Уничтожь меня - Мишель Хёрд

Я хватаю ее за бедра и разворачиваю спиной к себе. Аврора издает испуганный звук, когда я прижимаю ее к плитке, а моя рука с силой шлепает ее по заднице.

— Ты что, издеваешься надо мной, моя маленькая лань?

Она, блять, выпячивает свою задницу, словно умоляя отшлепать ее еще раз, но при этом невинно отвечает:

— Нет.

Я хватаю ее за ягодицы обеими руками и, прижимаясь грудью к ее лопаткам, наваливаюсь на нее и рычу:

— Лгунья.

— Угу, — бормочет она, ее тело прижимается к моему, когда она трется своей задницей о мой твердеющий член.

— Тебе нужно, чтобы я тебя трахнул, красавица?

— Честно говоря, — стонет она, продолжая тереться о мой член, — мне больно, но я возбуждена. Не уверена, что смогу справиться с тобой прямо сейчас.

— Есть много способов трахнуть тебя, — говорю я, когда одна из моих рук обхватывает ее спереди. Мой средний палец проскальзывает в ее вход. — Раздвинь ноги.

Аврора раздвигает ноги, открывая мне доступ к своей киске. Используя только средний палец, я быстро постукиваю им по ее клитору.

Другой рукой я сильно массирую ее попку, и начинаю толкаться в нее.

— О Боже, — шепчет она хриплым от желания голосом. — Это настоящая пытка. — Ее щека трется о кафельную плитку, руки распластаны по стене. — Трахни меня, Миша.

— У тебя все болит, — напоминаю я ей.

— Мне все равно.

Оттягивая ее задницу назад, я пытаюсь подстроиться под нее, но ничего не работает, потому что она намного ниже меня.

— Нахуй это, — бормочу я, разворачивая ее к себе. Подняв ее за бедра, я приказываю: — Обхвати меня ногами.

Когда она выполняет команду, я прижимаю ее спиной к плиткам и погружаюсь в ее влажный жар. Пока ее киска пытается принять каждый дюйм меня, а на ее лице вспыхивает боль, ее руки шлепают по стене, ища, за что бы ухватиться.

— Обними меня за шею.

Аврора прижимается ко мне, наши груди практически приклеены друг к другу. С прикованными взглядами друг к другу, я наклоняюсь к ней, глубоко целуя, и начинаю жестко трахать ее, заставляя ее тело тереться о мое.

— Миша, — стонет она.

Я наблюдаю за тем, как ей нравится смесь боли и удовольствия, и это нагревает мою кровь так, что кажется, будто она кипит в моих венах.

— Моя маленькая лань любит грубость, — говорю я низким голосом от возбуждения, вызванного этим откровением.

Ее черты напрягаются от беспокойства.

— Это плохо?

Я качаю головой.

— Нет, просто я самый счастливый ублюдок на Земле.

Закончив говорить, я сильнее прижимаю ее к плитке и трахаю до тех пор, пока она не начинает кричать:

— Миша! О Боже. Черт. Я сейчас умру. Блять. — Она задыхается, когда ее тело начинает дрожать, словно в припадке. Ее рот приоткрывается, и экстаз захлестывает ее. — Блять. Блять. Блять, — продолжает хныкать она, когда ее настигает оргазм.

— Вот и все, моя маленькая лань, — подбадриваю я ее, теряя полный контроль над собой. — Ты так красиво кончаешь.

Как и ранее, я во второй раз нахожу освобождение глубоко в ее теле.

Глава 21

Аврора

Лежа на своей кровати, я смотрю на лицо спящего Миши.

Может, я тоже сплю?

Он задремал на пару минут, и когда черты его лица расслабились, я смогла хорошенько рассмотреть его. Он не выглядит таким опасным, а жесткие линии вокруг рта исчезли, напоминая мне того мужчину, которого я встретила в клубе.

Я перевожу взгляд на его руки и рассматриваю татуировки. Интересно, что означают крылья, змеи и молящиеся руки.

На его правой руке к звездам добавилось еще больше надписей.

Я изо всех сил пытаюсь прочитать это, но сдаюсь, слегка проведя пальцем по контуру звезды.

— Это имена людей, которых я убил, — признается Миша таким мягким голосом, словно он и не признается в убийствах.

Я перевожу взгляд на его лицо, и вижу, как его глаза открываются. Медленно повернув голову, он смотрит на меня.

— После каждого убийства я добавляю имя.

— Зачем?

Миша пожимает плечами.

— Это вроде знака почета.

Иисус.

Я сажусь, натягивая простыню, чтобы прикрыть грудь. Мой взгляд падает на его руки.

— Верность делает вас семьей, — шепчу я, читая предложения на тыльной стороне его левой ладони.

Реальность действует как горькая пилюля, и когда Миша встает с кровати и начинает одеваться, у меня сводит желудок.

Подойдя к моей стороне кровати, он хватает меня пальцами за подбородок, заставляя запрокинуть голову и посмотреть на него. Мы смотрим друг на друга мгновение, мои глаза умоляют его остаться, а его говорят, как ему жаль.

Он нежно целует меня в губы, и я слышу, как он вдыхает мой запах, затем отпускает и выходит из спальни.

Я слышу, как закрывается дверь комнаты, и закрываю глаза от невыносимой боли в груди.

Это был всего лишь сон.

Желая избавиться от запаха наших занятий любовью, я выбираюсь из кровати и натягиваю шорты и футболку.

Я хватаю свою ключ-карту и, засунув ее в карман, выбегаю из комнаты. Я стучу в дверь Эбби, но когда она не отвечает, я хмурюсь и задаюсь вопросом, где она.

Я иду по коридору и, спустившись по лестнице, проверяю столовую и некоторые классы. Когда я дохожу до комнаты, где проходят уроки по уклонению и побегу от похищения, я слышу крик Эбби:

— Я оторву тебе яйца, блять!

Черт.

Я бросаюсь внутрь и бегу к черному ходу, ведущему на склад.

Увидев Эбби, все еще привязанную к стулу, и злобно ухмыляющегося Алека, я теряю самообладание и бегу к ней.

Взгляд Алека останавливается на мне, и он наблюдает, как я начинаю развязывать Эбби.

— Это не по правилам, — предупреждает он меня.

— Мне все равно, — огрызаюсь я на него.

Алек движется так быстро, что я успеваю сделать лишь шаг назад. Он хватает меня рукой за горло.

Я поднимаю подбородок и, встретившись с ним взглядом, шиплю:

— Убери от меня свою руку.

— Или что? — насмехается он надо мной.

— Или я, блять, сломаю тебе руку, брат, — внезапно говорит Миша, его тон неумолим.

Алек отталкивает меня, но я удерживаю равновесие и быстро заканчиваю развязывать Эбби.

Она вскакивает и бежит к двери.

Пока Алек и Миша соревнуются в гляделки, я бегу за подругой.

Я догоняю ее, когда она взбегает по лестнице.

— Эбби!

— Я сейчас описаюсь, — визжит она.

Я достаю свою ключ-карту и, обогнав ее, мчусь так быстро, как только могу. Добравшись до своей двери, я быстро открываю ее пошире, чтобы Эбби могла