В семье не без подвоха - Юлия Жукова

– Зачем Тирбиш? Я сам займусь. Раз уж я здесь, и погода купальная, надо сына плавать учить.

– В море? Ты бы в ванне сначала попробовал.

– Да ну, в ванне скучно, правда, маленький? – Азамат щекочет мелкому пузо, тот взвизгивает как чайка. – Не волнуйся, я в детстве на Ароне тренировался.

Я не то чтобы сильно волновалась – понятно же, что Азамат ребенка не утопит, а пупок у мелкого уже зажил. Но все-таки в море… Кто его знает, унаследовал он папин иммунитет или нет. Пока, тьфу-тьфу, не болел, но наверняка сказать нельзя. Вдруг из него вырастет мелкий ботаник, как Сашка, а вовсе не муданжский принц косая сажень в плечах? О-хо-хо…

Впрочем, пока я размышляю, Азамат уже по пояс в море объясняет мелкому, что плюхать пятками по воде очень забавно. Мелкий шумно соглашается.

– Не дергайся, Лизка. – Яна хлопает меня по плечу и подталкивает на мостки, чтобы не перегораживала дорогу. – У твоего мужа, по-моему, рецессивных аллелей вообще нету. Вода тут чистая, теплая. Расслабься.

– Тебе хорошо говорить, – ворчу я, сползая с мостков в чистую теплую воду. – У тебя своих нету. А я за Азамата и то дергаюсь.

– Пока нету, – задумчиво говорит Янка. – Но, может, будут.

– Что, и ты встретила знойного муданжца своей мечты? – вклинивается подплывший Сашка.

– Цыц, – отрезает Янка. – Я ничего не говорила.

И уплывает, гордо задрав веснушчатый нос.

Мы переглядываемся, пожимаем плечами и гребем к Азамату, чтобы нас там обрызгали с визгом.

– Ишь как ногами работает! – замечает мама, приближаясь к нам. От нее по поверхности воды расходятся круги, как от небольшой лодочки.

– Да-а, – довольно кивает Азамат. – Может крем взбивать. Ну что, малыш, окунемся?

После купания мы перекусываем бутербродами, и Азамат с Тирбишем принимаются за готовку. Ребенок, накупавшись, отрубается прямо посреди шумной гостиной. Сашка звонит домой и рассказывает, что тут делается, мама с Ийзих-хон жестами обсуждают вязание, смешно закорючивая пальцы, Бойонбот задумчиво плетет гизик, Янка и Эцаган лежат на диванах вдоль стены и балдеют от ничегонеделания. Мне этого занятия последнее время хватает, так что я хожу и ко всем пристаю.

– Азамат, вам тут не помочь?

– Да нет, справимся, ты там гостей развлекай пока.

– Они сами развлекаются… А куда остальные делись? Я пока переодевалась, всех растеряла.

– Ваша мать пошла посмотреть, что растет вокруг дома, – сообщает Тирбиш. – И Задира тоже где-то снаружи, не знаю. Шатун очаг разводит на берегу.

– А Алтонгирел медитирует, – добавляет Азамат и усмехается. – Он после того случая на корабле теперь каждый раз, как грибы потрогает, потом медитировать бежит. Боится, что опять что-нибудь не так пойдет.

Мы хихикаем. Мне наконец находится занятие – чесать котов. Я усаживаюсь в углу и расслабляюсь под дробное мурчание.

– А кто этот Шатун? – спрашивает Тирбиш у Азамата, помешивая ароматный соус.

– Сын Орешницы. Ты ее знаешь, наверное…

– А, да, точно. Это который неприкаянный?

– Он самый.

– Почему неприкаянный? – спрашиваю.

– Да что-то не везет парню. – Тирбиш пожимает плечами. – Ни на одной работе долго не держится. Тугодум, говорят, и бабник. Хотя красивый, конечно. И то сказать, четвертым из шести братьев быть тяжело. Старшие уже в люди вышли, младшие у тебя на шее, а сам – ни то ни се.

– О, Лиза, а где эти твои орехи? – перебивает Азамат. – Давай-ка их сюда.

– Вон, на холодильнике лежат. А что из них делают?

– Приправу. Они будут приятным украшением к соусу. Понюхай-ка.

Он давит пальцами один орешек и протягивает мне под нос. Пахнет остро и пряно.

– Они редкие какие-то?

– Не то чтобы редкие, но достать трудно. Веточки тоненькие, ломкие, лезть за ними – себе дороже, разве что мелкого мальчишку загнать. Некоторые птиц приучают эти орехи собирать, потому они и называются птичьи.

Мама возвращается с осмотра местности, когда ужин уже почти готов.

– Ну, я вам скажу, это никуда не годится, – с порога заявляет она, уперев руки в боки. – У тебя, Лиза, может, и нет времени цветочков из соседнего леса принести, ну так хоть бы садовника наняла какого-нибудь!

– Их тут нет, – говорю. – Только фермеры, но они цветы не выращивают. Тут вообще несъедобные растения никто не сажает.

– У-у-ужас кошмарный! – восклицает мама. – Ну ничего. Мы это исправим. Вот завтра и начнем. Азаматик, у тебя тут лопаты есть? А тачка? А шланг?

Азамат выучивает много новых слов.

Грибной день удался на славу. Муданжские грибы – всем грибам грибы, так пахнут, такие крепенькие, сытные, вкуснющие… Да и повара у нас не промах. После ужина садимся вокруг очага на берегу – темнота, костерок и море, вопли ночных птиц, стрекот в траве, ребенок булькает и дергает Азамата за косу. Орива начинает что-то напевать, Шатун подхватывает, и скоро мы все, кто во что горазд, тянем позитивную муданжскую песню о том, что звезды по осени капают в степь, и из брызг рождаются серебряные кони, быстрые, как молния, и спокойные, как долинная река.

Перед сном я выхожу на улицу и ставлю у подножия горы банку сливок.

С утра пораньше, то есть еще до полудня, мама вздребездается, поднимает младших мужиков и выходит на промысел – замерять участок, определять почву, выравнивать местность. Я наблюдаю все это с лужайки, где занимаюсь гимнастикой – разгоняю послеродовой жирок. Азамат блаженно взирает на меня с террасы, положив голову на руку и опершись на перила.

– Так держать, Хотон-хон, – присвистывает Шатун, следя взглядом за тем, как я машу ногой. Тирбиш отвешивает ему тычок в ребра.

Я замечаю под скалой что-то блестящее и постепенно двигаюсь в ту сторону с каждым приседанием. Эцаган ржет в кулак. Блестящим предметом оказывается давешняя банка. Пустая, чистая, завинченная. Кидаю ее Азамату. Он долго рассматривает банку со всех сторон, пока я изображаю горбатый мостик. Наконец упражнения кончаются, и я подхожу к нему.

– Ну как, что-нибудь прояснилось?

– Не очень. Банка то ли вылизана, то ли вымыта, не пойму. Вряд ли демон стал бы ее мыть, да и закручивать обратно крышку…

– То есть у нас в лесу живет какой-то человеческий парень? Который сразу просек, что сливки – ему.

– Тоже странно, – вздыхает Азамат. – Посмотреть бы на него… Пожалуй, сегодня ночью поставлю камеру.

– Какие-то проблемы? – интересуется Алтонгирел, появляясь на террасе из ниоткуда.

– Да нет. – Азамат пожимает плечами. – Кстати, Лизонька, ты не хочешь на лодочке покататься, пока Алэк спит?