Где пламя драконов правит - Николь Соловьева

кроется там твой, дурацкий тоннель, у милой собеседницы!

— Могла, — кивнула Эрс. — но теперь, этого мы уже не проясним.

Фоська, вскипая, поднялась с камня.

— А почему ты не додумалась спросить какого-нибудь другого, напудренного идиота о туннеле? Теперь это я еще во всем виновата? Мы просто потратили несколько часов, ходя вокруг этого тупого камня! — и под грохот, она хорошенько пнула камень и в момент, с восклицанием, провалилась.

— Я не винова… — обернулась Эрс и замолчала, всматриваясь в темноту, проглядывающую из-за тянущегося к земле, плюща и травы.

Прозвенели стремена и Шараф спрыгнул с Альпа, подбежав к камню. Медленно отодвинув занавесь плюща, он вытянул шею, пытаясь разглядеть что-нибудь, кроме темноты. Эрс тоже вгляделась вниз, не видя конца.

— Эй! Ты там?

— Эрс! — послышалось недалеко.

— Она не переломала кости? — высунулся Шараф.

— Да вроде ничего, уцелели. Веревка найдется?

— Веревка? — услышав это, Сертан задумался.

— Тут доски сломались! Спроси у Эрс веревку! — слышалось из темноты.

Шараф обернулся к взволнованной девушке.

— У нас осталась веревка?

Отойдя от камня, Эрс принялась рыться в мешках и вскоре, свалила на землю довольно прочный канат. Кое-как привязав к ближайшему дереву, они сошвырнули его вниз, пока не послышалось: «Доставай!» На удивление, ноша была легка и на свет появились обломанная груда досок. Взглянув на них, Шараф обернулся к Эрс.

— Это что, все что от нее осталось?

Эрс нагнулась к темнеющему проему в камне.

— А доски нам зачем?

Где-то из глубин темноты послышался печальный вздох.

— Ты же помнишь, я не умею взбираться по шнуру.

Это, пожалуй, сошло бы за новое открытие. Фося всемогущая и непоколебимая не умеет еще одну вещь. Что же, теперь Эрс уже нечем было удивить. Но придумать решение проблемы нужно было как можно быстрее. Не будут же они весь день стоять над темнеющей дырой?

— А мошет, оставим ее там? — прошептал Шараф. — Меньше проблем будет, да и бубнить будет некому.

Из пропасти вырвалось яростное:

— Я все слышала!

Сертан сконфузился и расплывшись в неловкой улыбке, крикнул в ответ:

— Ну что ты срасу, это была шутка.

Эрс покачала головой.

— Ну уж нет, мы вместе отправились, вместе и вернемся.

— А чем мы помошем? Тебя привяшем и к ней скинем?

— Как идея, — Эрс отвязала доски, примеряя к себе веревку.

— Нет, — отодвинулся Шараф. — у меня сил не хватит, вас двоих вытаскивать!

В темноте слышался лишь звук натягивающееся веревки. Всюду воздух был холодным и влажным, пропитанным землей. Веревка оказалась на дне. Еле нащупав Фоську, не без возмущений, перехватив ее, веревка вновь натянулась.

И ведь всегда самое сложное приходилось выполнять ему. Шараф с особым усердием тянул канат, надеясь, что он не порвется. А даже если порвется, что случится? По убеждениям Эрс, яма была и не так глубока.

Он взглянул на доски рядом с камнем. И зачем им только эти доски? Может конечно, Фося заранее побеспокоилась о костре, но он сомневался, что это так. Она вообще, редко беспокоилась о чем-то нужном именно сейчас или же в ближайшем будущем. Вот тебе и главный путешественник. Что же, выходит, Эрс является единственной беспокоящейся о совершенстве и удобстве их путешествия.

Альп просунул плюшевую мордочку, словно пытаясь подбодрить. В любом случае, он как никто иной понимал его. Только, конь таскает на себе людей изо дня в день, а Шараф вытаскивает из бездны, двух человек, впервые в жизни.

«Не волнуйся, ты привыкнешь», — утешающе пофыркивал конь, отходя подальше и позвякивая упряжью, потянулся к траве, — «В конце концов, они поймут, не будь хотя бы одно из вас в этой группе, путешествие или никогда бы не началось, или рассорило вас, или закончилось бы в сырой яме».

Шараф задумался. Может, он и был прав. Насколько оказывается, лошади, умнее людей. Умели бы они говорить, наверняка их признали лучшими философами! Бух.

Не заметив ослабевающей веревки и, вытащив на траву Эрс и Фосю, Шараф, все еще «вытаскивая веревку» свалился на траву, задумавшись. Опомнившись, он поднял мордочку, взглянув на перепачканных Эрс и Фоську.

— Куда ты пропала? — он так и не поднялся.

— Поздравляю вас! — всплеснула руками Фося, указав на огромный камень. — мы проломали доски заброшенного туннеля!

Шараф взглянул на разломанные доски, разлегшиеся на траве.

— Хорошо, — Эрс склонилась над деревяшками. — только зачем ты нам их подбросила?

Шараф тоже задумался.

— Нам нушно саделать дыру, чтобы провести лошадей. Свясать расрушенные доски веревкой?

— Именно! — воскликнула Фося, направившись к стволу ели, отвязывать веревку.

Шараф и Эрс только проследили за ней, одновременно задав вопрос: «Это все из-за падения в яму?» Ясного ответа на свой вопрос они не получили, но им казалось, что ее падение все-таки сказалось благополучно на настроении. Может, ее больше радовало, что она все-таки осталась жива? Это на самом деле очень подбадривает, особенно, когда у тебя плохое настроение из-за сущих пустяков. Хотя, скорее всего, ей просто хотелось поворчать. Эрс так и не поняла смысла ее возмущений, но ее радовал тот факт, что пытаться сделать лестницу из досок им не придется. Точнее, ей не придется, Шараф обучал Фосю узлам, вязание которых перенял от дяди, и они вместе кое-как пытались связать шаткую конструкцию. Всячески отговаривая себя в оказании им хоть какой-нибудь помощи, Эрс решила заняться делом, снимая мешки с ослов. А когда у конструкторов получилось соорудить что-то похожее на лестницу, они запустили Фосю в тоннель и она, перепрыгнув небольшую яму, остановилась на другом «берегу» и перехватив постройку, попыталась ее прикрепить к земле.

И так началась скорая переправа. Бархат показала себя во всей красе. Она упиралась не хуже ослов. Видно, бедняжка страдала клаустрофобией, но больше жалости вызывали ее наездники. Сзади лошадь подталкивали Шараф и Эрс, а спереди, тянула Фося. Когда толкотня прекратилась, точнее, обеспокоенную Бархат наконец провели в туннель, постройку перескочил Альп, за ним поспешил Самчиш, а следом потянулась неуклюжая вереница ослов. Переправившись наконец через дыру в земле, они перехватили лошадей и повели их в темный тоннель, перед этим, перекинув груз и вновь навьючив им ослов.

За изогнутым стеклом послышался щелчок и всполохнул огонек. Керосиновая лампа освещала не очень высокий тоннель из сухой земли. Всюду торчали корни и ползали мелкие жучки и мошки. Шли они не долго, то поднимаясь, то спускаясь, преодолевали не очень высокий, но довольно узкий землянистый переход, тянущийся все дальше и дальше. Здесь пахло сырой землей. По полу несся сквозняк. По замечанию Эрс, путешественники поспешили одеть поверх летней одежды еще и меховую, всучив Шарафу обувку и перчатки, суть которых он