Чтец - Трейси Чи

– Мне очень жаль, капитан, – сказал Хорс. – Я не собирался причинить ему зло.

Кэт повернулась, взглянула на него, и ее глаза расширились.

– Черная метка! – пробормотала она, ткнув дрожащим пальцем в ладонь Хорса. На ней были черные пятнышки смолы.

Она отпрянула, обнажив зубы в жуткой гримасе.

– Ты помечен, – сказала она. – Умрешь следующим.

– Что?

Снаружи матросы перешептывались между собой.

– Это очень плохо, – говорил Кэми. – Говорю вам, это очень плохо.

Рид оборвал их.

– Хорс плотник, – сказал он. – У него всегда были такие руки.

Капитан Рид прислонился спиной к койке.

– Хэри тут не виноват. Он не знал. А вы не понимаете. Вы не были там с нами… Все эти бесконечные дни… Вы не знаете, что это такое.

– Вы уже не там, а здесь.

Кэт печально посмотрела на капитана.

– Я всегда буду там. И если не хотите оказаться там вместе со мной, вам нужно вернуться.

Рид отрицательно покачал головой.

– Мне очень жаль, но мы плывем для того, чтобы совершить нечто важное, и не собираемся возвращаться, пока не исполним задуманное.

Пальцы Кэт были похожи на клешни, зубы – одни сплошные клыки.

– Вы что, не слышите меня? – прорычала она. – Вы все там умрете.

Команда вновь зашепталась.

– Слышал, что она говорит?

– Я не хочу закончить жизнь таким манером.

– Капитан, – обратился Рид к Кэт, успокоив жестом команду. – У вас есть право выбора. Мы идем на Край Мира, вне зависимости от того, позволите вы нам это сделать или нет. Если хотите, можете пойти с нами, и мы будем только рады. А можете вновь сесть на свой баркас и попытать счастья самостоятельно. Вы справитесь. В двух неделях отсюда на восток проходит корабельный маршрут. Силой я вас никуда не повезу.

Лицо капитана Кэт словно превратилось в оплывшую маску.

– Я… не… сяду… в… этот… баркас… – сказала она. – Но и с вами я не пойду.

Рид изучающе посмотрел на ее тонкое лицо, на ее спутанные волосы, на кости, обтянутые кожей. Чтобы понять, что она имеет в виду, ему понадобилось мгновение.

Она всё еще находилась там, среди костей людей из своей команды. И она будет там всегда – вне зависимости от того, насколько дела ее поправятся и как далеко она будет от моря.

Ей вечно пребывать на этом баркасе.

– Капитан, вы не сможете… – проговорил Рид, но Кэт не дала ему закончить.

– Смогу, – сказала она. – И сделаю, если вы мне не поможете.

Рассказывая свою историю, Кэт истратила всё, что у нее оставалось, и теперь, когда из жизни ушел Хэри, она готова была присоединиться к своей команде. Чтобы их вновь стало сорок два. Сорок два мертвеца. Четное число.

И она извлекла из кобуры свой револьвер, свою «Леди Милосердие». На длинном стволе были выгравированы листья и грозди винограда, а рукоять из слоновой кости инкрустирована перламутром. Говорили, что это – самый красивый револьвер из когда-то существовавших, и изготовил его для своей любовницы самый искусный оружейник Ликкаро. Он был так прекрасен, что, казалось, сиял.

Но был и другой револьвер, и он пока оставался в кобуре, высунув из нее лишь свою черную рукоять.

Высоко подняв голову, капитан Кэт вышла из лазарета с таким достоинством, которое только могла ей позволить ее слабость. Команда расступилась, давая ей проход. Когда она поднималась по ступеням на палубу, многие склонили головы. В лунном свете Кэт уже выглядела как труп с черными кругами, засасывающими глаза. Отвергнув помощь, она сама взобралась на рею и, раскачиваясь на ветру, зацепилась за ванты.

– Вы уверены? – спросил Рид.

Хрупкая, но гордая, Кэт держалась за канат руками в грубых мозолях.

– Уверена, – кивнула она.

Рид поднял свой револьвер и взвел курок. Звук был такой, словно молотом ударили по наковальне.

– Последние слова? – проговорил он.

Капитан Кэт посмотрела на него. Перед лицом собственной смерти, среди плеска волн, на фоне распростертого над ней черного одеяла ночного неба капитан Кэт вдруг стала словно бы выше и крупнее. Голос ее зазвучал подобно колоколу:

– Может быть, люди и запомнят тебя, Кэннек Рид, – сказала она, глядя по очереди на всех членов команды корабля и остановившись напоследок на Кэми, который заерзал под ее взглядом. – Но кто будет помнить твою команду, Рид?

Рид нажал на спуск.

Вспышка и грохот выстрела. Капитан Кэт сорвалась с реи и полетела вниз; руки и ноги нелепо болтались в полете, а волосы струились позади. С плеском тело упало в воду. Катарина Стиллз, дочь Хендрика Стиллза, Исследователя Южных морей, последний капитан «Семи Колоколов», исчезла в пучине.

Но ее слова остались. Микс уже повторял их про себя, не сводя глаз с того места, где только что стояла Кэт. И Рид навсегда запомнил эти слова.

Кто будет помнить твою команду?

Восточные районы Эпидрама представляли собой нагромождение лачуг, стоящих по сторонам забитых старыми ловушками для омаров улочек, над которыми, ко всему прочему, еще и трепыхалось развешанное на веревках мокрое белье. Как в большинстве портовых городов, дороги, ближе всего подходившие к морю, были покрыты деревянными настилами, которые здесь, однако, местами прогнили. От домов деревянные мостовые были отделены сточными канавами, по которым текли ручьи грязной вонючей жижи, несшей остатки гниющей еды и прочую дрянь.

Сефия и Стрелец осторожно пробирались по улицам, пытаясь на столбах или над дверями найти символ из книги, но его нигде не было. Ранним утром Хэтчет и его люди вошли в пригород Эпидрама и бесследно растворились в нем.

– Я уверена, они прошли этой дорогой, – сказала Сефия и сердито помотала головой. – Но я не умею искать следы на городских улицах.

Уже открылись некоторые заведения, их хозяева вынесли на улицу столы и раскрыли над окнами полосатые тенты. Чуть дальше по улице человек, сидя под тентом, попыхивал трубкой, выпуская из своей жесткой бороды кольца сладко пахнущего дыма. Человек сидел среди кучи маленьких аптекарских ящичков, откуда периодически доставал щепотку-другую курительной травки.