Черный пиар - Фридрих Незнанский

Гордеев вышел из комнаты. Нигде никого не было. Тогда он зашел в комнату к охранникам.

— Привет, ребята, — сказал он.

— Доброе утро, — ответили ему Витек и еще один парень.

— Сергей Сергеевич просил передать вам, — начал Витек, — что он уехал по вашим с ним делам. А вы располагайтесь, чувствуйте себя как дома.

— А где тут ванная? — спросил Гордеев.

Вообще-то у него тоже были дела. Поэтому, приняв душ и перекусив, он поехал к себе в гостиницу.

Поздно вечером раздался звонок. Гордеев взял трубку.

— Все! Труба, — раздался в трубке сокрушенный голос Кравцова.

— Ты как себя чувствуешь?

— Нормально, а ты?

— Уже более или менее ничего. Как ты умудрился сегодня встать в такую рань? У тебя есть какое-нибудь средство от похмелья?

— Нет, у меня просто похмелья не бывает. А ты чего сбежал и меня даже не дождался?

— Так вышло. У меня дела были. Так что случилось-то?

— Труба! Я объездил всех своих знакомых и незнакомых, говорил, наверно, со всеми судьями города. Денег давал! Пустой номер!

— Почему?

— Никто не хочет да и не может браться за это дело. Потому что оно на контроле у Топоркова. Никто не хочет связываться, и сделать никто ничего не может!

— Вот черт! — выругался Гордеев.

— Труба! Что делать-то теперь?

— Слушай, ну а что еще сделаешь? Придется прямиком к Топоркову. Я завтра пойду.

— Дохлый номер! Это падаль еще та!

— Попытка — не пытка! Вдруг получится. Ведь ясно же, что дело белыми нитками шито!

— Ему, видимо, не ясно.

— Ну хорошо, там на месте разберемся. Ты не отчаивайся, самое главное. Мы Лидку вытащим обязательно! Неизвестно, может еще потайная дверка откроется…

— Да, конечно, вытащим. Уж я-то ее точно вытащу оттуда! Любой ценой!

Губернатор Ершов с председателем областного суда Топорковым всегда был в очень хороших отношениях. Если это так можно назвать. Судья слыл известным подхалимом и лизоблюдом. Он прекрасно чувствовал людей и знал, от кого из них ему будет реальная выгода. Ну уж от Ершова, само собой, выгода была!

Несколько лет назад все только и говорили о том, что Ершов раздаривает своим родственникам и друзьям квартиры, как перчатки. Ну, богатый человек, ему можно! Только вот почему-то все больше одиноких бабушек и дедушек оказывалось в богадельнях, в сумасшедших домах, а то и просто на улице. Начали поступать жалобы. Журналисты, конечно, как хищники на мясо, бросились раскапывать эти дела. Все разнюхивали, совали свои носы туда, куда не просят. Короче говоря, дело запахло жареным… для Ершова.

Какой-то уж слишком смелый журналист накатал разгромную статью, несколько человек подали в суд на Ершова. Дело передали Топоркову. Тут-то Топорков и смекнул, какие блага принесет ему дружба, так сказать, с губернатором. Однако пока выжидал. Ждал визитеров от Ершова или его самого. И дождался… Ершов даже не предполагал, что дело будет решено так быстро, так благополучно для него и, самое главное, так легко.

В общем, прикрыл Топорков это дело. И все у них стало шито-крыто. Конечно, он получил за свою работу немалое вознаграждение. А там и дружба завязалась.

Однажды на каком-то банкете, или на праздновании чего-то, или, может быть, в баньке сидели, разговаривали. И вот тут как раз Ершов, определенно неглупый человек, окончательно понял, что представляет собой нынешний председатель областного суда Топорков. Такой преданности, такой готовности выполнить все, что только Ершов пожелает, такого подобострастия и лизоблюдства он не видел еще ни в одном из своих приближенных. Тут-то губернатор смекнул, как крепко на крючок может попасться такая вот рыбка (причем на крючок одних только обещаний, а уж что говорить об остальном!). Что ж, решил про себя Ершов, такие люди всегда нужны. Тем более свои люди в суде! Они, правда, первыми и продадут с потрохами, как только появится новый «повелитель», но попользоваться ими можно всласть!

Гордеев еле-еле пробился на прием к Топоркову. Перед ним в шикарном кабинете сидел грузный человек с тяжелым взглядом из-под мохнатых ресниц. Редкие волосы с проплешинами покрывали его неправильной формы череп.

Топорков оглядел маленькими заплывшими глазками Гордеева с ног до головы и энергично кивнул на стул, дескать, давай быстрее, времени нет совсем.

Гордеев сел перед ним.

— К делу, — быстро произнес Топорков.

— Я по поводу дела Ермолаевой Лидии Андреевны…

— Кто такая?

— Это та, что якобы сбила на машине Маковского. Я ее адвокат.

— А! — протянул Топорков, видимо вспомнив это дело. — Почему же «якобы». Она и сбила.

— Суда, насколько я знаю, еще не было, — холодно ответил Гордеев. — Следовательно, и вина ее точно не установлена.

— Хорошо, что же вы хотите от меня?

— Я хочу просить об изменении меры пресечения…

— Да? И на что же вы хотите изменить?

— На подписку о невыезде.

— Вы с ума сошли?

— Отчего же? По-моему, вполне закономерная и логичная просьба.

— Почему же вы пришли с ней именно ко мне? — вдруг испугался Топорков.

— Позвольте, а к кому же мне еще идти, когда это дело на вашем личном контроле?

— Да? — переспросил судья.

У него была дурацкая манера задавать подобные вопросы, будто он сам в первый раз об этом слышит. Это почти вывело из себя Гордеева. Ему показалось, что судья постоянно переспрашивает лишь потому, что не знает, что ему ответить.

— Но я не могу удовлетворить вашу просьбу.

— Почему же?

— Потому что есть веские доказательства ее виновности. И потом, я не уверен, что она останется в Андреевске.

— А кто же ее выпустит с подпиской о невыезде?

— Ну знаете этих женщин, — нервно хохотнул Топорков. — Да нет, нет. У меня уже были такие случаи, когда подозреваемые, имея подписку о невыезде, сбегали из города.

— Хорошо, допустим, — злился Гордеев. — Какие же веские, как вы выражаетесь, доказательства ее виновности вы можете привести?

— Ее же видели! Есть свидетели!

— Не факт!

— Нет, факт! И потом, экспертиза…

— Мне сообщили, что заключения экспертизы будут готовы только через три дня.

— Некоторые уже готовы.

— Позвольте ознакомиться.

— Нет. Вам покажут, только когда будут готовы все заключения.

— Хорошо. — Гордеев уже понял, что дело совершенно бесполезное, но продолжал с каким-то извращенным остервенением доставать нервничающего судью. — Так какие же заключения экспертизы доказывают ее вину?