Влюбленный повеса - Джоанна Линдсей

— Больше она никого не грабит.

— Нуда, конечно, — иронически отозвался Джеймс.

— Честное слово! Она твердит, что воровская жизнь ей была ненавистна, наверное, поэтому она и не потребовала у меня денег. Для нее это все равно что кража.

— И все-таки посели ее отдельно, если хочешь поразвлечься, но только не держи в своем доме. А если уж хочешь, чтобы она жила здесь, веди себя пристойно. Прислуга будет недовольна, узнав, что ты спишь с одной из горничных.

— Ты сам так думаешь, или это тебе нашептали сегодня утром?

Джеймс хмыкнул:

— Мэлори не наушничают, юноша. Но ты прав: мне нет дела до того, что творится у тебя в доме, лишь бы тебя это устраивало. Не нравится мне только, когда меня пилят старшие братья, Джейсон в особенности. Так что убеди семью, что ты не намерен нарушать условности и способен прекрасно управлять домом, иначе они бросятся жаловаться Джейсону. А я его упреки уже слышать не могу.

Джереми вздохнул:

— Реджи не дает мне покоя, навещает чуть ли не каждый час. Хотел бы я знать, как отказать ей. Как думаешь, смог бы дворецкий не впускать ее в дом?

Джеймс засмеялся:

— Даже не надейся, да это и ни к чему. Девчонка умеет интриговать и сватать, но всегда из лучших побуждений и редко ошибается. Жаль, что она вышла за этого пройдоху Идена.

Джереми подавил смешок. Николас Иден нравился его отцу до тех пор, пока Джереми выходил победителем из словесных перепалок. Раньше эти двое встречались в морях. Джереми был свидетелем морского боя между ними, после которого Джеймс покончил с пиратством. Ник уплыл целый и невредимый, показывая противнику длинный нос, а этого Джеймс Мэлори никак не мог ему простить.

Свести счеты Джеймсу удалось незадолго до свадьбы Ника и Реджи — ценой чуть не пропущенного свадебного пиршества. В свою очередь, Ник упрятал Джеймса в тюрьму — и очень своевременно: благодаря ему Джеймс подстроил «смерть» прославленного пирата, капитана Хоука, — под этой фамилией его знали на море — и сбежал, вернувшись в Англию навсегда.

— Кстати, о дворецких, — спохватился Джеймс, уже собираясь уходить. — Не хочешь на время позаимствовать кого-нибудь из моих?

— Дьявол! — Джереми довольно усмехнулся. — Я так и знал, что услышу это.

— На время, юноша, только пока ты не подыщешь своего. Могу предложить Арти. А поскольку у меня служит еще и Анри, им вдвоем на посту дворецкого почти нечего делать.

— И кто же из них будет служить у меня? Джеймс засмеялся:

— Оба, разумеется! По очереди. Эти два старых морских волка так давно работают вместе, что расставаться и не собираются.

Джереми нашел Дэнни в гостиной, где она смахивала пыль со столов, погрузившись в глубокую задумчивость. Шагов Джереми она не услышала. Может быть, думала о нем? Джереми гадал, злится ли она до сих пор. И грозит ли ему синяк под вторым глазом, если он сейчас повернет ее к себе и поцелует.

Чтобы привлечь ее внимание, он кашлянул. Круто обернувшись, Дэнни вздрогнула от неожиданности.

Ее вопрос сказал Джереми все:

— Вы еще живы? Джереми ответил не сразу.

— А ты ждала, что от синяка под глазом я скоропостижно скончаюсь? Разве так бывает?

— Я не про синяк, — пробормотала она, — да его и не видно совсем.

— Пока не видно, — бодро поправил Джереми, вызвав у Дэнни мрачную усмешку. И рассмеялся. — Ладно, сдаюсь. Выкладывай, плутовка. Почему ты ждала моей смерти?

— Из-за того гостя, — боязливо прошептала Дэнни. — Пока он не ушел, я пряталась в кухне. Он меня до смерти перепугал. Думала, он перережет вам глотку и глазом не моргнет. С виду — настоящий злодей, таких я никогда не встречала. И вы ему перешли дорогу…

Джереми захохотал. Дэнни нахмурилась еще сильнее.

— С чего это вы развеселились? — возмущенно спросила она.

— Ты говоришь о моем отце, дорогая.

— Ну да, рассказывайте! — скривила губы она. — Так я вам и поверила! Он же ничуть не похож на вас.

— Да, и все-таки он мой отец. Джеймс Мэлори, виконт Райдинг, четвертый из братьев Мэлори, бывший повеса, бывший пир… ну, это не важно. А теперь он верный муж, отец четырех детей, опять ждущий прибавления семейства.

На этот раз Дэнни поверила ему, даже посочувствовала:

— Эх вы, бедняга! Такого страшенного отца я бы никому не пожелала.

Он хмыкнул:

— Да нет, на самом деле он не такой уж суровый. Дэнни пренебрежительно фыркнула:

— Он не стер вас в порошок только потому, что это еще успеется, а по мне, так очень жаль.

Ее гнев быстро возвращался. Джереми кашлянул.

— Дэнни, давай поговорим.

— Лучше не будем.

— Ты до сих пор не поняла, что перечить хозяину нельзя?

— Черта с два! Особенно если хозяин — похотливый жеребец, который так и норовит залезть мне под юбку!

— Дьявол, тебе пора отвыкать от этой прямоты. Я не шучу.

— Это еще почему?

— Потому…

Он осекся, сообразив, что Дэнни права. Лишать ее этой особенной, присущей только ей способности выражаться без обиняков Джереми не хотел. Мало того, сейчас он вызывал ее на откровенность и вовсе не желал, чтобы она по примеру большинства женщин уворачивалась от ответов на заданные в упор вопросы. А вопросов еще предстояло немало.

— Значит, у вас и братья с сестрами есть?

Джереми радостно встрепенулся. Ждать следующего вопроса она не стала, а ее любопытство свидетельствовало об интересе к нему.

— Два брата-близнеца и сестра, — объяснил он. — Все младше меня.

— А на ужине их почему не было? И вашего отца тоже?

— Они гостили у моего дяди Джейсона в поместье. Он глава семьи, в столице бывает редко. Поэтому нам приходится всей семьей ездить к нему в Хейверстон. К тому же детям такого возраста не полагается сидеть за одним столом со взрослыми.

— Даже на семейных сборищах? — уточнила Дэнни. Джереми усмехнулся:

— Однажды мы рискнули — в семье сейчас много ребятни. Когда все дети собрались вместе, за столом началось настоящее побоище.

Дэнни хихикнула:

— И у нас так бывало.

— Вот как? Значит, в вашей банде было много детей?

— Одни только дети-сироты вроде меня. Даггер находил нам жилье и пищу и учил нас жить.

— Ты хочешь сказать — воровать?

— И этому тоже.

— Если я правильно понял, он и есть ваш главарь? Тот, который выгнал тебя?

Дэнни коротко кивнула и отвернулась, яростно набросившись на пыль. Очевидно, эти разговоры до сих пор причиняли ей душевную боль. Слишком рано Джереми заговорил с ней о прежней жизни, рана еще не затянулась. Он удивился уже тому, что Дэнни вдруг разговорилась о себе.