся в Тунисе и готовый к войне, попросил поддержки у папы Мартина IV, тот отказал ему. И пока он находился на севере Африки, сомневаясь, стоит ли продолжать войну против воли понтифика, к нему прибыло посольство сицилийцев, восставших против Карла Анжуйского из-за произвола, чинимого французами. Наш монарх, раздосадованный поведением папы, который откровенно поддерживал галлов, высадился на Сицилии, изгнал с острова французов и был провозглашен королем. Это так рассердило Мартина IV, что он предал нашего монарха анафеме.

Так прошел тот год, и меня наконец взяли на корабль брата Беренгера д'Алио, капитан-сержанта, но лишь как юнгу-мирянина. В тот год адмирал Роджер де Лаурия разбил у Мальты французскую эскадру Карла Анжуйского, а через год нанес ей же еще одно поражение у Неаполя.

Папа, возмущенный нашим королем, который продолжал бить тех, кого он поддерживал, призвал к крестовому походу против него, предложив владения дона Педро любому христианскому принцу, желавшему получить их. Претендентом стал Карл Валуа, сын короля Франции и Изабеллы Арагонской. Галльские армии перешли Пиренеи и осадили Хирону. Арагонские и каталонские тамплиеры, подчиненные папе, начали искать повод для того, чтобы уклониться от участия в военных действиях, и таким образом в скрытой форме оказывали помощь нашему королю.

Прибытие эскадры адмирала стало началом конца этого позорного крестового похода. Роджер де Лаурия не только разгромил в заливе Леон французский флот — войска наемников, возглавляемые им, высадились и атаковали противника на суше с такой свирепостью, что те, неся большие потери, бежали. Богу не были угодны ни французы в Каталонии, ни заблуждающийся папа.

Мне исполнилось восемнадцать лет, я уже был хорошим моряком, а арагонско-каталонский адмирал стал моим кумиром. Я мечтал возглавить экипаж какой-нибудь галеры и принять участие в великих сражениях, подобных тем, которые вел Роджер де Лаурия.

И вот что я вам скажу: вслед за хорошими известиями пришли плохие. Два года спустя пал Триполи, захваченный сарацинами. В битве за город были убиты многие выдающиеся каталонские рыцари-тамплиеры, среди них два сына Монткаде и сыновья графа Ампурас. Это предвещало дальнейшие беды. В тот трагический год я наконец дал обет и стал монахом-тамплиером.

Следующей великой катастрофой был Сан-Хуан-де-Арсе. Мне уже исполнилось двадцать четыре года, и я был вторым человеком на «Санта-Коломе», красивой галере из тех, которые называли «незаконнорожденными». Оснащенная двадцатью девятью скамейками для гребцов и двумя мачтами, она была самой быстроходной в каталонском флоте тамплиеров. Брат Беренгер д'Алио командовал ею. Мы должны были защищать корабли тамплиеров королевств Арагона, Валенсии и Майорки. Я участвовал в многочисленных столкновениях и нападениях на берберов, но ни разу не видел ничего похожего на то, что случилось под Арсе.

«Санта-Колома» никогда не уходила дальше Сицилии.

Наконец Святая земля! Мы, тамплиеры иберийских монархий, осуществляли свои крестовые походы дома, поэтому редко сражались на Востоке. Однако ситуация складывалась отчаянная. Египетский султан аль-Ашраф Халил сбрасывал христиан в море после их пятидесятилетнего пребывания на Востоке. Арсе был осажден, но, к счастью, наш флот господствовал на море, то есть удерживал единственный возможный путь подхода к городу и выхода из него. К нашему прибытию положение достигло критической точки, и мы направили группу арбалетчиков для защиты городских стен в зоне ответственности тамплиеров.

Город заволокло дымом пожаров, ибо сотня катапульт непрестанно выпускала по нему снаряды, начиненные горящей нефтью. Пахло жженым мясом. От огня раскалялись камни, а людей, которые могли бы подносить воду и гасить огонь, не хватало.

Время от времени грохотали падающие камни в несколько тонн весом. Их забрасывали гигантские механизмы, которые повелел соорудить султан. От таких ударов рушились любые стены, дома и башни.

Все предвещало трагический конец, и мы согласились принять на борт женщин, детей и мужчин-христиан, неспособных защищать стены, и отвезти их на Кипр. Но нам следовало оставить свободное место. Я получил приказ спасать в первую очередь наших братьев тамплиеров, потом братьев Гроба Господня, госпитальеров и тевтонцев, а после них важных рыцарей и дам. И в последнюю очередь — любого христианина. Однажды мы услышали глухой шум, напоминающий гул при землетрясении: это рухнула самая высокая башня и часть стены, под которую мусульмане вели подкоп. Они также забрасывали ее каменными снарядами. Туча пыли и дыма закрыла солнце. Потом мы услышали вой мамелюков, атаковавших город, и крики бегущих по улицам людей. Одни разыскивали последнее судно в порту, другие пытались укрыться в нашей крепости. Она стояла внутри города, но была окружена стеной, имела выход к морю и причал. Но запасы и места были ограничены, и нам пришлось отказать многим. Сердце разрывалось от жалости, когда мы отбрасывали ударами меча христиан, женщин, детей и стариков, оставляя их на растерзание кровожадным неверным и зная, что они в этом хаосе нигде больше не найдут убежища…»

— Минуточку, — попросила я. — Остановись, пожалуйста.

Луис и Ориоль с интересом посмотрели на меня. Меня охватил озноб, по коже побежали мурашки, и я, смутившись, закрыла лицо руками. Бог мой! Я выслушала то, что видела во сне у себя дома, в Нью-Йорке, несколько недель назад! Кто-то описал то, что мне приснилось, за сотни лет до того, как я увидела этот сон! Падающая башня, облако пыли, бегущий народ, удары меча, которые наносили — теперь я знала — тамплиеры, не позволявшие жителям разрушенного до основания города укрыться в своей крепости, и так уже слишком переполненной… Это невозможно, абсурд какой-то!

— Что с тобой? — Ориоль коснулся моей руки.

— Ничего, мне нужно выйти.

В туалете я села на унитаз, так как у меня подкашивались ноги. Хотелось найти во всем этом какую-то логику. Но ее не было. Все это шло не от разума, а от чувства. То, что я чувствовала несколько месяцев назад, и то, что чувствовала сейчас, выходило за пределы логики. Это пугало меня. Я никак не могла решить, рассказать ли это Ориолю и Луису. Я боялась, что они будут смеяться надо мной. Мне же нечем защититься от них. Но все же история с сокровищем и тамплиерами была настолько необычна, что я решила все рассказать. Вместе с тем поведать им о моем странном сне казалось мне безумием. Однако я сделала это.

Луис насмешливо улыбнулся, но промолчал. Ориоль задумчиво почесал затылок.

— Какое странное совпадение! — сказал он.

— Совпадение?

— Полагаешь, это нечто большее, чем совпадение? — Он с любопытством посмотрел на меня.

— Не знаю. — Я была благодарна Ориолю за то, что он не стал надо мной смеяться. — Это удивительно.

— Если ты расскажешь нам свои сны, не нужно будет читать дальше, — иронически заметил Луис. — Ну как, продолжать?

— Нет, — твердо заявила я. — С меня довольно. Хочу отдохнуть.

Мне хотелось дослушать историю Арнау д'Эстопиньи, но у меня не было сил.