Во власти хаоса. Современники о войнах и революциях 1914–1920 - Леонид Аринштейн

Гости вторят смеху, хоть рассказ и не особенно тактичен, но ничего не поделаешь, сукно продается. А Котовский представляет уже своих котовцев, как они вспоминают боевые дни, раскрашивая их причудливым враньем…

Это – Котовия. «Республика Котовия». Здесь «президент – Котовский». Но недаром жена комкора жалуется, что «у Григория Ивановича в реввоенсовете и в ГПУ много врагов». Да, много врагов. Инспектор красной конницы, московский маршал Буденный близок Кремлю, потому что перебродил и верен генеральной линии партии. А Котовский в 40 лет еще бродит, неугомонен, анархичен вождь второго корпуса. Здесь нет никакого закона, кроме «Котовского»…

Котовский на полгода уезжает в Москву, слушает курсы в Академии генерального штаба, но там недовольны им из-за «атмосферы» в корпусе. Словно сам комкор покрывает эту «запорожскую сечь», где не растет марксизм, необходимый коммунистическому войску.

Стратегией, тактикой, строем, рубкой глиняных чучел за неимением живых еще занимаются котовцы. Но как только зовут на доклад о международном положении, о немецком пролетариате, о предательстве Макдональда, один за другим командиры рапортуют: «Прибыть не могу, кобыла сапом заболела…»

Неосторожно много вместо партийных директив вложил себя в свой корпус Григорий Котовский. Слишком вымесил своих партизан в беспрекословном подчинении комкору, обезличил все, подчинив себе… Здесь все растет в легенде партизанщины и вольницы…

Он по-прежнему любит и авантюрные, фантастические романы. В кабинете его рядом с «Историей РКП(б)» лежит демонстративный «Тарзан». «Тарзан» очень нравился Котовскому и, засыпая над «Историей РКП(б)», комкор переходил к «Тарзану».

– «Тарзан», знаете, после «Истории РКП(б)», это как шампанское после касторки, – смеялся комкор.

Кроме «Тарзана» Котовский любил романы Пьера Бенуа. И даже до того, что возмутившись однажды на маневрах неладностью дивизии Криворучки, отдал в приказе по корпусу:

– Части товарища комдива Криворучко после операции выглядели, как белье куртизанки после бурно проведенной ночи!

Всё, что любил в детстве и юности, авантюру, театральность, браваду, пышное, озорное, чем жил в разбое на больших дорогах, – не ушло и от 40-летнего красного маршала Котовского.

Поэтому-то, вероятно, несмотря на большие заслуги перед Советским государством, количество врагов у Котовского в мирной жизни возрастало с необычайной быстротой. На 7-м году революции, а любит все же о себе сказать Котовский:

– Я ведь, знаете, анархист.

И верно, Котовский, конечно, родной брат тех швыряющих бомбы в театры и кафе с криком – «Да здравствует анархия!».

7 августа 1925 года в официальном органе партии «Правда» появилась странная телеграмма: «Харьков. В ночь на 6-е августа в совхозе Цувоенпромхоза "Чебанка", в тридцати верстах от Одессы, безвременно погиб член Союзного, Украинского и Молдавского ЦИК'а, командир конного корпуса товарищ Котовский».

На похоронах над могилой Котовского соперник его по конной славе и популярности Семен Буденный говорил:

– Мы, кавалеристы, склоняем над открытой могилой свои боевые знамена и обещаем нашему Союзу, что имя товарища Котовского будет в нашей памяти в боях и вне боя.

Можно подумать, что Котовский убит на поле сражения. Нет, смерть члена трех ЦИК'ов и популярнейшего маршала – темным-темна.

В 1882 году пользовавшийся широчайшей популярностью в войсках и в обществе, знаменитый белый генерал М. Д. Скобелев, человек рискованного и бурного темперамента, связанный с неугодными правительству течениями, – умер внезапно таинственной смертью в гостинице «Англетер». Знали все, что царь, двор, сановные военные круги ненавидели Скобелева, несмотря на все заслуги перед государством. И вокруг смерти популярного вождя поползли слухи, что «белый генерал» отравлен корнетом-ординарцем.

Но кто ж убил «красного генерала»? Из маузера несколькими выстрелами в грудь Котовского наповал уложил курьер его штаба Майоров. За что? В газетных сообщениях о смерти солдатского вождя – полная темнота. То версия «шальной бессмысленной пули во время крупного разговора», то Майоров – «агент румынской сигуранцы»… Но был ли судим курьер штаба Майоров, о котором газеты писали, что он «усиленно готовился к убийству и, чтобы не дать промаха, накануне убийства практиковался в стрельбе из маузера, из которого впоследствии стрелял в Котовского»?

Нет, в стране террора Майоров скрылся. Агент румынской сигуранцы? А не был ли этот курьер штаба той «волшебной палочкой» всесоюзного ГПУ, которой убирают людей, «замышляющих перевороты», людей, опасных государству?

О Котовском ходили именно такие слухи.

В смерти Котовского есть странная закономерность. Люди, выходившие невредимыми из боев, из тучи опасностей и авантюр, чаще всего находят смерть от руки неведомого, за «скромное вознаграждение» подосланного убийцы.

Для Котовского таким оказался курьер штаба.

В Одессе, в былом так хорошо знавшей Котовского, красного маршала хоронили помпезно. В городах расположения 2-го корпуса дали салют из 20 орудий. Тело прибыло на одесский вокзал торжественно, окруженное почетным караулом, гроб утопал в цветах, венках. В колонном зале окрисполкома к гробу открыли «широкий доступ всем трудящимся». И Одесса приспустила траурные флаги.

Прибыли маршалы союзных республик и боевые товарищи Котовского. Под громы и стоны траурного марша Шопена по Одессе понесли тело. Над могилой сказали речи – Егоров, Буденный, Якир. Именем Котовского назвали один из красных самолетов: «Пусть крылатый Котовский будет не менее страшным для наших врагов, чем живой Котовский на своем коне». Несколько городов постановили именем Котовского назвать улицы. Наконец, пришли предложения поставить вождю красной конницы памятник.

Может быть, и поставят Котовскому памятник – памятники молчаливы, памятники ничего не рассказывают.

Печатается с сокращениями по тексту: Роман Гуль «Красные маршалы: Ворошилов, Буденный, Блюхер, Котовский». Берлин, 1933.

…18 июня я был избран товарищем Войскового Атамана. Войсковым Атаманом, как известно, избрали A. M. Каледина. На избрание он долго не соглашался и принял предложение после того, как все казачьи округа просили его баллотироваться. Он получил не только голоса станиц, но и огромная часть фронтовиков голосовала за него. Ему поверили оттого, что это был не только генерал с громкой боевой славой, но и безусловно умный и безукоризненно честный человек…

3 и 4 июля было выступление большевиков в Петрограде, донские казаки его ликвидировали, и в большевиков еще не поверили как в крупную политическую силу: силен был Совет рабочих и солдатских депутатов, влиятелен был Керенский, в нем видели надежду России. Началась подготовка в Учредительное собрание: мы спешили собрать Малый Круг, чтобы решить вопрос о кандидатском списке. И здесь была совершена крупнейшая политическая ошибка: решено было блокироваться с кадетами…