Все книги о монахе, который продал свой «феррари» - Робин С. Шарма

я заметил крошечный водопад, ниспадающий с каменного выступа. Звук воды наводил на мысль, что внизу есть пруд, но его не было видно за листьями и ветками. На самом деле они практически полностью скрывали от меня землю. Каждое из деревьев у корней было окружено ярко-зеленым папоротником; закругленные ветки с крошечными цветками украшали аккуратно подстриженные кусты.

Рядом со мной стоял плетеный деревянный стул. Я удобно устроился и, положив блокнот на колени, задумался, всматриваясь в зелень, а минуты все шли и шли.

Жаба, казалось, зловеще улыбалась, напоминая мне улыбку того крошечного черепа, что я получил от Антуана. «Прими свои страхи», — говорилось в записке. Ну что ж, я уже сделал многое из того, чего боялся, — даже оставил свою семью и работу ради этой охоты. Я бросился в омут с головой. Но все время продолжал ныть и жаловаться на происходящее. Думаю, что, говоря «прими свои страхи», Джулиан имел в виду, что человек должен быть позитивно настроен, покидая привычную гавань; что его должно бодрить ощущение неизведанного, а не приводить в истерическое состояние. Не так давно я проехал на лифте в первый раз за последние двадцать лет. Но что мне еще следует сделать?

Так, самые большие мои страхи — потерять Аннишу или Адама, — их я точно не хотел принимать. И не думаю, что именно о них Джулиан говорил в своей записке. Но я не мог не заметить иронии. То, чего я больше всего боялся, уже произошло в моей жизни, несмотря на все мои предосторожности. И виной тому мое бездействие. Может быть, если бы я согласился что-то изменить, как предлагала Анниша, отклонить повышение, поменять должность на работе или хоть иногда говорить «нет», хотя мне всегда было страшновато сделать это, — сейчас я не столкнулся бы с этим кризисом. А что, если копнуть еще глубже? Что я действительно хотел сделать, но не смог из-за страха? Я начинал понимать, что, если делать то, что боишься, будущее не так пугает.

Едва закончив записывать свои размышления в блокнот, я услышал тихий стук в дверь моей комнаты. Это была Аямэ, она пришла сказать, что получила мой багаж.

— Кстати, — добавила она, — вы включали телефон? Только что Джулиан прислал мне копию письма, которое он отправил вам, с вашим планом на следующие несколько дней. Определенно вас ждет очень необычное путешествие. Вам очень повезло.

Ужин оказался долгим и сложным мероприятием. Меня проводили в отдельную приемную четы Сато, где нас ждали родители Аямэ. Рассыпавшись в приветствиях с поклонами и улыбками, они жестом пригласили меня к столу. Стол был низким, как и тот, что в моей комнате, и с каждой из четырех его сторон расположились белые подушки. В конце комнаты я заметил небольшую нишу, в которой висел красивый свиток с изображением журавлей и тростника. Перед ним расположились небольшие статуэтки и простой букет цветов. Я направился к подушке напротив ниши, решив что с этой стороны нишу будет отлично видно, но Аямэ слегка покачала головой и провела меня к подушке сбоку от стола, так что мне пришлось смотреть в другую сторону.

— Считается невежливым сажать гостей напротив токонома. Это все равно, что хвастаться: «Смотрите, какие красивые вещи у нас есть».

— Понимаю, — пробормотал я.

Должно быть, мой голос прозвучал разочарованно, поскольку Аямэ поспешила добавить:

— Я бы предложила сесть тут, но это заставит моих родителей чувствовать себя неудобно. Я надеюсь на ваше понимание.

После того как мы все расселись, молодая девушка принесла поднос горячих влажных полотенец.

— Осибори, — сказала Аямэ, — чтобы вытереть руки. Но не используйте их как салфетки. Не следует вытирать ими рот или лицо.

Когда принесли первые блюда, Аямэ и ее родители сказали в унисон: «Итадакимас».

— Это означает «Я смиренно принимаю», — сказал Аямэ. — Мы повторяем это перед едой. А в конце говорим: Г «отисосама дэсита», что означает «Спасибо за угощение».

Ужин длился до позднего вечера. Меня угощали супом, суши и сашими; темпурой и вареной рыбой; жареной говядиной и маринованными овощами.

Последним блюдом был легкий прозрачный суп.

На протяжении ужина Аямэ продолжала учить меня правилам японского этикета. Она показала, как держать палочки, и объяснила, что их нельзя воткнуть в рис, чтобы не было похоже на то, как благовония ставятся в песок во время похорон. Она также рассказала, почему передавать еду палочками другому человеку считается очень дурным тоном: таким образом кости умерших перекладывают после кремации. И кроме того, нельзя никогда ничего брать толстым концом палочек или класть их таким образом, чтобы они указывали на кого-то, и, наконец, никогда не стоит протыкать палочками еду. Последнее из правил очень меня разочаровало. Это был единственный надежный способ донести еду до рта.

Я также выяснил, что моя привычка макать кусочки суши стороной риса в чашечку с соевым соусом считается дурным тоном. Аямэ пояснила, что так рис впитает слишком много соуса — это будет восприниматься как признак жадности, а также может привести к тому, что рисинки попадут в емкость с соусом.

Но больше всего мне запомнилось правило, как следует наливать друг другу напитки. Когда нам принесли бутылочку саке, Аямэ налила немного мне и потом родителям. Свой бокал она оставила пустым, так что я подумал, что она не собирается пить. Но затем ее отец взял маленькую бутылочку и, налив немного сакэ в небольшую керамическую чашку, передал ее дочери. Чуть позже мать Аямэ долила саке всем, кроме себя. И на этот раз Аямэ взяла бутылочку и налила немного саке маме. Когда в третий раз стали разливать напиток, я вопросительно взглянул на Аямэ.

— Ах, вы заметили, — сказала она. — Японцы считают очень важным следить за тем, чтобы бокал гостя не пустел, но было бы невежливо наполнять свой собственный. Вместо этого следует дождаться, пока другие заметят, что твой бокал пуст, и наполнят его для тебя.

Я подумал про Аннишу и Адама и про наши совместные обеды. Анниша бы умерла от жажды, если бы ей пришлось ждать, пока я замечу, что ее бокал пуст.

После ужина Аямэ предложила мне прогуляться по окрестностям. На улице было сухо, воздух казался знойным и душным.

— Спасибо, что рассказали мне про правила поведения за столом, — сказал я, пока мы шли по мощеной улочке. — Будь у меня больше времени, думаю, в конце концов я бы приноровился.

Согласно плану Джулиана, послезавтра я должен был улетать в Мексику. Сначала я подумал поискать билет на более ранний самолет, но после такого радушного приема Аямэ это могло