(не)случайный наследник для магната - Вероника Колесникова

За все те злодеяния, за все те слезы, что я пролила по его милости!

—  В том, что он находится в тюрьме моей заслуги нет! — ровно сказала я, не понимая, с чего мы сейчас стоим и обсуждаем этого человека, вместо того, чтобы сделать то, что нужно: решить вопрос с жильем. — Если тебе так хочется, можешь забирать его себе!

— Ах, какие мы нежные! И заберу! Подумаешь! А ты еще локти будешь кусать, дура набитая! — она буквально захлебывалась ненавистью. — Что, миллионерчик твой, магнат, владелец заводов – газет- пароходов бросил, оставил тебя? Наверное, душу твою разглядел, падшую!

Она сузила глаза.

Лешка заревел на весь подъезд.

Я устало вздохнула.

— Если ты не пустишь меня в мою собственную квартиру, я вызову полицию.

— Это теперь мое жилье, смирись с этим. Все документы у меня верные. Ты сама подписала их, когда собиралась за своим Грецких бежать на край света. Даже не проверила толком, что подписываешь, сама виновата.

— Лииз, — в дверях появился маленький, щуплый Пашка. Заспанный, он тер глаза, а другой рукой оправлял задравшуюся маечку.

— Бегу, бегу, дорогой! — засюсюкала Лизка. — Не выходи в подъезд, здесь очень холодно! Дует, простудишься! Идем, попьем водички…

— Там тетя Тася? — хрипловатым со сна голосом спросил малыш.

— Нет, тебе показалось, она уже уходит, — Лиза буквально забежала в квартиру, оставив меня озадаченной стоять на лестничной площадке.

Я смутно помнила уже тот день. Казалось, что он пропал за толщей воды, его будто бы и не было – он словно растворился в череде других часов, дней, которые были после этого. Те, которые были наполнены Алексеем, его вниманием, его присутствием, тонким, колким, взглядом, осторожным ощупыванием пространства рядом.

Нашей ночью – признанием, откровением.

Когда мы будто бы добрались, наконец, друг до друга, поставили точку в своих отношениях, которую не успели поставить тогда, почти два года назад…

Пока я растерянно моргала глазами, открыв рот, пока пыталась успокоить Леху, Лиза оттолкнула меня, и проникла в квартиру. Я даже не успела ничего сделать – она так быстро подсуетилась, что ее мог бы остановить только метеорит, не меньше.

Я начала жать на кнопку звонка, а Лиза продолжила выкрикивать проклятия в мой адрес, но дверь уже не открывала.

Почувствовав, что силы на исходе, я села прямо перед дверью на пол. По шороху у квартиры напротив поняла, что там хозяйка наблюдала за мной через дверной глазок. Мне стало больно, обидно и гадко. И эта туда же. Печется о своем благополучии, и совсем не думает о том, что кому-то сейчас очень нужна помощь и поддержка.

Ну Лиза, ну поганка! Я утирала слезы краем рукава. Как она могла! Ведь нас столько связывало! Столько общих воспоминаний, столько общих тем, столько боли, поделенной пополам!

Я знала ее маленькие секретики – о том, какой мальчик ей нравился в первом классе, о том, что она однажды украла шоколадку в магазине, о том, что как-то закинула в кабинет к Ольге Петровне – директору детского дома – блохастого кота за то, что та сделала ей замечание.

Но главного – главного - я не узнала! Не знала о том, что она всю жизнь мне завидует из-за внимания этого ужасающего Жука, что любит его всем сердцем, до такой степени, что готова унижаться и скрывать отношения только потому, что он так приказал!

Не узнала и того, что она готова выкинуть на улицу свою подругу с ребенком, лишив крова над головой, собственными руками сменив замки на двери квартиры, добытой нечестно, неправедно, подделав документы, обманов взяв подписи о согласии!

И как еще успела все сделать за такое короткое время! Видимо, у нее уже давно все это было подготовлено, давно бумаги ждали моей подписи, давно змея копила яд, чтобы выпустить его на волю в нужное время и в нужном месте.

И ведь я сама никогда ничего не подписывала, пока что раз ничего не проверю, – все-такие совет Ольги Петровны сидел в голове хорошо, помнила ее наказ! – но в тот день, оглушенная, ошарашенная Алексеем, я сделала все чтобы лишиться собственного дома!

Как я могла.

Как она могла!

Я знала, что и Лиза сейчас стоит у двери у квартиры, ждет, пока я уйду. Но куда?!

Мне действительно некуда было идти. Друзей и подруг нет, денег, чтобы снять на какое-то время жилье, комнату, угол, - тоже. Ей ли не знать об этом!

Я ударила со всей силы по двери, и почувствовала боль. Но эта боль была ничтожной по сравнению с той, которая таилась, набухала, распухала в моем сердце.

Боль от предательства близкого человека – самая страшная, самая неизлечимая, самая ужасающая.

— Что сидим на холодном полу? — услышала я голос, который не хотела слышать никогда в своей жизни и с трудом подняла голову к источнику звука. — Пьяная, что ли?

— Пьяная, что ли? — повторила она, глядя прямо на меня.

Вот тетю Соню я желала увидеть сейчас меньше всего! Но, с другой стороны, она была каким-никаким представителем власти, может быть, нулевого звена, но с чего-то нужно было начинать!

— Лиза выставила меня из моей квартиры, — вздохнула я.

Она хмыкнула, оценивающе прошлась по моему виду, и тут же забарабанила в дверь руками и ногами.

— Ну-ка открывай, шпана мелкая!

— И не подумаю! — крикнула Лиза из-за двери.

— Не подумает она! Сейчас полицию вызову! Пусть узнают, что ты за бордель устраиваешь!

— Какой еще бордель?! — Лиза от злости открыла дверь и вывалилась на площадку. Я тут же подхватила Лешку на руки и попробовала еще раз с боем прорваться в собственное жилье, но потерпела неудачу. Лиза оттолкнула меня рукой. Грубо, быстро, не думая, буквально на автомате. И потом смерила презрительным взглядом.

— У меня все документы в порядке, смотрите! Вот дарственная, самолично Таисией Ореховой подписанная!

Тетя Соня пробежала глазами по бумаге. Повернулась ко мне, удивленно глядя прямо в глаза.

— Ты что, дура?

— Я не подписывала! — захлебнулась я.

Соседка пожала плечами и вернула бумагу торжествующей Лизе.

— Ну и дрянь же ты, Лизавета. — Женщина сплюнула прямо к ногам моей бывшей подруги. Повернулась ко мне. — А ты – дура. Это ж надо так – просрать единственное, что у тебя было своего! Была о тебе лучшего мнения!

Мне стало смешно. Тетя Соня туда же! Женщина, которая всегда только порицала все мои действия, делала все, чтобы отравить мое существование в этом доме, сейчас высказывалась против Лизки, но и против меня тоже!

Я отерла лоб, на котором выступила испарина.

— Она выгоняет меня из моей собственной квартиры, — пожаловалась я. — Нужно вызвать полицию.