Нарциссическая семья: диагностика и лечение - Стефани Дональдсон-Прессман

плохое) до десяти (самое приемлемое, хорошее). Они — люди, ежедневно и многократно употребляющие слова «должен, должна, должны, должно». Для людей с этой ориентацией сделать ошибку и затем отмахнуться от нее или извлечь из нее урок — такое поведение совершенно чужеродно. В их понимании ошибка — это что-то неправильное или плохое, с сильным подтекстом безнравственности или даже греховности. Если кто-то делает ошибку, этот человек сам — ошибка, и совершенная им ошибка лишний раз подтверждает его ничтожество и корневую ущербность. Чувства не имеют никакого значения. Имеет значение только одно -поступить правильно, угадать правильно, что нужно другому человеку, и заслужить его одобрение.

Для этих пациентов идея того, что есть целое меню вариантов выбора, — чужда, если не сказать странна. Они считают, что варианты — это не возможности добиться успеха, они просто умножают шансы сделать ошибку. Ведь в конце концов, полагают они, на свете может существовать только один правильный ответ на отдельно взятый вопрос. (С таким отношением, люди, воспитанные в нарциссических семьях, наверное, получают плохие оценки по философии в вузе.)

И для такой моралистической, черно-белой интеллектуальной конструкции это огромный прыжок — признать, что фактически в каждой ситуации есть варианты, которые надо рассматривать; что каждый вариант несет автоматические последствия; и что основанием для разумного принятия решения будет соотнесение эффективности каждого варианта с последствиями, которые он несет для тебя — а вовсе не то, сколь правильным или неправильным это решение является по меркам некоего внешнего стандарта. Всякий раз, когда пациент использует слово «должен», он рассматривает решение с позиции соответствия внешнему стандарту, а не его внутренним потребностям. В нашей практике мы говорим пациентам, что слово «должен» в действительности означает «я не хочу этого делать, но меня заставляют». В нарциссических семьях детей хорошо выучивают принимать решения по модели «должен», поскольку все решения основываются на удовлетворении нужд других людей, а не своих нужд.

Как мы сказали, понятие, что жизнь это ряд вариантов, каждый из которых несет свои последствия, — это понятие не входит в область познания человека, рожденного в нарциссической семье. Они обычно испытывают ужасающий стыд, когда им случается вспоминить «плохие» или «дурацкие» вещи, которые они сделали в прошлом, не понимая, что они пришли к тем поступкам и решеням, поскольку вся их жизнь с рождения и до того момента не учила их ничему другому. В действительности случалось вот что: они делали наилучший возможный для себя выбор из доступных им вариантов. У этих продуктов нарциссических семей, несомненно, круг вариантов всегда более узок, чем у тех, кто вырос в более здоровом семейном окружении. В здоровых семьях, подрастающим детям с каждым годом дают все более широкие возможности самостоятельного принятия решений, поэтому они имеют возможность испытать как неудачу, так и успех на основе решений, которые приняли сами. Эта концепция зачастую трудна для понимания среди наших пациентов. Им намного легче продолжать видеть себя как неполноценных и виноватых.

История Ленни. Ленни — стройная хорошенькая двадцатипятилетняя девушка, которая работает офис-менеджером в маленькой компьютерной компании. В шестнадцать лет она жила дома (в бедном районе индустриального города на Среднем Западе) вместе с отцом-рабочим, матерью-домохозяйкой и тремя братьями. Однажды вечером она пошла в бар по приглашению ее друзей. Там она встретила мужчину двадцати четырех лет по имени Билл. Тем вечером Билл окружил ее вниманием, проводил до дома, а позже появился у ее школы, в конечном счете соблазнил ее и заставил убежать с ним из города. Он увез ее на Юго-Запад, где они жили с его сыном дошкольного возраста от первого брака. В течение почти семи лет, что они были вместе (они в конечном счете поженились), он бил и насиловал ее, запирал ее с ребенком, и запрещал ей иметь каких-либо друзей или связываться с ее семьей. За все эти годы семья Ленни не сделала ничего, чтобы найти ее или связаться с нею.

После нескольких лет Ленни стало ясно, что Билл «имел проблемы с алкоголем и кокаином». Когда сын пошел в четвертый класс, Ленни смогла убедить мужа разрешить ей устроиться на работу. На работе она подружилась с человеком, который в обеденный перерыв водил ее на собрания индейской общины, и со временем Ленни смогла осознать, что находилась в разрушительной ситуации, смогла переехать и подать на развод. Когда Ленни пришла к нам на консультацию, она была переполнена чувством стыда и страдала от серьезной депрессии. Она хотела узнать, «что было неправильно» — что в действительности означало, что в ней самой было не так — чтобы снова не попасть в сети дурных отношений. Проходя курс восстановления, Ленни наконец позволила себе открыто выражать грусть по поводу потери своего пасынка (хоть она и воспитывала его с трех до десяти лет, но как у мачехи, у нее не было никаких прав, даже на посещение). Врач затем предложил ей исследовать другие потери, которые она, возможно, перенесла в своей жизни.

Хотя она уже была в состоянии не стыдясь оплакивать потерю сына и признать, что она имела право на это, Ленни все еще не могла взглянуть на свое собственное детство и юность иначе, кроме как с ощущением стыда. Ее переполняла боль от потери своей юности. Единственное заключение, которое она могла сделать о себе, состояоло в том, что она была глупа, испорчена и дефективна.

Идея о том, что ее решение о побеге с Биллом было продиктовано (1) опытом ее жизни до того момента и (2) вариантами, доступными для нее в тот момент, была недоступна ее пониманию. Чтобы помочь таким пациентам как Ленни лучше осмыслить трудность, которую они имеют в признании и рассмотрении вариантов, мы разработали обучающий инструмент, который мы называем «Сиреневая история». Врач Ленни рассказал ей эту историю в тот момент терапии.

Сиреневая история

Когда-то давным-давно была большая страна по имени Сиреневая. Ее называли Сиреневой, потому что все в ней было, на самом деле, сиреневое и фиолетовое! Трава была темно-фиолетовая, небо было розовато- сиреневым, коровы были бледно-фиолетовыми с лиловыми пятнами, и три солнца и тринадцать лун были пурпурными. Вода была бледно-сиреневой, а пища была фиолетовых оттенков в пределах от нежно-лавандового до цвета спелой сливы. Даже люди были разных оттенков сиреневого. На этой земле, мало того, что не было никаких других цветов, никто даже не знал, что существуют другие цвета!

Как вы считаете, вероятно, чтобы в этой стране, — где все было настолько сиреневым, каким это только