Чтец - Трейси Чи

Если бы Нин ее не остановила…

Если бы продавец не заметил…

Тогда наверняка Нин была бы с ней. И все могло бы быть иначе.

Точно такие же моменты выбора привели Осло Канта сюда – в эту точку его бытия.

И неожиданно Сефии стало страшно жаль того, что произошло. Не потому, что она сделала это, а потому, что была вынуждена поступить так, а не иначе. Потому что и ее, и Осло Канта обстоятельства привели к точке, в которой каждый из них должен был принять решение – убить или умереть. Потому что всеми нами управляет наша судьба.

Она начала плакать. Не теми слезами страха, которые она лила накануне. Это были тихие медленные слезы, стекавшие по щекам на подбородок. У Осло Канта позади была целая жизнь – как и впереди; и она отняла ее у этого человека. Она овладела нитями того момента и изменила их, поменяла их траекторию таким образом, что пуля, предназначавшаяся ей, досталась ему. Пуля вошла в него, проделала в нем дыру, и он не смог пережить этого.

Стрелец забрался к ней в гамак и обнял ее. Она почувствовала силу его рук на своих плечах, его щеку, которая угнездилась на ее голове, его ладони. Уже несколько лет никто ее так не обнимал, не обвивал руками, не укрывал – так, что все, что было в ней сломано, срасталось и вновь превращалось в единое целое – вот что Сефия чувствовала в объятиях Стрельца.

Когда-нибудь, если у нее получится, она признается, насколько ей жаль того, что случилось. Ей действительно было жаль. Жаль, что пришлось делать этот выбор – убить или быть убитой. Он или она. Выбор, результаты которого уже не изменить.

Когда капитан Рид объявил о своем решении плыть к Краю Земли, многие в его команде оцепенели от страха.

Он свихнулся, говорили они.

С ним что-то случилось там, под водой.

Это слишком далеко, не доплыть.

Конечно, кто-то из команды ушел, но большинство осталось. Не исключено, что они так привыкли слушать истории о своих приключениях, что действительно верили в то, что им удастся сделать то, на чем другие сломали хребет. А может быть, они считали, что Рид и его первый помощник не позволят «Реке Веры» сгинуть в пучине, как это случилось с другими кораблями. Или думали, что их корабль – единственное судно в Келанне, у которого есть надежда – пусть и слабая – доплыть до Края Земли.

Какими бы ни были тому причины, но они собрали свои пожитки, загрузились провиантом и водой у Райских островов, что близ побережья Оксини, и отправились в синее бескрайнее море. В течение восьми недель плавание шло гладко, пока на самой границе еще неисследованных вод они не встретили баркас, наполненный человеческими костями. Тазовые кости, лопатки, ребра.

Среди костей сидели двое выживших и смотрели на корабль Рида запавшими глазами. Из-за пересохших губ торчали зубы, за которыми прятались распухшие языки.

Кэми, с презрением посмотрев на баркас, проговорил:

– Не стоит.

Пока команда, свесившись с поручней, нерешительно переминалась с ноги на ногу, капитан Рид считал до восьми, взвешивая варианты. Взять их на борт или пусть умирают? Иногда в океане такое происходит.

Конечно, он решил спасти этих людей. Он же был капитан Рид! И он лично отправился на баркас.

Как только Рид спустился на их суденышко, один из выживших потерял сознание, в то время как другой, точнее, другая отпрянула и стала копаться в куче костей. На ней был красивый когда-то бархатный камзол и фетровая шляпа, но вся ее одежда уже превратилась в лохмотья, а рыжие волосы спутались и свалялись. Она схватила расщепленную бедренную кость и, впившись в нее, принялась жадно сосать, дико озирая все вокруг своими пожелтевшими глазами.

Рид сел рядом с мачтой баркаса и, достав фляжку с водой, снял с нее крышку.

Женщина с любопытством посмотрела на фляжку, словно забыла, что это такое.

– Кто вы? – спросил Рид. – И что случилось с вашим кораблем?

Искра понимания скользнула в глазах женщины. Ее рот задвигался, язык зашевелился за зубами.

– Я Катарина Стиллз, – прохрипела она. – Капитан «Семи Колоколов».

Вы, конечно, слышали о «Семи Колоколах», корабле, известном тем, что он дальше всех углубился в Южные моря, выйдя за Року в зону Вечных льдов. Пять лет назад Катарина, теперь капитан Кэт, унаследовала корабль своего отца, Хендрика Стиллза, Исследователя Южных морей, умершего от воспаления легких во время своего последнего путешествия.

Чего никто не знал, так это того, что капитан Кэт все эти пять лет спокойно исследовала западную часть океана, все ближе подбираясь к Краю Земли.

– Я капитан Рид, – сказал капитан. – Теперь вы в безопасности.

Кость выпала из рук Кэт; Рид подошел к ней, поддержал ее немытое иссохшее тело и поднес флягу к ее губам, по капле вливая влагу в запекшийся рот. Широко открытыми глазами, как новорожденная, капитан Кэт смотрела на него, не веря тому, что происходит. А Рид тем временем дал сигнал команде – поднять спасенных на борт «Реки Веры».

Остаток дня выжившие провели в лазарете под присмотром доктора, в то время как команда, не переставая, говорила о них. Время от времени матросы бросали косые взгляды в направлении главного люка, хотя никто прямо на него не смотрел. Моряки страшно суеверны, и, занимаясь своими обычными делами, они всеми силами старались обходить лазарет подальше, словно могли заразиться от выживших и поднятых на борт либо каннибализмом, либо невезением.

Вопреки советам доктора капитан Кэт настояла на том, чтобы вечером ужинать в кают-компании, хотя ее матрос Хэри все еще лежал в лазарете.

– Он глух и бредит, – сказала доктор, протирая очки. – Я застала его за тем, как он прятал кости. Мы с Али думали, что все у него отобрали, а он, оказывается, спрятал несколько штук в рукавах. Я думаю, он даже не знает, что его спасли. Считает, наверное, что он все еще на баркасе.

Капитан позвал в кают-компанию и Микса. Будучи замечательным рассказчиком, второй помощник мог впитать в себя рассказываемую кем-нибудь историю, а потом слово в слово повторить ее. И к этой работе он всегда был готов.

Кэт привели в порядок, раны промыли и перевязали, но она была худа как тростинка, а руки ее, когда она бралась за вилку и нож, дрожали.

Когда она начала рассказ, первый помощник внимательно следил за повествованием, ожидая примет домыслов и вранья. Но Кэт не лгала. Правда иногда оказывается куда ужаснее вымысла.

«Семь Колоколов» находился в море уже сто двадцать дней, когда из черной ночи явилась длинная рваная молния, затмив собой звезды и наполнив темное море каскадами света.