77 законов креативности - Юлия Александровна Монастыршина

в конечном счете, зависит, состоится оно или нет. И здесь придется к месту фрагмент из М. Пруста: «Разве для того, чтобы постигать произведение искусства надо быть менее талантливым, нежели его сочинять?», и еще одно: «Чем более вы талантливый читатель, тем более вы талантливый писатель»; чем более вы талантливы как слушатель, тем более вы талантливы как исполнитель.

Закон постоянно пишущегося произведения

Начну с цитаты. Она принадлежит Борхесу: «Игроки уходят, а игра продолжается». Вы закончили произведение, «еще одно последнее сказанье и летопись окончена моя». А окончена ли? «Когда автор поставил в партитуре финальную точку, – говорил Шостакович, – от него уже мало что зависит». Нотный, буквенный текст – это конечный продукт деятельности его создателя, но не конечный этап жизни произведения. С этого момента сотворенная автором вещь уходит в свободное плавание и начинает дописывать себя саму. Это похоже на рождение ребенка; сначала младенец бесконечно нуждается в материнской заботе и не может без нее обойтись, но постепенно малыш становится все более автономным от матери. И вот приходит время, когда ваша плоть и кровь покидает родную стаю и уходит в другую. Так же и с любым художественным текстом; чем дальше мы уходим от времени его создания, тем сильнее он меняется. Уверена, что шекспировский «Гамлет» сейчас и «Гамлет» времен Шекспира – это далеко не то же самое.

Однако можно пойти еще дальше. Во все времена существовала идея о том, что шедевры создаем вовсе не мы. Это прекрасно чувствовал тот же Пушкин. Помните это знаменитое пушкинское письмо: «Представляешь, что выкинула моя Татьяна? Замуж выскочила! Этого я от нее не ожидал никак!». «Иногда мои герои делают не то, что я бы хотел, – признавался Л. Толстой. – Как-то я редактировал главу Карениной и мне стало внезапно и неотвратимо понятно, что Вронский будет стреляться». «Существует диктат языка, – утверждал Бродский, – есть то, что ты хочешь выговорить, а есть то, что выговаривается само». «Поэма творит себя при помощи меня», – говорила Ахматова. А родоначальник авангарда Джейсон Поллок признавался, что лишь помогает произведению выйти наружу. Его ученик И. Кляйн пошел еще дальше: он обмазывал своих моделей красками и заставлял кататься по холсту, а дальше следовали слова автора: «И когда произведение начнет свое самоосуществление, я буду здесь, красивый и в смокинге». И чем больше времени пройдет с момента создания шедевра, тем больше шедевр узнает о себе самом и тем больше о нем узнаем мы.

Закон адресата

Когда мы создаем вещь, у нас всегда два адресата; один адресат – это наш зритель, слушатель, читатель, а другой адресат – мы сами, ибо творчество – это, прежде всего, способ расширения собственного внутреннего мира.

Еще одно соображение; есть жанры, в которых мы больше обращаемся к другим, а есть жанры, где мы больше обращаемся к себе. Существует та область творчества, которую принято называть «творческий дневник» или «творческая лаборатория». К примеру, для Бетховена такой областью был жанр фортепианной сонаты; для Моцарта – его итальянские оперы, для Шуберта – песни. Так что изучение именно этой интимной сферы творчества способно добавить много штрихов к интересующему вас портрету.

Закон духовного фундамента

Каждое новое поколение растет на духовном фундаменте поколения предыдущего. Из интервью Александры Пахмутовой. Поколение, которое выросло на песнях Дунаевского, Фельцмана, Бабаджаняна, породило Юрия Гагарина, а поколение, выросшее на песнях группы «Ласковый май» – и тут поставим многоточие; как говорится, что выросло то выросло.

Закон количества интереса

Правило гласит: количество интереса к чему-то обязательно переходит в качество. В брежневские времена в среднестатистическую музыкальную школу города Москвы на специальность «Фортепиано» был конкурс 22 ребенка на место. Как следствие, в эти годы наши музыканты получали высшие награды на всех самых престижных международных конкурсах. Сейчас в школы искусств надо зазывать, побеждая в конкурентной борьбе между иностранными языками, восточными единоборствами и иными видами досуга, коих сейчас масса. В итоге мы имеем и соответствующий результат.

Закон неисчерпаемости

Чем более велик шедевр, тем больше мы находим в нем смыслов. Я уже много лет играю циклы Чайковского «Детский альбом» и «Времена года» и не перестаю удивляться тому, как много в этой музыке зашифровано. Казалось бы, ну что еще тут можно найти? Ан нет, играешь и буквально ахаешь от изумления и восторга – почему я раньше этого не замечала! А в следующий раз повторяется все то же – открываешь матрешку, а там еще одна, открываешь следующую, а за ней прячется новая матрешка смысла. И так до бесконечности. Как прав был А. Шнитке, утверждая: «Как много еще можно сказать в До мажоре».

Закон важности подтекста

Самое важное, если не все, заключено в подтексте. Можно сказать слово «Спасибо» с разными интонациями, в одном случае это будет интонация благодарности, а в другом – содержать посыл «чтоб ты сдох!».

Я очень люблю роман Флобера «Мадам Бавари». Там есть эпизод, в котором Эмма разговаривает со своей свекровью, и мы читаем: «Они говорили друг другу приятные вещи дрожащими от злобы голосами». В тексте идет плюс, а в подтексте – минус, при этом именно подтекст явственно показывает, как действительно обстоят дела. И здесь сошлюсь на Бориса Александровича Покровского, который говорил о трех смысловых срезах произведения: сверхтексте, тексте и подтексте. «Сверхтекст, – объяснял он, – это то надмирное и объединяющее спектакль, что должно для зрителя оставаться тайной, как только зрителю становится что-то понятно насчет сверхтекста, он перестает быть таковым и, увы, нужно искать новую сверх-идею». «Текст, – говорил Покровский, – это то, с чем мы работаем и то, что держим в руках, текст – это надводная часть айсберга, в то время как подтекст являет собой его подводную часть». Тут не премину обратиться к творчеству двух современников, А. Чехова и Л. Толстого. У Толстого, при всей грандиозности его философских построений, почти все выведено в текст, другое дело – Чехов, чеховским героям слова нужны лишь для того, чтобы скрывать то, о чем они действительно думают. Еще одна пара, Моцарт и Бетховен. Выполните все бетховенские указания – и будет вам счастье, что же касается автора «Свадьбы Фигаро», то тут все далеко не так очевидно, в моцартовском мире все главное существует между нот, над музыкой. Еще в молодости я взяла на заметку одно соображение моего профессора Татьяны Петровны Николаевой, она говорила так: «Если вы сыграете все, что написано у Равеля