Вольный князь - Владимир Матвеев

Не знаю, что Асетал говорил Изумруду, но нас приняли в новое общество. И вот тут дядя стал буквально выкорчевывать из нас все то, что нам прививали в школе Светлого леса. Что стало причиной тому, что мы по-настоящему приняли ценности изгоев, я сказать не могу. Может быть, наше ускоренное обучение и досрочный выпуск так повлиял. Не успели преподаватели до конца привить нам мысль об исключительности светлых альвов. Может, беседы с дядей, который по-новому открывал нам глаза на наших сородичей, а особенно на владыку. Может, его рассказы об империи Криса Великого. А может, все сразу и более гибкое детское восприятие мира, но мы тоже стали изгоями. Не внешне, а по своей оценке окружающего мира, а позже заслужили право на воинскую косицу. Асетал действительно погиб, защищая Галиона Изумруда, а лес Изгоев стал нашим новым домом, и мы все реже вспоминали о том, что пришли в него совсем с другими целями. Нас не беспокоили наши бывшие сородичи, и мы были очень рады, решив с братом навсегда похоронить в своих душах эту тайну. И даже если бы пришла весть о том, что нам стоит выходить из тени и делать то, ради чего нас направили к изгоям, – мы бы этого не сделали.

А потом появился ты, князь. Узелок, Мидэл и другие дали тебе клятву, а княжна леса стала твоей женой. Слух о твоих делах шел впереди тебя. И когда Изумруд объявил о наборе первых двух десятков воинов, кто желал бы выйти из-под сводов леса в большой мир, – мы, не раздумывая, сделали свой выбор. За несколько дней мы поняли, что попали именно туда, куда подсознательно всегда стремились. В одну большую семью. Случай с Корешком был для нас как удар молнией. И наша ненависть к нему и его поступку была неподдельной. А потом, взвесив все за и против, решили во всем честно признаться тебе. Вот и все. Мы примем любое твое решение, князь, даже если это будет смерть. Хотя, – он отправил в рот уже немного остывшую похлебку и прожевав, улыбнулся. – Если она будет такой же, как и у Ракита, то становится немного страшно.

У костра установилась тишина, лишь слышно было, как еще в одном котелке начинает булькать вода для «взбодрина» да потрескивают дрова. Князь посмотрел на Аламгира, и тот, правильно поняв этот взгляд, сказал:

– Немного скомканно рассказал, но брат никогда красноречием не отличался. Мне добавить нечего.

«Сай?»

«Грусть. Страх, что не поверят. Готовность принять неизбежное. Надежда. Фальши не почувствовал», – поняв вопрос Призрака, быстро ответил Кот.

– Если все действительно так, как вы рассказали, – наконец сказал Атей, – то добро пожаловать. Про то, что будет «если», и говорить не хочу. Потому как не правильно это. Как одолжение какое-то, «ты живи, но если что – до свидания». Вы или становитесь своими или нет. Другого «или» не будет. Слушайте, смотрите, впитывайте то, чем мы дышим и живем. Вот и все. Надеюсь, что я не ошибся в вас и вы когда-нибудь наденете на левое плечо «лапу Сая». Я сказал.

Братья аккуратно отложили свои тарелки и встали на одно колено. Прижав к груди правую руку и склонив головы, они приняли решение князя.

– А мы пока присмотрим за вами, – неожиданно сказала Катаюн, и вокруг раздался негромкий смех.

– А вот в этом мы не сомневаемся, «мышка», – с широкой улыбкой на лице и сияющими от неподдельного счастья глазами ответил Аламгир.

Вера ли в их рассказ, осознание того, что им дают шанс, или просто от того, что наконец высказались, но два брата просто физически ощутили, как с их плеч падает тяжелая ноша, которую они были вынуждены нести все эти годы.

Утро. Легкая разминка. Такой же легкий завтрак, и в чащу устремляются вайроны в своем зверином обличии. Остальные, разбившись на пары, широкой цепью следуют за ними. Коней они не брали. Это матиец Атея – умное животное, и как говорит Адым: «пукнуть без разрешения не посмеет». Но вот остальные просто животины, какими бы умными они ни казались. Шума от них очень много.

Лес Приграничья простирался от Даргасского тракта на сто с лишним верст на восток, вплоть до Пепелища, где естественной границей между ними служила река Рубежная. Прячась в лесу сразу за Мегаром, она сначала текла строго на восток, достигала его оконечности и почти под прямым углом устремлялась на юг. Затем огибала Пепелище по его южным границам и снова текла на восток, где впадала в реку Великая, являющуюся восточным рубежом почившей империи.

Три отряда Атея шли с интервалом в двадцать верст, захватывая, таким образом, почти треть всей ширины леса Приграничья. Призрак не тешил себя иллюзией, что сумеет выловить всех висельников, обжившихся в этих чащах. С таким же успехом можно постараться вычерпать решетом ту же Великую. Но вот проредить лес от больших банд он очень постарается. Чем больше собирается в одном месте разумных, тем больше они оставляют после себя следов: вырубленные деревья, кострища, мусор, продукты жизнедеятельности, наконец. А все это для чувствительных носов оборотней как путеводные нити.

Он понимал, что двигаются они очень медленно, даже медленнее купеческого обоза, но от этого уже никуда не денешься. Вайроны так и рыскали по лесу, уткнув свои носы в землю, как те самые челноки ткачей, о которых он говорил. И когда Хассаш стал падать за верхушки величественных деревьев, подумал, что и этот день прошел впустую. Но ошибся. Буквально через мгновение после этих мыслей из густых кустов, стряхивая с них пожухлую листву, выскочил волк и, притормозив, быстро перекинулся. Атей, конечно, стал узнавать своих волчат и в их зверином обличии, но вот только когда они вели себя спокойно, а не носились среди зарослей.

Волк оказался волчицей.

– Есть след, княже, – хищно улыбнулась Латиша.

– Уф, – облегченно выдохнул Призрак. – Я уж думал, до самого Рукта пойдем, словно по опустевшему парку. Подробнее.

– Подробнее пока не знаю, – покачала она головой. – Но Лигдам с новичками ушел по нему. Скоро все расскажет.

– Ката?

– Я здесь, – выросла, словно из-под земли, «тень». Что бы ни думали альвы, но ее слова о присмотре за ними не были пустым трепом. Поэтому она частенько исчезала, и где в этот момент была, наверное, знал только князь да Сай, потому что просто чувствовали ее запах. Правда, и это было не всегда.

– Ждем Лигдама, – коротко сказал Призрак. – Возможно, есть цель.

– Поняла, – кивнула девушка.

«Мышка» только и успела объявить о кратковременном привале, когда появился оборотень.

– Коротко, – дождавшись, когда обернется вайрон, сказал Атей.

– Шесть десятков. Броня – рванье. Клинки – гниль. Животы прилипли к хребтам. Пленных нет. Каждый мнит себя главарем, – выпалил воин, а потом, поморщив нос, добавил: – Княже, даже пачкаться о них противно.

– Но надо, – отрезал Призрак и, оглядев воинов, скомандовал: – Вперед.

К тому моменту, когда сам князь и его воины присоединились к трем новичкам-вайронам, которых оставил Лигдам следить за обстановкой, на довольно большой поляне шел дележ власти, который заключался в резне всех всеми. Кто выживет, тот и главарь. А никто не выживет – хоть не обидно другим.