Влюбленный повеса - Джоанна Линдсей

— «Умереть», — почти машинально поправил Джереми. — Он был похож на тебя, этот ангел?

Дэнни заморгала:

— А вы откуда знаете? Про это я Люси не говорила. Но дама была точь-в-точь как я — и лицо, и волосы, только прическа шикарная. И совсем не старая.

— Скорее всего это твоя мать, Дэнни. Она фыркнула:

— Ну как же, держи карман! Для матери она была слишком чисто одета. Нет, я догадалась: такой я хочу стать.

Джереми подумал и согласился:

— Может быть. — Он улыбнулся и продолжал: — Знаешь, а ведь это достижимая цель. Хотел бы я знать, какой ты будешь в шелках, с элегантной прической… впрочем, не важно. Тогда мне пришлось бы целовать пол у твоих ног и обещать тебе целый мир.

Она рассмеялась, а у него опять перехватило дыхание. Фиалковые глаза Дэнни весело искрились, все лицо ожило, засияло, стало ослепительно прекрасным, хотя Джереми считал, что и серьезная она редкостно красива.

— Что это тебя так развеселило? — с притворной строгостью спросил он.

— Ох, какой же вы глупый, приятель, прямо дуралей! Целовать мне ноги — еще чего выдумали! А мне придется снимать носки?

Джереми растерянно заморгал и перевел взгляд на ее ступни.

— Ты все в тех же носках? Неужели миссис Робертсон забыла подыскать тебе обувь? Тебе необходимы удобные домашние туфли, дорогая. Ты же весь день на ногах. Правда, я предпочел бы, чтобы ты целые дни проводила в постели. Не желаешь сменить работу?

— Ни за какие коврижки, — снова фыркнула она. Он поднял бровь.

— Разве тебе не интересно узнать, что это за работа?

— Я же пятнадцать лет пробыла мальчишкой — значит, про вас, мужчин, знаю все. — Она напряженно поднялась и добавила, направляясь к двери: — Заруби себе это на носу, приятель, и больше не вздумай оскорблять меня.

— Подожди, я же не…

Джереми умолк: Дэнни уже вышла. Черт побери, как он мог так оплошать? Ведь всего минуту назад она смеялась.

Он вздохнул, и вдруг его губы медленно растянулись в улыбке. Разговор мог закончиться и на более напряженной ноте. Если вдуматься, прогресс налицо. Дэнни немного успокоилась, ему даже удалось рассмешить ее. Значит, будем шутить, поддразнивать, хохотать. А потом Джереми планировал перейти к мимолетным поцелуям… нет, лучше дождаться, когда спадет опухоль на щеке. Зато теперь ему известно, что Дэнни предпочитает тумаки пощечинам.

— Люси! — ахнула Дэнни, которой передали, что ее ждут. Она обняла Люси, крепко прижала ее к себе, но потом бросила взгляд на лицо подруги и испуганно спросила: — Что случилось?

— Давай пройдемся, а? Здесь я не в своей тарелке. Дэнни поняла ее. Люси не была проституткой понатуре, только одевалась броско, как и полагалось при ее ремесле, поэтому в чинном квартале ей было неуютно. Странно, что она вообще добралась сюда и ее никто не остановил.

— Идем в парк, — предложила Дэнни, взяв Люси под руку и переводя ее через улицу. — Как ты сюда добралась?

Люси усмехнулась:

— В кебе. Кучер остался так доволен, что охотно подвез меня. Знаешь, — продолжала она, посылая воздушный поцелуй вознице кеба, стоящего поодаль, — он обещал еще и отвезти меня обратно.

— А я тебя и не ждала. Ведь мы расстались всего неделю назад.

Дэнни удалось сэкономить пару монет, которые миссис Робертсон выдала ей, приказав расплатиться с трубочистом, и она решила послать Люси весточку. Письмо написала под ее диктовку миссис Эпплтон, а какой-то паренек вызвался доставить его за грош — летом работы перепадало гораздо меньше, чем зимой, выбирать не приходилось.

— Как я тебе рада! — призналась Дэнни, усевшись на скамейку, откуда была видна улица.

— А я боялась, что ты не скоро найдешь работу, ты уходила сама не своя. Но похоже, тебе подфартило. Ну-ка дай я на тебя посмотрю! В этом шикарном наряде тебя и не узнать! Когда кеб остановился возле этого дворца, я глазам не поверила. Как тебе здесь — нравится? Ну еще бы!

— Непривычно, но все очень милые и помогают мне. Даже учат меня правильно говорить.

— А то я не заметила! Ты теперь говоришь четко, аж уши режет.

Дэнни усмехнулась:

— Ничего, потерпишь. Помнишь, как ты меня щипала, когда я забывалась?

— Да я потихоньку, только чтоб тебя не раскусили. Но я-то думала, что ты с нами пробудешь недолго: родичи найдут тебя и заберут.

— Правда?

Дэнни надеялась на то же самое. Много лет подряд перед сном она плакала и мысленно звала родных, которых даже не помнила. Но когда она повзрослела, то рассудила здраво и пришла к выводу, что у нее в целом свете нет никого, кроме Люси. Будь у нее хоть один, даже самый дальний родственник, мисс Джейн обратилась бы за помощью к нему.

Вспомнив, как ее выгнали из шайки, подруги погрустнели.

— Знаешь, Дэнни, что ни делается — все к лучшему. Вот и тебе повезло в жизни.

— Только я скучаю по тебе.

— Так приезжай в гости. Заодно утрешь Даггеру нос, покажешь, какая ты теперь важная птица. Кстати, ему недавно сломали нос.

Дэнни заморгала:

— И поделом ему. Может, когда-нибудь я его и пожалею, но не сейчас. А ты ведь приехала в такую даль не только чтобы повидаться, да?

— Угадала. — Люси заметно встревожилась. — Меня не было дома, когда это случилось, поэтому я не видела, как он выглядел — тот малый, что избил Даггера, выспрашивая, где ты.

—Я?!

— Ага, а Даггеру, конечно, было нечего сказать. Твой мальчишка с письмом отыскал меня на улице. Даггер даже не знает, что ты мне написала.

— Говоришь, тот человек искал меня? Люси кивнула:

— Ни имени не назвал, не сказал, зачем ты ему. Но Даггера перепугал до смерти, а ты же знаешь, его голыми руками не возьмешь. Да и мне стало жутко: уж если он на Даггере живого места не оставил, значит, с тобой ему справиться — раз плюнуть. Теперь Даггер все знает.

—Что?

— Что ты женщина. Тот человек называл тебя «беловолосой девчонкой».

Дэнни вздрогнула:

— Даггер разозлился?

— Подыскивает нам новую крышу, подальше от прежнего дома, и лечит нос, синяки и шишки. Уж не знаю, на что он злится — на того типа или на тебя за обман.

— Думаешь, я ограбила того человека?

— А что еще мне думать? Но ты же всегда была осторожна.

— Да, но… — Дэнни осеклась: до нее вдруг дошло, откуда взялся загадочный преследователь.

— Ну чего?

— В доме того лорда, к которому я влезла ночью, слуга хорошо рассмотрел меня. Сбежать-то я сбежала, но на следующий день лорд наверняка заметил пропажу и понял, что к чему. Знаешь, а ведь тот лорд сам оказался вором — значит, мог послать за мной какого-нибудь уличного головореза.