Каждый второй уик-энд - Эбигейл Джонсон

– А ты разве не умный мальчик? – Мой подбородок слегка опустился, как и плечи. – Ты его не видишь так же, как и я. Я могла бы рассказать тебе о его адской работе, которая позволяет ему содержать безумно дорогих адвокатов, и те с беспрецедентной жестокостью сражаются с моей мамой, чтобы заполучить меня на два уик-энда в месяц, но все это лабуда. Дело не в деньгах, а во мне. Я даже не думаю, что он держал бы рядом с собой Шелли, если бы по закону не был обязан обеспечить присмотр за мной. Ему абсолютно наплевать на меня. Это очевидно. – Я пнула ногой свежевыкрашенный плинтус. – Ты же сам сказал, еще в первый день, что я мелочна. – Я покачала головой с легкой улыбкой. – Я ничего не имею против отца. Моей маме каким-то образом удалось убедить его, что я нужна ей больше всего на свете, поэтому он, конечно же, решил забрать меня у нее. Если бы он думал, что, убив меня, заставит ее страдать, за мной гналась бы дюжина наемных убийц.

– Господи, Джолин.

– Звучит слишком зловеще для тебя? Извини и все такое, но ты сам спросил.

– Ты только что говорила, что твой отец замышляет убить тебя из злобы.

– По-моему, я говорила о мелочности. – Шаг за шагом, я снова шла по своему импровизированному канату, пока Адам не потянул меня за руку.

– Не могла бы ты остановиться на минутку? Разве ты не видишь, как все запутано? Скажи об этом своей маме, или ее адвокату, или еще кому-нибудь.

Я рассмеялась.

– Моя мама попытается использовать это как рычаг, чтобы получить больше алиментов, а отец, вероятно, отомстит, применив ко мне репрессии, – разве это лучше, чем убийство?

– Нет. – На его лице застыло выражение, заставившее меня нахмуриться.

– Успокойся и возьми себя в руки.

– Я пытаюсь тебя взять в руки. – Мой взгляд встретился с его глазами, широко распахнутыми и немигающими. Он покраснел и добавил: – Я вовсе не это имел в виду. Я имел в виду… сам не знаю что.

– Давай забудем, ладно? Я не хочу, чтобы мы тратили свое время на споры о том, что не имеет значения. Я здесь, ты здесь. И, очевидно, ты соскучился по мне. – Я снова потерла бок, надеясь на улыбку или что-то еще, кроме той гримасы, что так и приклеилась к его лицу. – И я не тороплюсь к Шелли, так что… – Ну же, Адам. Давай…

– Нет, – сказал он после небольшой паузы. – Нет, это имеет значение.

У меня вырвался стон.

– Ладно, это имеет значение, но… – снова застонала я. – Ты такой идиот, что заставишь меня сказать это.

– Я – идиот?

– Ты глупый. Это не имеет значения из-за тебя. Два уик-энда в месяц. Неплохой компромисс.

У меня в животе творилось черт знает что, пока я ждала ответа. Дни, проведенные с ним, стоили того, чтобы пережить все остальное с моими родителями – присутствие одного и отсутствие другого. Он, конечно, придурок, что заставил меня произнести это. В глазах снова защипало, и ему нужно было что-то сказать. Быстро.

Я все еще держала сумку Адама, и его пальцы скользнули по моим пальцам, теплым и гладким, когда он перехватил ее у меня.

– И для меня тоже.

– Что тоже? – Я перевела взгляд с наших рук на его лицо.

– В моей семье сейчас тоже не лучшее время – по другим причинам, но все же. Два уик-энда в месяц. Это неплохой компромисс.

А потом он улыбнулся мне как дурак.

И я улыбнулась в ответ.

Адам

– С чего вдруг ты решил покататься на коньках? – спросила Джолин в воскресенье днем, когда я открыл перед ней дверь на каток.

– Зима. Снег. Лед. Любопытно будет посмотреть, как ты рыбкой полетишь вперед, прежде чем мы разъедемся по домам. – И, мысленно напомнил я себе, чувствуя, как тепло хлынуло к лицу, предлог, чтобы подхватить тебя, если ты потеряешь равновесие.

Она усмехнулась.

– А почему ты думаешь, что я не фигуристка олимпийского уровня?

– А это так?

– Не знаю. Я никогда не каталась на коньках.

– Что, ни разу в жизни?

Джолин покачала головой, глядя на меня.

– Нельзя быть симпатичным и умным, верно? Да, никогда значит никогда. Я так понимаю, ты родился на льду?

– Не совсем. Мой отец когда-то играл в любительский хоккей, поэтому хотел, чтобы его сыновья тоже научились. Раньше мы все время катались на коньках.

– О, так мы обречены на грустное катание?

– Что?

– Мы будем кататься на коньках, и я исполню потрясающее тройное сальто назад только для того, чтобы оглянуться и увидеть тебя погруженным в «Поле мечты»?[26]

– С чего бы мне лить слезы?

– С того, что ты будешь думать о своем отце, и потому, что мои прыжки будут настолько потрясающими.

Я не ответил. Вместо этого я ухватился за возможность сообщить девушке в прокате размеры наших ботинок. Отец поставил нас на коньки чуть ли не раньше, чем мы научились ходить. Мы ездили на каток всей семьей почти каждую неделю; родители все еще держались за руки, как подростки. И… я мысленно отругал себя, потому что уже чувствовал, что теряю контроль над собой.

Мы двинулись к скамейке, но Джолин опередила меня.

– Послушай, это была явно плохая шутка. – Она взяла меня за руки, как будто собиралась открыть свою душу. Тихим и нежным голосом она сказала: – Если ты почувствуешь, что хочется плакать, просто дай мне знак, и я врежусь в тебя, сбивая нас обоих с ног, – тогда все подумают, что ты плачешь, потому что я заехала тебе коленкой по яйцам.

Я рассмеялся, и уже не в первый раз за этот день. Может, и не в пятый, но все-таки, а ведь мы встретились всего полчаса назад. Мое сердце вошло в привычный ритм для времени, проводимого с Джолин, – иначе говоря, билось учащенно, когда я слишком долго смотрел на нее.

– А если серьезно, ты в порядке? – спросила она. – Потому что мы можем заняться чем-то еще, не связанным с обувью напрокат.

– Я в порядке. – И рядом с ней так оно и было. – К тому же я хочу показать тебе, что такое катание на коньках. Это все равно что летать.

Смешно сморщив нос, Джолин взяла коньки и принялась переобуваться.

– Смотри, надо потуже затягивать шнурки. – Сидя напротив нее, я схватил ее обутую ногу и положил на скамейку между своих ног.

– Кажется, ты просто перекрываешь мне кровообращение.

– Так надо. Давай другую. – Она послушно вытянула ногу, и я зашнуровал ботинок. – А теперь иди сюда. – Я опустил ее ногу и потянул за руки, помогая подняться. Я еще не переобулся, так что, когда она встала на коньки, получив преимущество в росте, наши глаза оказались почти на одном уровне. – Ну как, ногам удобно? Лодыжки не вихляют? – Мой голос дрожал от близости к ней, но мне было все равно.