Пробуждение Тьмы - Риган Хэйс

глаза Регины расширились от удивления. Как такое возможно?..

Этот же вопрос она позже задала и Керидвене, сидя в ее высокой башне. Старейшина лишь устало терла пальцами переносицу и напряженно обдумывала приключившуюся с ней историю.

– Думаю, ты должна порадоваться, что тебе явилось откровение, – задумчиво проговорила Керидвена.

– Откровение?

– Тебе явился сам Кернуннос, а он нечастый гость ведьминых откровений, – пояснила глава ковена чуть ли не шепотом. – Гордись, что он благословил тебя своим явлением!

Повод для гордости наверняка был куда весомее, чем Регина могла вообразить, но сейчас ее беспокоило другое.

– А как быть с тем, что он мне сказал? – спросила Регина, не замечая торжественности в голосе ведьмы.

Керидвена нервно постучала пальцами по деревянной поверхности стола и нерешительно продолжила:

– Признаться, меня несколько настораживают его слова о…

Тут Керидвена замешкалась.

– Тьме, – помогла Регина, удивленно обнаружив, что ведьме словно не удается выговорить это слово. Оно повисло грозовой тучей в воздухе и заметно пробуждало в ведьме страх.

– Да, именно, – кивнула Керидвена. – Регина, я должна спросить тебя о чем-то важном. Но ты должна быть со мной предельно откровенной, слышишь?

Регина кивнула, еще не догадываясь о возможных вопросах старейшины, однако нервно заерзала на стуле в ожидании.

– Твоя мама… – медленно проговорила ведьма. – Гвендолин никогда не пыталась… склонить тебя к чему-то противоестественному, запретному?

Регина непонимающе уставилась на Керидвену. Гвендолин всегда относилась к ней с заботой и любовью, на протяжении многих лет оберегала ее от всех возможных невзгод, насколько вообще способна уберечь мать свое дитя. Несмотря на кочевой образ жизни и чувство неприкаянности, воспоминания о маме были полны тепла и радости. Она была единственным человеком, кому Регина могла доверять и кому боялась признаться в чем-либо только из страха разочаровать. Неужели старейшина решила поколебать образ матери и заставить Регину поверить, что Гвендолин могла совершить что-то ужасное?

– К чему вы клоните?

– Ты уже знаешь, что твоя мать успела натворить дел, прежде чем сбежала…

– И я все еще не знаю, что именно она сотворила, – едко напомнила Регина, бесцеремонно перебивая ведьму.

– И, будем надеяться, не узнаешь, – решительно отрезала глава ковена.

Регина чуть не задохнулась от злости, услышав ведьмин вердикт. Это было сродни звонкой пощечине. Она не выдержала и поднялась со стула в порыве бешенства.

– Я устала жить в постоянном неведении! – почти кричала она. – Устала от ваших увиливаний, полумер и полуправды! Либо вы расскажете мне все прямо сейчас, либо я, так или иначе, узнаю все самостоятельно. Каков ваш выбор?

Регина выжидающе впилась взглядом в старейшину. Керидвена подняла на нее глаза, и в них, к огорчению Регины, не читалось готовности облегчить ее ношу.

– Прости, Регина, но я не могу. Для твоего же блага тебе не стоит знать всего, и я поработаю над тем, чтобы и никто другой не помог тебе в этом. Даже Кэссиди. А если ты втянешь ее в это – клянусь Кернунносом, ей это больно аукнется!

Регина разочарованно покачала головой. Руки ее дрожали от гнева, внутри рос настоящий ураган из противоречивых чувств: от страха узнать правду о матери, какой бы неприглядной та ни была, до неудержимого желания раскопать истину. Но как же подло было со стороны Керидвены угрожать ей еще и благополучием подруги, которую, разумеется, никакие угрозы остановить неспособны! Однако теперь Регина ни за что не втянет Кэсс в неприятности, и ведьма знала это.

– Что ж, желаю вам удачи.

Она развернулась к двери и резко ее распахнула, собираясь уйти. Но та с грохотом захлопнулась по мановению руки Керидвены. Регина стояла к ней спиной и даже не думала поворачиваться.

– Не позволяй ей контролировать тебя, Регина, – тихо сказала ведьма. В ее голосе послышалась мольба.

– Кому – ей? – переспросила Регина, не поворачивая головы, хотя в глубине души все прекрасно понимала.

– Тьме.

После сказанного дверь отворилась, и Регина в раздрае чувств убежала прочь.

– Прошу, не делайте этого! Я вам пригожусь…

Айна смотрела в мокрые умоляющие глаза несчастной белокурой девушки: та распростерлась ничком у ее ног в раболепной позе, обездвиженная колдовством и безоружная, и смотрела на нее, выпрашивая себе пощады. В голубых глазах застыла печать отчаяния и неизбежного конца. Уже не первый раз Айне доводилось лицезреть эту волнующую смесь безнадеги и предсмертного ужаса, не в первый раз цепкие ледяные пальцы сжимали чью-то хрупкую белую шейку и с хрустом переламывали хребет. История повторялась по кругу уже добрую сотню лет, и финал ее был неизменен.

«Нечего медлить, – раздался приторный навязчивый голос за ее плечом, сопровождавший ее так долго, что, казалось, он принадлежал ей самой. – Убей ее наконец и впитай силу!»

Ведьма протянула руку причитавшей девушке. Та, содрогаясь от рыданий, ухватилась за нее и поднялась с колен, наивно посчитав, что это добрый знак, раз ноги вновь начали ее слушаться. Айна в последний раз взглянула на очередную жертву, что так кстати подвернулась им сегодня: светлые волосы были растрепаны, щеки испещрены дорожками соленых слез, а губы настойчиво шептали до тошноты опостылевшие фразы о помиловании и взывали к свету в ее благородной душе. Бедной девочке неведомо было, что молить Айну бессмысленно, ведь в душе ее не осталось ни благородства, ни доброты, ни тепла. Все, что двигало ведьмой в настоящий момент – жажда поддержания собственной жизни и молодости.

И клятва, которой она была навеки связана.

Айна коснулась тыльной стороной ладони округлой щеки своей жертвы. Пальцы почувствовали мягкий бархат кожи и холод ночи. Смерть уже пряталась позади белокурой девушки. Она выжидала.

«Хватит играть с добычей, Айна, – наседал позади голос. Ведьма почувствовала прикосновение духа к ее плечу. – Убей ее!»

– Пожалуйста… – прощебетала девушка, чувствуя, как тело постепенно немеет. На побег не осталось никаких шансов.

Вокруг сгустилась тьма, и Айна в ней ощущала себя словно рыба в воде или хищник, притаившийся в кустах рядом с жертвой в ожидании последнего прыжка…

Рука Айны плавно скользнула на шею жертвы и крепко обвила ее тонкими, но сильными пальцами. Девушка сдавленно захрипела, глаза расширились от ужаса и покраснели.

– Прости, милая, – прошептала ведьма у самых ее посиневших губ. – Но мне нужно жить.

Одним выверенным движением Айна сломала жертве шею. Звучный хруст известил ведьму, что все было кончено. Девичье тело обмякло в ее руках, и она аккуратно уложила его на траве. Присев подле охладевающего трупа, она поднесла ладони к мертвенному лицу и тянущими жестами приступила к поглощению колдовской силы. Бедная девочка даже не подозревала, что является ведьмой и какой силой наделена