Инструктор-попаданка в мужской военной академии - Наташа Фаолини

и сгорбился, стягивая ботинки с ног. Я с удивлением уставилась на носки с уточками, которые никак не вписывались в общую картину его брутального образа.

— Чувствуйте себя как дома, рина. Чай, кофе? — спрашивал мужчина, пройдя вперед, где-то там на кухоньке он уже гремел кружками.

— Нет, нужно срочно к императору. У меня к нему очень важный разговор! — протараторила и найдя глазами лестницу наверх, уже собиралась рвануть туда, в поисках того самого балкончика, но была остановлена.

— Я Криас.

Какое-то знакомое имя.

А, точно! Бли-и-и-ин!

Я застыла. Медленно повернулась к Криасу. Вот теперь могла хорошо рассмотреть черты его лица. Точеный профиль, греческий нос, раскосые глаза с черной радужкой и губы грубой формы с нижней выпирающей, что теперь ухмылялись. Ну точно, я видела его изображение. На деньгах.

— Присядьте, — он поставил кружку на столешнице напротив себя и добавил: — я сделал вам чай.

— Извините, мне не до этого, — осеклась хриплым голосом, сжав пальцами перила, — вы подписали указ о казни моего мужа, сейчас он на площади и в ближайшие часы его собираются казнить. Я пришла просить о его помиловании.

— Вам нужен диалог, а мне хочется узнать вас, лучше всего душевные беседы ведутся за напитком.

Фыркнув, спустилась и усевшись на высокий стул, взяла кружку в руки, но как только поднесла к губам, поняла, что лучше перестраховаться и не пить. Одна хитрожопая ведьма мне уже попалась, теперь лучше так просто не доверять кому попало. А уж с императором и того нужно вести себя осторожно.

Сделала вид, что надпиваю и глотаю жидкость, а потом поставила пиалу на место.

— Умница, — кивнул мужчина, — а теперь рассказывайте, кто и с какой целью вас подослал.

Я удивленно вскинула бровь и чуть не расхохоталась. Какой юморной император, надо же! И хотя мне было не до шуток — на кону жизнь моего Берта, но сочла за честь облапошить негодяя, который подписал указ о казни:

— Организация наемников «Телепузики», я должна была вас соблазнить и ночью придушить удавкой, она у меня в кармане, — я покосилась глазами на платье.

Император прищурился, а выражение лица и вовсе говорило: «Так я и знал!»

— Дальше!

— Но как только увидела вас, поняла, что по уши влюбилась и теперь жить без вас не могу. Я готова ради вас на все, но для начала мне нужно спасти мужа, иначе без него загнусь и не смогу любить вас! Он не убийца, судья оклеветал его.

Криас молчал, недоуменно хлопая глазами. Отобрал у меня чашку, понюхал янтарную жидкость, взболтал и нахмурился.

Ага! Значит, все-таки подсыпал мне что-то! Крыса!

— Ну допустим. Но как вы допустили, чтобы дошло до такого, почему вашего мужа суд признал убийцей?

— Меня обвели вокруг пальца. Прошу вас, сначала отмените казнь, а потом будем разбираться. Я не выдержу, не перенесу этого… — жаловалась, вытирая тканью платья несуществующую слезу в уголке глаза, представляя себя сироткой со старого дома на конце улицы.

Украдкой покосилась на Криаса, но он пристально следил, поэтому пришлось снова выдавливать слезы. Как же сложно быть слабой на глазах у незнакомого мужика!

— Как вас зовут?

— Урсула де Левьер.

Криас задумался, на несколько секунд прикрыл глаза, словно что-то просчитывал.

— Хорошо, я спасу вашего мужа, но есть одно условие…

— Ладно, я выйду за вас, — перебила, тяжело вздохнув.

— Да я не об этом!

— Боже мой, вы еще и не об этом! Так что же вам нужно? — просипела немного обиженно.

Не прочувствовал еще всей моей прелести, ну ничего, посмотрим кто кого! И не такие орешки ломали.

Император молча изучал меня. Насупившись, тоже перевела взгляд на его лицо, без стеснения став рассматривать необычные черты.

Экзотично. Заостренные скулы, щеки, что казались впалыми из-за бликов освещения, глаза большие, но почти без ресниц, мешки усталости под глазами. Мужчина не моргал, упираясь ладонями в столешницу напротив меня. Выжидал и наблюдал. Я прямо-таки почувствовала себя шиншиллой в клетке. Но взгляд не отводила. Мне нравилось его рассматривать. Это было интересно. На лбу под линией волос несколько шрамов, над бровью родинка почти в форме сердечка, закругленный кончик носа, ноздри довольно широкие. Было бесконечное множество занятных деталей.

— Вы не боитесь меня, — то ли спросил, то ли констатировал мужчина.

— А что, должна?

Секунду он еще смотрел, не моргая, а потом достал из-под столешницы бумажку и ручку, принялся что-то писать.

— Подпишите, — чиркнув последний раз чернилами, мужчина развернул лист бумаги ко мне.

— Что это?

— Контракт. И мое условие.

Я вчиталась в неровные строки прыгающих букв на тростниковой бумаге. Там говорилось, что за спасение мужа я должна буду исполнить любую, даже самую каверзную или противозаконную просьбу Криаса Гениального, которую он может попросить в любой момент в трех месяцев. При этом была очень важная дописка, что если я хотя бы покушусь на жизнь императора, то в тот же день будут казнены все мои мужья, а я сослана в монастырь в горах. То же самое ждало меня с мужьями за невыполнение контракта с моей стороны.

Как все-таки его задели слова про наемных телепузиков.

— Но зачем вам это, у вас мало слуг, готовых сделать для вас что угодно?

— Слуг много, но женщины мне не служат.

Я с подозрением на него покосилась. Что он мне подсунул и как долго я потом буду жалеть об этой подписи?

Выбора нет, счет идет на минуты. Пока шума со стороны площади слышно не было. Но это пока. А потом может быть поздно. Каждая минута промедления может стоить жизнь важного для меня человека.

— Давайте ручку.

— Что?

— Как я по-вашему должна подписывать?

— Кровью. Приложите окровавленный палец во-от сюда, я указал галочкой.

От неожиданности закашлялась, пришлось постучать кулачком по грудине. Дело приобретает зловещий оборот.

— Давайте нож.

Ухватив пальцами рукоятку ножа для зелени, вдохнула и уколола палец, с ужасом рассматривая появившуюся капельку крови. Пока не передумала, припечатала палец к галочке и вдавила, размазывая по шершавой поверхности бумаги. Стоило отнять руку и, удивительное дело, алая жидкость застыла и стала похожей на печать в форме моего пальца.

Подняла на Криаса хмурый взгляд. Тот кивнул и забрал контракт, пристально всматриваясь туда, где секунду назад корежился мой окровавленный палец.

— Значит, Урсула де Левьер, говорите? — загадочно протянул император.

— Д-да.

— Я знаю де Левьеров очень хорошо. От вашего отпечатка фонит женщиной, но аура совершенно не характерная для семьи этих аристократов.

Я застыла, втянув голову в плечи. Ну что ж за идиотка то ты такая, Мила? Столько усилий по сокрытию своей личины,